Превосходство - Макс Крынов

Были и неоднозначные фигуры. Тот же Змей: уголовник, отсидевший восемь лет за квалифицированное убийство. Или даже Кин, он же Кошмарный. Он же — Кошелев Артур, он же с недавних пор обладатель Банка. Последний, кстати, шифруется, но по-детски. Разводит тайну, которая одурачит только ребенка. Все, кому нужно, уже осведомлены о его личности.

Папка Артура, в отличие от других, с красной лентой в уголке, как у всех искателей, которые находятся на особом счету и под усиленным наблюдением. И Кошелев получил эту «привилегию» не из-за того, что пару недель назад украл оружие в полицейском участке, не за чрезвычайную силу и скорость и не из-за значительных ресурсов на Островах. Просто Артур — рога, говоря геймерским языком. Он может в лёгкую убить любого чиновника, офицера, полицейского, олигарха, а значит, по определению опасен. А вкупе с полным отсутствием авторитетов и подростковой озлобленностью на мир, опасен вдвойне. Сидящие на самом верху сразу дали понять, что не рады таким вот «ассасинам», особенно те, кто держит в шкафу неприглядные секреты. Даже если у конкретного криминального чиновника или оборотня в погонах прямо сейчас нет конфликта с таким юным мстителем, он может быть в будущем. Юра не понаслышке знал, что многие чиновники кормятся с наркоторговли/работорговли/алкоторговли/табака. Если об этих мелких грешках узнает такой вот рога и решит свершить справедливость, отлаженная система с гнилыми шестеренками сломается. Поэтому Кошмарному и прочим сильным и неконтролируемым искателям лучше будет переселиться в мир иной, на летающие острова. А их места займут другие. Более лояльные. Более послушные. И без таланта к невидимости.

Сам Смирнов думал, что кукловод, големостроитель или элементальщик с артефактором куда как страшнее роги. Им и в инвиз входить не надо, и вообще подходить близко не требуется. Сделал ядовитого комара-голема и послал к жертве. Толку с охраны? Они на комаров не заточены.

Но Юре не платили за догадки и прогнозы, поэтому он ими не делился.

* * *

Когда я вернулся на базу, было около девяти часов утра. Незаметность я отменил только приземлившись у входа в главное здание.

— Искатель Кошелев стаю псов зачистил не полностью, — буркнул я лейтенанту, закрывая задание. — Там была стая в семь голов, четверых из них, включая вожака, я перебил. Трое сбежали.

Лейтенант дежурно поздравил меня.

— После проверки к тебе подойдут, уточнят, куда перечислить вознаграждение, — добавил он.

— Ага, — буркнул я и направился в домик.

Первым делом хорошенько откис под горячим душем и переоделся в сухие вещи. После того, как сдал автомат на чистку, понял, что никаких срочных дел у меня не осталось. И я решил сделать еще одно дело, которое откладывал целые сутки. Я решил позвонить матери прямо с домика.

Мой телефон уже сутки был в зоне действия сети, но мама мне не звонила. Более того — когда сеть только появилась на базе, я увидел кучу СМС про «этот абонент пытался вам дозвониться» от отца, но ни одного от матери. Сперва подумал, что дело в другом операторе, но похоже, проблема куда глубже.

Я достал телефон, разблокировал. Буквально заставляя себя, тыкнул в журнал звонков и нажал на контакт матери.

Я не знал, будет ли она спрашивать, что со мной, как я устроился на новом месте. В последнее время ее интерес к моей жизни казался каким-то поверхностным, и возникал только во время моих звонков. Если открыть журнал вызовов, вряд ли найду входящий от матери. Даже во время сдачи экзаменов она ни разу…

— Алло?

Я глубоко вздохнул.

— Привет, мам, — сказал я, стараясь придать голосу бодрости.

— Артур! — воскликнула мама. — Как у тебя дела? Устроился уже?

— Устроился?

— Да. Я смотрела новости. В Красноярске полный ужас творится: какие-то чудовища ходят по улицам, людей эвакуируют… Погоди, ты же уехал, правда?

— Да, — ответил я, стараясь добавить уверенности в голос. — Я сейчас в Норильске. Город хороший, работа нашлась быстро. Обустраиваюсь потихоньку.

— Это хорошо, — сказала она скучным голосом. — Кем работаешь?

— Курьером, развожу пиццу.

— Отлично, я рада. Кстати, Карина уже обзавелась друзьями! Она так не хотела уезжать, но я рада, что она не стала сбегать накануне переезда, как делают некоторые другие подростки. Когда смотрю все эти новости, каждый раз думаю, что с ней могло случиться все то, о чем предостерегают в передачах. Аж плохо становится. Представляешь, что с ней было бы?

Я криво улыбнулся, хотя мать не могла этого видеть.

В голове пронеслись воспоминания о тех днях, когда жизнь была проще и когда каждый разговор с матерью был наполнен заботой и вниманием. Когда это было — года три назад?

— Дружба — это замечательно, — медленно ответил я. — Она молодец.

— Да, она всегда была целеустремленной, — продолжала мать. — Мы подали документы в престижную школу, и Карину сразу взяли, представляешь?

Я почувствовал, как в груди разливается странная смесь горечи и безразличия. Моя жизнь для матери больше не находилась в центре внимания. Точнее, так было довольно давно, только я предпочитал заниматься самообманом, вместо того, чтобы принять действительность.

— Рад за нее, — сказал я коротко.

— Ну а ты там как? Нашел новых друзей? — спросила она немного рассеянно.

— Да, познакомился с другими курьерами.

— Это хорошо, — ответила она, словно по привычке. — Ты всегда был общительным.

Мы поговорили еще несколько минут о мелочах и планах на будущее. Про ее поиск более подходящей работы. Про мои планы поступления в университет в Норильске. Когда разговор подошел к концу, я почувствовал облегчение и легкую грусть от того, что наши разговоры стали такими формальными и отстраненными, после которых повторно звонить не хочется.

— Ну ладно, береги себя, — сказала она напоследок.

— И ты тоже, мам. Пока.

Я положил трубку и на мгновение закрыл глаза, позволяя себе ощутить всю тяжесть того, что осталось невысказанным.

После звонка хотелось выйти и проветриться. Комната казалось мне тесной, воздух — спертым.

Разговор с матерью оставил странное чувство пустоты, будто я беседовал с роботом. Да, мама всегда отвечала на звонки, с готовностью помогала деньгами, но будто по инерции, по какой-то обязанности или по давно заключенному и опостылевшему договору. Причем о Карине