Передышка не бывает долгой - Юрий Никитин
– И я тебя люблю, – ответил он тихо, – единственная на свете чистая душа…
Она спросила шепотом:
– А моя старшая сестра?
Он пояснил со вздохом:
– Она взрослая.
– А у взрослых уже нечистые?
– Не знаю, – ответил он. – Просто таких, как у тебя, еще не встречал.
По указанию ее пальчика с готовностью свернул с ухоженной дорожки розового камня к цветущим кустам, дальше роскошные деревья, клумбы, донесся шелест фонтана и освежающая водяная пыль.
Кузя соскользнула на землю, Мрак с нежностью в мохнатой душе смотрел, как она бегает вокруг столетнего дуба, трогает цветы, потом вдруг указала пальцем на землю.
– Смотри, он такой бедненький…
Мрак проследил взглядом за ее пальцем, там резво бежит муравей, красный с черным, такие больше в лесу, живут в старых пнях, а в саду чаще более мелкие и черные, поймают такого толпой, разорвут.
– Все мы бедненькие, – проворчал он. – Он сильнее меня… Видела, как они гусениц несут на горбу?.. Это как если бы кошка перла в зубах быка!.. Так что еще счастливый!
Кузя прошептала:
– Нет, бедненький… Он не здесь, а под землей, под тяжелым камнем.
Мрак удивился.
– Как это? Вон бежит…
Она покачала головой.
– Нет, придавлен ой какой большой скалой! Давно-давно… Научился выбираться муравьем. Но он не муравей, Мрак! Он совсем не муравей…
– А хто?
Она ответила озадаченно и очень серьезно:
– Не знаю…
Мрак наклонился, хотел осторожно взять муравья двумя пальцами за туловище. Муравей остановился, приподнялся на вытянутых лапах и грозно раздвинул жвалы.
– Не муравей, говоришь…
Кончики пальцев Мрака сомкнулись, но ничего в них не ощутил, словно муравей оказался сгустком воздуха.
– Да ты не простая хрень, – сказал он озадаченно, – ты особенная…
Кузя спросила тоненьким голоском:
– Что такое хрень?
Мрак ответил с неловкостью:
– Это такая сложная загогулина, детям ее знать рано, а приличным девушкам так и вообще…
– Муравейчик, – сказала Кузя умильным голоском, уже забыв про хрень и загогулину, – а ты сейчас где?
Муравей, что отбежал было, остановился и, приподнявшись снова, повернул в ее сторону голову с большими фасеточными глазами. Сяжки задвигались, даже вытянутым брюшком вильнул живо пару раз, как собака хвостом.
– Ты чо, – спросил Мрак озадаченно, – с ним разговариваешь?
– А ты не умеешь?
Он подумал с неловкостью, что женщины, как говорят старые люди, ближе к природе, а дети так и вовсе, с животными разговаривают, даже с бабочками и пчелками, а Кузе вот еще и отвечают.
– Только с волками, – ответил он. – Еще с медведями могу… А ты, наверное, потому что сама ишшо мелкая?
– Не знаю, – сообщила Кузя, – но он очень бедненький, ему плохо, это же видно.
Мрак сдвинул плечами.
– Вот уж муравьям еще не помогал. Разве что клад укажут… Но зачем он, у меня ты, мое маленькое, но огромное сокровище!
– Он страдает, – повторила Кузя жалостливо. – Ему плохо, он мучается… Под камнем даже почесаться не может!
Мрака передернуло, когда представил, что не сможет почесаться, когда зуд, это в самом деле ни в одни ворота… хотя, с другой стороны, если придавлен камнем, какое тут чесание.
– Бедолага, – сказал он. – Но тут уж ничего не сделаешь. Что на роду написано… тьфу, вот же дурь привязалась!
Она печально вздохнула.
– Жалко его…
– Тебе всех жалко, – ответил Мрак ворчливо, – но многих из жалости нужно просто придушить, чтоб не мучились. Давай и этого придушим?.. Хотя его не придушишь, его же здесь нет, это его… как это…
– Дух? – подсказала Кузя, – Привидение?.. Муравейчик, ты далеко отсюда придавлен?
Муравей подвигал сяжками, Кузя охнула:
– Правда? Ох, так далеко даже Мрак не сумеет!
Мрак буркнул, чувствуя себя не просто задетым, а еще и в присутствии женщины, пусть еще и не настоящей, а только ее личинки:
– Ты не видела моего коня!.. Зверь с крыльями, а не конь. Разгонится по озеру, как стриж, не касаясь воды. Да куда там стрижу…
Ему показалось, что муравей даже слегка поворачивает голову, глядя то на него, то на Кузю, что прижалась к нему боком, видит обоих сразу. Во всяком случае, понимает, а это как-то не по себе. Что за жизнь начнется, если животные начнут понимать человека, ни одну свинью не заколоть…
– Если придавило, – сказал он рассудительно, – так ему на роду… тьфу! В общем, не наше дело.
Кузя вздохнула, у Мрака дрогнуло сердце, когда она сказала у него с рук жалостливым голоском:
– Муравеюшка, Мрак не станет тебе помогать. Ты слишком маленький, а он тцар!..
