Легионы Калара - Джим Батчер
Она подумала, что, похоже, времена меняются, возможно к лучшему, и испытала прилив гордости за Бернарда, который входил в число людей, способствовавших переменам.
Амара старалась оставаться расслабленной и спокойной, но, несмотря на все усилия, обнаружила, что на сотню ярдов опередила свой эскорт. Часовой над воротами узнал ее и помахал рукой, приглашая в гарнизон еще прежде, чем она успела произнести свое имя. После ее многочисленных визитов к графу Кальдеронскому большинство легионеров знали ее в лицо, особенно ветераны центурии Джиральди. Их осталось всего шестьдесят, они являлись единственной центурией Алеры, сумевшей дважды получить алые нашивки ордена Льва за отвагу, и демонстрировали всем двойной красный знак на форме с гордостью и легким внешним пренебрежением, с которым другие легионеры носят оружие и доспехи.
Амара спустилась во двор, попросив Циррус, свою фурию, особенно плавно поставить ее на землю, что позволило ей изящной походкой пересечь двор и подняться в покои графа. Она шла по лестнице, шагая через две ступеньки, хотя понимала, что выглядит как молоденькая девушка, стремящаяся поскорее оказаться в объятиях юного любовника, но ничего не могла с собой поделать.
Еще до того, как она оказалась на верхней площадке лестницы, дверь наверху распахнулась, и она увидела Бернарда, крупного широкоплечего мужчину с темными волосами и бородой, коротко подстриженными по моде легиона, в которых тут и там виднелась преждевременная седина. На мужественном загорелом лице появилась широкая улыбка, и он подхватил Амару на руки, словно она весила не больше новорожденного ягненка. Она обняла его за шею и спрятала лицо на плече, вдыхая его запах: кожа, свежескошенная трава и древесный дым.
Бернард внес ее внутрь, в свой простой, но просторный кабинет, и Амара захлопнула дверь ногой.
Как только они остались вдвоем, она взяла его лицо в ладони и поцеловала в губы медленно, долго и страстно. Он вернул его, и Амара почувствовала, как в нем нарастает страсть.
– Ты уверена, – прошептал он, – что это лучший способ скрыть наш брак?
Амара с улыбкой посмотрела на Бернарда, потом прижалась к нему и легонько укусила в шею.
– Неужели женатые люди так себя ведут? – прошептала она, расстегивая пуговицы на его тунике.
– Но сейчас никто нас не видит, – прорычал он, перемещая Амару так, чтобы удерживать ее одной рукой.
Вторая рука Бернарда скользнула к ее бедру.
– Я люблю все делать тщательно, – ответила она; ее губы продолжали скользить по его коже, а дыхание стало прерывистым. – Это самый безопасный способ.
Ее муж зарычал еще громче, повернулся и усадил ее на край дубового письменного стола. Амара услышала шорох стали – Бернард вытащил из ножен кинжал и положил рядом с Амарой на стол.
– Бернард, не… – запротестовала она.
Его губы накрыли губы Амары обжигающим поцелуем, и она смолкла. Бернард распахнул тяжелую кожаную куртку для полетов, одна рука легла на талию Амары, вынуждая ее изогнуть тело, чтобы встретить его губы, и он погладил ее через тонкий муслин блузки. Его зубы коснулись ее сосков, она испытала мучительно острое наслаждение, и внезапно на нее нахлынула такая жаркая волна, что она лишилась способности говорить, а с ее губ слетел стон желания.
Амара обнаружила, что ее бедра прижимаются к его бедрам, он же взял нож и быстрыми, уверенными движениями разрезал шнурки, связывавшие швы на ее кожаных штанах. Она была не в силах возражать и лишь просила его поспешить всеми движениями рук, тела и рта, а потом начала срывать его одежду, чувствуя, как воздух касается ее обнаженной кожи.
Ее глаза встретились с его глазами, как это бывало всегда в подобные моменты, и Амару ошеломила глубина желания в них. Неужели этот человек, ее тайный муж, хочет ее так сильно? Сначала она не могла поверить в то, что видела на его лице, и даже сейчас ей это казалось новым и внезапным. Более того, она ощутила ответное желание, столь сильное, что ей самой оно казалось невероятным. Амара испытывала возбуждение из-за того, что мужчина может хотеть ее так страстно, так искренне. Этот мужчина. Ее муж, ее любовник.
Он заставлял Амару чувствовать себя красивой.
Бернард целовал ее, его руки и губы блуждали по ее телу до тех пор, пока ей не стало казаться, что она сходит с ума. Амара тихо застонала, уже не контролируя свои желания, и он взял ее прямо на письменном столе. Близость Бернарда, его сила, запах и прикосновения слились в мучительное наслаждение, которое она с трудом могла перенести. Ее желание касаться и чувствовать его прогнало все мысли из головы. Ничто не имело значения, лишь вкус, слух, ощущения, запах, и она погрузилась в пучину страсти.
Спустя несколько часов она лежала с Бернардом на его широкой кровати, и ее длинные стройные ноги переплелись с его ногами. Она не помнила, в какой именно момент он отнес ее в свою спальню, но луч света, проникающий в комнату сквозь высокое узкое окно, подсказал ей, что день быстро уступал место сумеркам. Она была обнажена, если не считать серебряной цепочки и висевшего на ней тяжелого кольца легиона с зеленым камнем Бернарда. Одной рукой он обнимал Амару, и она ощущала надежное присутствие его сильного тела.
Амара лежала сонная и удовлетворенная, поглаживая тонкой загорелой рукой мощные бугры мышц плеча Бернарда. Она видела, как он небрежно поднимал тяжести, которые даже для гарганта были бы тяжелой ношей, благодаря силе, которую ему давала магия земли, и ее поражало, как такой могучий мужчина мог быть столь нежным.
– Я скучал по тебе, моя госпожа, – пробормотал он.
Его голос был тихим, довольным и слегка хриплым.
– И я, мой господин.
– И я ждал этого путешествия.
Амара тихонько рассмеялась:
– Будь твоя воля, мы бы здесь и остались, у тебя в постели.
– Чепуха, – сказал он, но тут же улыбнулся. – Я скучаю по племяннику.
– И ты ждал встречи с ним, а не этого, – прошептала она и слегка переместила руку. – И не этого…
Веки ее мужа затрепетали, и он едва слышно проворчал:
– Не пойми неправильно. Мм… Я не имею никаких возражений. Совсем никаких.
Он почувствовал, как ее щека коснулась темных волосков на его груди, когда Амара улыбнулась:
– Полагаю, тогда все получилось.
Бернард рассмеялся расслабленно и радостно, крепче прижал ее к себе и поцеловал в волосы.
– Я люблю тебя.
– А я тебя.
Он замолчал, и
