Навь - Оливер Ло
Воздух потяжелел, а вокруг начали возникать хрипы и стоны. Шорох и топот приближался все ближе, пока из-за деревьев вновь не показалась толпа Навьих. В этот раз их оказалось больше, и одни лишь боги знают, сколько еще их скрыто за плотной заставой деревьев.
Нова потерлась головой о лицо Ивора, после чего развернулась и ринулась на тех, кто угрожал его жизни.
Юноша не мог пошевелиться, ему не оставалось ничего другого, кроме как бессильно наблюдать, как его духовный зверь жертвует своей жизнью ради него.
Еще три лучины времени свирепый рык и душераздирающий вой Навьих не прекращался ни на мгновение. Твари валили, словно морские волны, но ни одна из них не пересекла круга в пятнадцать шагов.
К концу четвертой лучины все снова стихло. Циановый смерч прекратился, а Нова вернулась к идолу. Ее бок был разодран так сильно, что сквозь него виднелись проступающие кости, шерсть грязно комкалась на холке, а чуть приподнятая сломанная лапка — безжизненно свисала. Вместо ровного дыхания слышались болезненные и трудные хрипы. Тогда парень узнал и впервые увидел, что даже у внутреннего духовного зверя есть кровь.
С едва уловимым поскуливанием она уткнулась мордой в лицо Ивора и повалилась рядом. Даже тут, где энергия совсем не двигалась, Ивор чувствовал, как мало осталось ее в теле его духовного зверя. Нова не двигалась, лишь спина чуть вздымалась из-за дыхания. В ее голове не было ни единого сомнения. Ни одной мысли о том, чтобы сбежать. Для нее, озлобленного и потерянного зверя, что скитался в самых темных закоулках души, Ивор стал настоящей семьей.
Каждый раз, когда он гладил ее по холке или чесал за ухом, она чувствовала теплоту и любовь, исходящую от его хозяина. С самого первого момента, когда он совершил ритуал приветствия, моргнув глазами и до сегодняшнего дня он заботился о ней. Не выпускал, когда было слишком опасно и прятал в своем внутреннем мире, едва она получала малейшую рану. Он щедро кормил ее своей духовной силой. Кошка даже успела подружиться с той странной девочкой, что тоже жила во внутреннем мире хозяина и тоже питалась его энергией.
Снова за деревьями послышался шум. И снова самка барса выскочила вперед, чтобы не дать ни одной твари проникнуть на этот небольшой клочок безопасной земли. В этот раз несколько тварей прорвались через защиту Новы, но едва они ступили на жертвенник, как кошка рванула к ним и, дважды сомкнув пасть, оставила существ без головы.
Словно по расписанию через четыре лучины твари перестали лезть отовсюду, будто предлагая пару мгновений драгоценного отдыха.
Самка барса возвращалась к Ивору, оставляя за собой кровавый след. Ее когти кровоточили, а некоторые зубы были сломаны. От прекрасной циановой шерстки остались какие-то огрызки, меж которых проглядывали кровоточащие раны. Она потянулась мордочкой к хозяину, но сил не хватило, и ее голова упала к нему на колени. Животное покашливало, в перерывах издавая едва слышные поскуливания.
Ивор очень хотел сейчас погладить ее. Но тело по-прежнему предательски отказывалось двигаться, а боль, сопровождающая странную энергию, циркулирующую в его теле, только нарастала. Но он не смел даже думать, что ему плохо, ведь его духовному зверю было куда тяжелее. С ужасом Ивор понимал, что следующие четыре лучины могут стать для Новы последними.
— Уходи. — стиснув зубы вскрикнул юноша.
Нова хотела недовольно рыкнуть, но вместо этого с ее пасти сорвалось хриплое скуление.
— Ну нет! Я приказываю тебе, как твой хозяин! Если ты не можешь вернуться в мой внутренний мир, то уходи отсюда! Я справлюсь без твоей помощи! Слышишь?
Сорванный голос Ивора вовсе не звучал злобно или угрожающе. Он был взволнованным и жалобным. В этот раз Нова наконец приподняла голову, взглянув на хозяина. В ее глазах отражались печаль и решимость, но не было ни частички страха.
Тем временем шорох за деревьями возобновился, а стоны и хрипы возвестили о приближении очередных Навьих. Но, кроме этого, появилась еще и тяжелая поступь, заставляющая землю содрогаться. Нечто большое и мощное двигалось сюда. Было ясно, новая волна чудовищ будет куда сильнее предыдущей.
Нова с трудом поднялась и, ни на миг не сомневаясь, бросилась вперед, превращаясь в циановый вихрь.
Глава 137. Знак пустоты
Ивор проклинал себя за бессилие. Злился, что он вообще дотронулся до этого ужасного идола, хотя и понимал, что тот каким-то образом его одурманил. Он глядел, как сражается внутренний духовный зверь, как на него свирепо налетали Навьи, но ничем не мог помочь.
В злости он приглушенно взревел и, приложив все усилия, откинулся назад, так, что основание идола оказалось прямо перед глазами. Внезапно его сердце кольнуло.
Ну как он сразу не увидел. Помимо Алатыря на идоле было множество рунических знаков, которые складывались в заклятия. Ивор плохо знал руническое письмо, ведь повсеместно люди ограничивались использованием одного или двух знаков, появились формации и соединение энергий. Руническое письмо было чем-то неразгаданным, а то, что удавалось понять, казалось настолько слабым, что вовсе и не требовало внимания. Это какой-то древний забытый способ манипуляции энергией, которым пользовались во времена потерянной эпохи.
Разум Ивора начал работать. Он пытался разгадать ряд рун, чтобы понять, что именно написано на идоле и для чего. Каждое мгновение было на счету, ведь Нова рисковала жизнью.
Последовательность символов шла прямо, потом спускалась по диагонали и снова прямо. В каждой линии знаков имелся пустой прямоугольник.
— Алатырь, перевернутый Мир, Исток, Нужда, пропуск. Перевернутый Алатырь, Мир, перевернутый Исток, перевернутая Нужда, пропуск. Стрелка вверх, значит не перевернутый. Снова тоже самое. Это цикл? Да! День, или сутки? Может год? Нужно закончить цикл знаком? Я не понимаю!
Краем глаза он увидел, как Нову отбросили к дереву, а ее спина неестественно выгнулась, обнажая несколько изломанных костей, но она не упала, а приземлилась на лапы, чтобы снова броситься на обидчика. Его сердце сжалось.
— Алатырь — начало, Мир, но перевернутый, конец существования, Исток — символ предков и души, Нужда — смерть. Дальше знаки перевернуты, то есть тот же процесс, но с другой стороны, перерождение. Это цикл жизни! Рождение, смерть, отделение