Мрак прервал досадливо:
– Кузя, да при чем тут тцар или не тцар? Как ему помочь? Он даже не муравей, а так… тень насекомая!
Кузя сказала торопливо:
– Он покажет место, где придавило камнем, мы с тобой отодвинем… или откатим, он и встанет!
Мрак пробормотал:
– А точно еще жив?
Кузя указала пальчиком.
– Да вот же он!
– Да, – согласился Мрак, – такому из-под камня не выбраться.
Мрак не очень удивился, когда Кузя присела к земле и опустила на нее ладонь. Муравей повел сяжками, тут же взбежал по пальцу и снова повел сяжками.
– Ишь ты, – сказал Мрак с уважением. – Не боится… Хотя вообще-то чего бояться? Букашка, да еще ненастоящая… Настоящий, говоришь, придавленный?..
– Под камнем, – пояснила Кузя. – Ему там плохо.
– Да? – спросил Мрак с сомнением. – С чего бы, лежи себе… Никаких забот, звезд точно не видит, а о чем еще беспокоиться? Остальное суета… Только ты у меня настоящая.
– И звезды?
– Ты и звезды, – подтвердил Мрак. – Все остальное брехня, как этот муравей. Только остальное пощупать можно. И вдарить, что совсем хорошо.
– Драться нехорошо, – сказала она серьезно.
– Нехорошо, – согласился он, – но здорово. И полезно для пищеварения, как говорил один жрун, Ховрах его звали.
Кузя встала, посмотрела на него снизу вверх серьезными глазами. Муравей даже присел на всех шести лапах, это чтобы ветром не сдуло, понял Мрак, посоветовал:
– Зажми в кулачок. Хотя, наверное, и через ладошку пройдет?.. Ладно, посмотрим, до открытия съезда успеем. Мы тоже, когда не надо, шустрые.
– Возьми покушать, – сказала Кузя деловито и уточнила тоненьким голоском: – я сладкое люблю. И конфеты. И муравейчики любят.
– У меня быстрый конь, – ответил Мрак заносчиво, – туды-сюды вжик-вжик, как таракан на горячей сковороде!..
Но подумал с уважением, домовитая растет, это у них в крови, запас не помешает, особенно сладостей. На сладостях женщины еще женственнее.
– Возьму, – пообещал он. – Это обязательно.
Глава 10
Двое крепких конюхов с красными от напряжения лицами вывели из ворот конюшни огромного и пылающего, как вечерний закат, коня. Ни одного пятнышка, только роскошная грива и пышный хвост цвета полуденного солнца да копыта черные, как грозовая ночь.
Конь приветственно ржанул, увидев Мрака, тряхнул гривой, уздечка и стремена таинственно зазвенели.
Кузя широко распахнула глаза.
– Это твой конь? Какой красивый!.. Я его уже люблю.
– На нем и прокатимся, – решил Мрак.
Кузя сказала с тревогой:
– Но это далеко.
– Не для нас, – ответил Мрак горделиво. – Я тцар или не тцар?.. Эта конячка за одну ночь домчит хоть куда, можно до утра успеть в Артанию, Славию и даже заскочить в Вантит, а к утру вернуться. Это я уже почти проверил.
– Как его зовут? – спросила Кузя.
Мрак сдвинул плечами.
– Агни.
– Просто Агни? – переспросила Кузя с укором. – У него должно быть длинное и красивое имя!
Мрак сказал с неловкостью:
– Ну тогда назови.
Кузя подумала, сказала по-детски обстоятельно и серьезно:
– Пусть его имя будет… Золотой Агни… или лучше Солнечный Агни?. Агни, ты согласен?
Конь обнюхал ее, потрогал большими мягкими губами за ухо и шумно выдохнул, взметнув, как порывом ветра, ее золотые волосы.
– Он согласен, – воскликнула Кузя. – Он мне сказал!.. Мрак, мы ему нравимся!
– Еще бы, – ответил Мрак. – Ты умная, я красивый, нами только любоваться… Давай я тебя подсажу.
Вдали с треском распахнулся куст с розовыми цветами на верхушках, выметнулась с выпученными глазами Хрюндя, завидев Мрака, мощными прыжками метнулась к нему.
Кузя счастливо вскрикнула:
– Милый Хрюндик, как я тебя люблю!
Хрюндя на этот раз не прыгнула Мраку в руки, Кузя перехватила, Мрак посмотрел, как они обнимаются, сказал тихо:
– Ладно, ее тоже возьмем. Но обе спрячьтесь в мешок. Ты сестра тцарицы Куявии, тобой дорожат и не выпустят из сада!
Кузя послушно кивнула, Мрак торопливо раздвинул горловину мешка, Кузя торопливо забралась, сжалась в комок и затихла, за нею без особой охоты влезла и Хрюндя.
Мрак затянул горловину, оставив небольшое отверстие для воздуха, закинул за спину и уже так взобрался в седло.
Конь тихонько ржанул, все понял и тоже участвует в хитром заговоре кражи младшей сестры тцарицы, тряхнул гривой и с готовностью пошел к выходу из сада.
Стражи у ворот
