Иванов-сан - Олег Николаевич Борисов
— Через десять минут нам надо подняться наверх. Ваша работа в отделе складского учета закончена.
— Спасибо, Гафаров-сан. Я сейчас переоденусь и буду у лифта в указанное время.
Успел не просто робу снять и положить в ящик для грязной одежды. Я еще и в каморку сунулся, попрощался со стариком. Не факт, что снова увидимся, но стараюсь вести себя вежливо. Не люблю, когда мелкая жаба на болотной кочке окружающих за дерьмо считает. И сам такой жабой быть не хочу.
Петров как раз закончил клацать мышкой:
— Да, отметил тебя. Так что можешь быть свободен.
— Остальное уже в коробке для стирки. Вот, возвращаю каску.
— Давай, еще кому-нибудь пригодится, — оранжевый монстр бухнулся в ящик стола. Покосившись на пустой дверной проем за мной, Еремей Геннадьевич тихо предупредил: — Я на тебя баллы вписал, что работал прекрасно и никаких замечаний нет. Так мне тут пытался какой-то урод звонить и чуть ли не в приказном порядке требовал переставить галки в табеле. Типа — ты последние дни в отделе, поэтому я своими отчетами порчу статистику.
Я попытался вспомнить, что там на дисплее цискоидной трубки высвечивалось в начале местной рабочей карьеры. Мне тогда разные люди звонили, на всякие вводные митинги дергали.
— Последние две цифры — семнадцать по внутреннему номеру?
— Ага.
— Это Касатонов, зам нач-отдела. С его подачи сюда выпнули. Хотя я не жалуюсь, хорошо время провел.
Захохотав, Петров поднялся, пожал протянутую ладонь и переспросил:
— Мой-то номер запомнил? Или на почту сбросить?
— Шесть, десять, ноль три. Помню.
В самом деле, как перестал на буровой на выходных пивом нагружаться, так и память улучшилась. Еще бы не простывать после метро — и вообще отлично.
* * *Из общего лифта мы выбрались на втором этаже, чтобы перейти в следующий. В небоскребе хозяева сделали хитрый финт ушами. Во-первых, разнокалиберное руководство с остальными работниками не пересекается. Приезжает на собственную парковку, оттуда уже на небеса везут. Во-вторых, на первом общем этаже четыре лифта для боссов не останавливаются. Только в случае, если охрана через считыватель свой карточкой «блимкнет». Кнопки работают только на втором этаже. А второй этаж у нас — это отдел оформления пропусков, две комнаты кадровиков и что-то там еще, связанное с охраной. Посторонних не бывает. Поэтому получаем в-третьих — едем мы выше двадцатого. Там начинаются владения разного рода ведущих специалистов и мелких боссов. Там же крохотные кабинеты любых начальников отделов. Если с докладом вызывают — сгребают макулатуру и выдвигаются поближе к Олимпу. В остальное время грозно брови хмурят в стеклянных аквариумах, личным присутствием стимулируя работоспособность.
Пока менялись цифры на табло, разглядывал себя в зеркале. Да, костюм у меня не из дорогих, зато не помят. Работал в выданной сменной одежде. Поэтому выгляжу прилично. Рубашка, галстук, морда побрита. Не улыбаюсь? Так у меня с этим проблемы. Ну и не клоуном нанимался, эта должность в нашем отделе уже прочно занята конкретным «товарищем». Ему надо? Пусть бегает, суетится. Я же спокойно двинулся следом за Гафаровым, когда распахнулись двери. Двадцать третий этаж. Еще не подножие Олимпа, но чуть выше болотных зарослей. Зачатки цивилизации, можно сказать.
Ждали меня в маленьком зале с затемненными стеклами. Узкоглазый дяденька примерно моего возраста во главе стола. По левую руку от него дама с брезгливо поджатыми губами и следом мой босс — начальник отдела транспортировки. По правую — худой как палка дедок с военной выправкой. Фамилию не помню, но вроде мелькал у безопасников, когда я документы сдавал для получения пропуска. Похоже — представляет силовой блок. И четвертый стул — пустой, явно для меня.
— Иванов-сан, прошу садиться, — проскрипел с легким акцентом узкоглазый. — Меня зовут Ямагути Рио. Я заместитель начальника отдела международной логистики.
— Очень приятно, Ямагути-сан.
Поклонился японцу, затем еще раз общий поклон «всем сразу». После чего устроился на стуле и приготовился слушать. Попутно сделал себе зарубку на память: логистика в дзайбацу многослойна. Наш транспортный отдел подчиняется внутренней логистике. Они занимаются контрактами в пределах Российской Федерации. Поверх нахлобученна международная. Тоже отдел, ставки, подковерная возня. Обязательно знание английского, потому что через них идут поставки «за ленточку». Над всем этим сидит отдел общей логистики. Располагается уже в Японии, в Сендай. Там штаб-квартира дзайбацу «Идемицу Косан», нашего основного хозяина.
Главное во всей пирамиде власти и бесконечных согласований — моя докладная наверняка вышла на уровень выше. И то, что Лебедев не стал класть бумагу под сукно, говорит об одном. Я ненароком порушил чью-то игру. Которая запросто могла босса транспортного отдела вместо повышения спустить в унитаз.
— Иванов-сан, не могли бы вы кратко объяснить, как вам удалось обнаружить расхождения в предоставленных отчетах. Мы показали ваш отчет аналитикам, они не обнаружили никаких проблем.
Неплохо японец завернул. Вроде бы и фразу закончил, и меня в подвешенном состоянии оставил. Наверняка хочет посмотреть, как буду барахтаться. Ведь есть какие-то сферические аналитики, которые ничего не нашли. Только плохо блефует дяденька. Ему надо было Лебедева позже пригласить. Потому что рожа у руководства безмятежная. С такой рожей все эти аналитики пролетают как фанера над залитым ипритом Парижем.
— Ямагути-сан, я работаю в «Ям-Эн» двадцать один год. Как после службы в армии демобилизовался, переехал на север, так на одном месте и тружусь.
Вводная часть понравилась заму по международной логистике. Островитяне вообще любят, когда человек себя гвоздями к рабочему месту пришпандорил и до финишной ленточки на одном месте. Поэтому в России у них вечная проблема — в документах у большинства работников стоит «низкий уровень лояльности компании». Пять лет, десять максимум — и все, адью. Удрали на другую позицию, зачастую к конкурентам.
— Это похвально, Иванов-сан.
— Начинал буровиком, затем закончил заочно Иркутский институт нефтяной промышленности. После чего был младшим маркшейдером на
