Геймер. Книги 1-4 - Юлия Игоревна Андреева
Кроме того, в Японии нет флота, только джонки, которые плавают возле берега. А значит, если Ябу приобретает хотя бы один боевой корабль, он получает возможность контролировать границы. Корабль — это не крепость, стоящая в определенном месте, это подвижная крепость, которая будет курсировать вокруг японских островов, не давая местным даймё и самому Таранаге носа высунуть из-за укреплений.
Ал перевел дух. Конечно, в этом случае он обрывал линию книги, уходя на запасной путь, но игра, как кажется, стоила свеч. Сделать Ябу сегуном, а себя… и тут Александр осекся. Если уж выводить кого-то в верховные командующие — так Таранагу. Потому как со времен воцарения безродного крестьянина, ставшего легендарным тайко, законы изменились. И желающему подмять под себя остальных даймё сперва следует пройти длинную иерархическую лестницу. По книге, Таранага уже сейчас главный даймё в стране, он в шаге от поста сегуна — он член Совета регентов и находится в родственных отношениях с семьей тайко. Что же касается Ябу — он скоро станет союзником и вассалом Таранага. Конечно, бывает такое, что воинственный вассал скидывает своего господина, присваивая себе трон и корону по праву сильнейшего. Не раз так бывало и в истории Японии, но вот хватит ли амбиций у Ябу?
По книге, он страстно желал власти, но при этом ничего и не предпринимал, неделями ожидая вызова к начальству, получая лишь вежливые отказы. Вот и ответ — тот, кто хочет мечтать, — мечтает. Ставить нужно на того, кто реально делает победу. На Таранагу!
Ал еще раз посмотрел на Ябу и отправился обратно в деревню. Когда его тень скрылась из вида, Ябу вздохнул, разминая затекшие суставы.
«Варвар явно пытался что-то сказать? Но вот только что?» — Внутренним чутьем даймё знал, что его карма и карма таинственного Золотого Варвара, как он его называл, связаны.
Мало того, приезжавший пять лет назад в Эдо[5] китайский астролог предсказал ему эту встречу. На его земле, в год, когда третьему внуку исполнится шесть лет. С этими новыми варварами связывалась надежда на новый поворот в жизни. И вот теперь Золотой Варвар ушел, не обронив ни единого слова. Тайна едва-едва приоткрыла полупрозрачные седзи, и вот он опять стоит перед запертой дверью.
Но действительно ли запертой? Быть может, Золотой Варвар решил, что еще не время. Он мог приглядываться, искать подходящие слова. Как жалко, что я не могу говорить с ним без переводчика. Быть может, тогда я сумел бы, сделав его своим вассалом, получить столь необходимую мне власть над морем или, по крайней мере, выяснил, какие мысли посещали его, когда он смотрел на луну? Быть может, варвар написал стихотворение. Хотя — это вряд ли — всем известно, что белые варвары нечутки к поэзии.
Глава 7
Достигнув золотой середины, самурай может помедитировать там, но еще лучше, если он совершит там сэппуку.
Из мудрых изречений самурая Тода Бунтаро
Ал попытался протереть глаза, и неожиданно это ему удалось. Ал лежал в луже нечистот — рыбьи головы и потроха, гнилые водоросли, грязь, смрад и целое полчище мух.
С трудом преодолевая рвотные спазмы, Ал сел. Он находился в яме два на два. Рядом с ним сидели, лежали и стояли сданные им же властям моряки голландскою капера «Лифде», который он по привычке продолжал именовать звучным именем «Эразм».
— Ты жив, негоциант? — подскочил к нему Крок. — Ничего не сломал себе при падении?
— Каком падении? — не понял Ал, поднимаясь и отряхиваясь от мерзкой жижи. На его место тут же плюхнулся Корф.
— Тебя косоглазые ночью приволокли и сбросили к нам.
Ал автоматически посмотрел вверх, оценивая расстояние. Теперь он и сам вспомнил, как его разбудили посреди ночи самураи. И как он надавал двоим или троим по шеям. Хотя правильнее было бы сказать — они ему.
— Ну что, вспомнил? — тормошил его юнга.
В этот момент воздух огласил нечеловеческий вопль, заставивший сидящих в яме людей съежиться. Кто-то начал читать молитву, кто-то попытался заткнуть пальцами уши.
— Кто?
— Питерзон, — выдохнул Винк, то и дело хлопая себя по щеке, он пытался расправиться с облепившими его мухами. — Мы вот что решили, господин Глюк. — Артиллерист старался не поднимать на Александра глаз. — Если все так получается — адмирал преставился, а кормчий… — Он сплюнул, кивнув в сторону неподвижно сидящего и смотрящего в одну точку Адамса. — Словом — ты капитан. Без тебя нам не сдюжить это дело. Питерзон первый. За ним очередь кормчего. Не знаю… Но, как ты капитан, иди и поговори с ними. Люди они, в конце концов, или нет… Да, еще прихвати с собой этого, — он пнул ногой сидящего в углу и, подобно кормчему, смотрящего в одну точку японца. — Может, удастся обменять его жизнь на наши. Как-никак самурай.
— Не получится. Им плевать на жизнь.
Ал лихорадочно вспоминал главу, в которой вместе с моряками в яме оказался самурай.
«Ну да. Оми сказал, что пощадит всех, коме одного, кого, должна была решить команда. Все тянули соломинки, выпало идти, кажется, Винку, но в последний момент Блэкторн устроил потасовку. В результате которой один из самураев низвергнулся в яму, и Оми забрал первого попавшегося, а именно беднягу Питерзона.»
— Самурай велел подниматься Винку, но он от страха не мог даже пошевелиться. И тут кормчий устроил черт знает что, безумный, что с него взять, — прервал ход размышлений Крок. — В общем, мы схватились и… — Он беспомощно развел руками. — Я думал заложник — хорошее дело…
— Насколько я знаю японцев, максимум, на что он может рассчитывать, это разрешение покончить жизнь самоубийством. Думаю, что, если это заслуженный воин, Оми позволит ему сделать себе сэппуку. Но только в яме. Ведь он провинился, не выполнил приказ, позволил взять себя в плен…
— Еще одну душу загубили, — завыл Корф. — Ой, чую я геенну огненную. Ой, попотчуют черти нас в аду угольками…
— А они сами выбрали Питерзона, вы не тянули жребий?
— Как можно… — Винк казался растерянным. — Ты бы еще сказал, кости бросили. Понимать нужно.
Ал задумался — сюжет начал изменяться, и это было не к добру. Потому как пока все идет как по-писаному — ты встречаешься лишь с теми, о ком тебе что-то известно, и это преимущество. Но стоит тебе только чуть-чуть отойти в сторону — ты ничего и никого не знаешь.
К яме кто-то подошел, Ал заметил тень, так как если бы кто-то
