Ученик Смерти 2 - Павел Барчук
— Срочность⁈ Да это просто возмутительная необходимость! Глава Дома Черной Луны потерял разум, видимо. С ума сошёл, как и его отец. — Взвился на месте Никита Витальевич.
— А вот папу попрошу не трогать. — Меланхолично произнёс Матвей. — За папу я могу еще пару ночей вам веселье устроить. Желающие есть?
— Ты, дружище, погоди угрозами раскидываться. — Старейшина Дома Кинжала спокойно поднял взгляд и уставился на «коллегу». — Объяснишь, может, что это за неслыханный аттракцион приключился? Я всю ночь проснуться не мог. Меня стая волков по лесу гоняла, потом сына моего на части рвала. Затем мои кишки друг другу кидали. И что интересно, человеческим голосом требовали признаться, не у меня ли в гостях бастард. А супруга, та наоборот, заснуть не могла. Только глаза закроет, а как ней матушка покойная руки тянет. За волосы хватает да башкой в гнилое болото суёт. И вопрос все тот же. Где, говорит матушка, бастард? А теща моя, чтоб ей три раза в гробу перевернуться, не сильно к чужим незаконным отпрыскам интерес при жизни имела. С хрена ли после смерти ему проснуться?
— Еще раз спрашиваю. Что за гнида похител моего… — Матвей Иванович еле заметно «споткнулся» на этом слове, чуть не сказав, «ублюдка», но тут же выправился. — Сына моего, внебрачного. Кто из вас украл пацана из школы?
Видимо, вот об этом Старейшины и скандалили до прихода императора. Николай Александрович вздохнул, стараясь, чтоб его вздоха никто не заметил. Блажь какая-то новая. Теперь бастарда им подавай.
— Слушайте, я, конечно, дико извиняюсь, но пацан твой, Матвей, в некотором роде — идиот. — Высказался глава Дома Земли.
По мнению императора, этот тучный мужчина с кудрявыми, похожими на тёмную медь, волосами, из всех Старейшин был самым приятным. Не с точки зрения внешности, конечно. Чисто по-человечески. Может, дело в том, что вокруг Павла Алексеевича баб полно? Жена, дочери. Наверное, они на него так благотворно влияют.
— А вот это вообще никого не колышет. — Матвей оставался по-прежнему невозмутим. Однако, император прекрасно видел, как внутри главы Дома Черной Луны клокочет ярость. — Пацан мой. Ясно? И никто не смеет его своими погаными руками трогать!
— Погаными? — Тут же взвился Старейшина Дома Радуги. Вся его добродушная благость в момент слетела с пухлого лица. — Ты не путай хер с трамвайной ручкой, Матвей. Не забывай, с кем говоришь. Не со своими халдеями. И мне вообще интересно, давно ли у тебя любовь к ублюдку проснулась? И откуда она вообще? Мы, может, чего-то не знаем об этом мальчике? Тут вопрос, как раз, к тебе. Ты знаешь, если бастард имеет ценность, хотя я даже представить не могу, какую, ты обязан сообщить об этом Совету.
— Ценности никакой. Мать я его любил безумно. — Выдал Матвей Иванович с откровенной ухмылкой на лице. — Так любил, что сил нет. Вот пацан — воспоминания о ней. Гляну на него и сердце кровью обливается.
— Да он издевается! — Расхохотался в голос Старейшина Дома Кинжалов. — Вы посмотрите! Он сидит и эту ерунду нам впаривает!
Император мысленно начал считать. До пяти, до десяти, до ста… Лишь бы не сорваться. Нужно набраться терпения. Николай Александрович поднял руку, собираясь ударить кулаком по столу, потому что главы Домов начали просто орать друг на друга, как базарные бабы. Но не успел. У Матвея Ивановича зазвонил телефон и он тут же, в одну секунду ответил на звонок.
— Нет, вы видели⁈ — Возмутился глава Дома Радуги. — Ничего, что телефоны должны отключаться на время Совета?
— Т-с-с!– Шикнул на него раздражённый Матвей Иванович.
Даже рукой махнул. Мол, заткнись. Попутно он прижимал мобильный к уху, с очень внимательным лицом слушая, о чем ему говорят.
— Что значит «т-с-с»? Он совсем уже обнаглел. — Никита Витальевич обвел взглядом остальных членов Совета в поисках поддержки.
— Все. Вопросы решен. — Заявил вдруг Матвей Иванович, убирая телефон. — Мальчик вернулся в школу. Сам. Вот теперь-то я точно узнаю, кто из вас…
Он встал на ноги, нахмурился и посмотрел на каждого Старейшину по очереди.
Честно говоря, император был рад, что все так быстро завершилось. Сейчас они ещё немного попрепираются и разойдутся. Есть даже надежда, что очередной Совет не испортит настроение окончательно.
Вот только… Один нюанс Николая Александровича покоробил. Зацепился за краешек сознания. Старейшины ругались, спорили, доказывали что-то. Все. Кроме Алисы Евгеньевны, Розенкранца и дурака Марка…И это показалось императору очень, очень странным.
Глава 4
Круг моих друзей становится шире
— Ты издеваешься? — Спокойно поинтересовался господин Левин. Только спокойствие его было…какое-то неспокойное. Наподобие того, что обычно предвосхищает нервный срыв.
— Он издевается. — Констатировал наставник Леонид. И в его фразе вопросительных интонаций не имелось.
Он в отличие от директора в психоз не скатывался, однако, очевидно, придерживался определённого мнения. Сдется мне, наставник искренне считал, что лучше бы бастард Дома Черной Луны оставался идиотом. Так от него, то есть от меня, было меньше проблем.
А я, как бы, не издевался. Я был совершенно серьёзен. Даже, пожалуй, излишне серьёзен. И совершенно не понимал, чего они столь бурно реагируют? Ну, да. Вернулся не один. Что ж теперь, если так вышло.
— Этот… — Директор школы ткнул пальцем в стоявшего рядом Бориса.
Борис «хрюкнул» и демонстративно отвернулся. Ему явно не понравилось обращение господина Левина. Ты посмотри, какой у меня чувствительный мертвяк. Прямо тонкая душевная организация у него.
— Этот ладно. — Выдохнул директор. — Я согласен, официально признанный Советом бастард имеет право на слугу. Но вот это недоразумение… Оно откуда?
Михаил Сергеевич перевел взгляд на мальчишку, который осторожно выглядывал из-за Борькиной спины.
— Это — Влад. — Сообщил я с невозмутимым лицом, хотя эмоции директора вполне даже понимал. Просто не показывал вида.
Ну, да… История странная, а в глазах руководителя школы, наверное, даже возмутительная. Сначала украли меня вместе с Борькой. Вернее, Борьку, конечно, не крали, он сам навязался. Но это нюансы. Потом, спустя сутки, я вернулся. Грязный, зачуханный. И привел еще одного ребенка. Словно блудливая домашняя кошка, которая каждый раз с прогулки тащит в дом чужих котят.
— Замечательно. Я
