Молот империи 3 - Никита Киров
— Ты говорил, что не будешь так меня называть.
— Только когда ты будешь вести себя по-взрослому. А сейчас ты вредничаешь, — я сел на резной стул, стоящий у стены. — Поверь, даже в тылу ты сможешь найти, чем заняться. Иногда даже будет хватать одного твоего слова, чтобы сдвинуть какое-нибудь дело с мёртвой точки. А я буду здесь, мне некогда отвлекаться.
Она сняла шапку и аккуратно расправила мех. А потом поправила волосы. Молчала, но не потому, что обиделась, только делала вид.
— Поняла, — наконец сказала она. — Ты умеешь быть убедительным.
— Приходится. В конце концов, ведь я…
Резко выключился свет. Так бывает в последние дни, это не из-за обстрелов. Но сразу стало темно, как на улице.
— Где фонарик? — спросила она сдавленным голосом. — Ненавижу, когда так бывает. Ненавижу эту темноту!
— Ну же, — я поднялся и шагнул к ней. — Я рядом. Дай руку.
Она так ей взмахнула, что едва не попала мне в глаз. Я её мягко поймал и сжал между ладоней. Рука сильно дрожала.
— Что же ты так боишься, — сказал я спокойным голосом, наклонив голову, чтобы прошептать ей на ухо, и обнял. — Ты в безопасности. Я же рядом.
Испуганное дыхание очень быстро утихло.
— Поеду, — произнесла Катерина, дыша мне в ухо. — Раз ты так говоришь. Устрою я им в этом тылу, чтобы не расслаблялись.
— Вот теперь говоришь дело. Давай, ты же любишь приказывать, я тебя знаю.
Мы рассмеялись. Я провёл рукой по её гладкой шубе.
Свет включился, но мы так и стояли. Я чуть отодвинулся, чтобы посмотреть ей в глаза. Мне всегда нравились у женщин голубые глаза или зелёные. А у неё серые, как камень, но всё равно было сложно оторваться от них. А она смотрела в мои.
Потом притянул ей к себе и поцеловал. В губы. Не так, как тогда, когда сбегали от преследователей и маскировались. Иначе, по-настоящему.
Она приоткрыла рот и прильнула ко мне сильнее. И тут я уже завёлся.
— Ненавижу зиму, — шепнул я, хотя дыхание сбивалось. — Пока всё это снимешь.
Она засмеялась и начала расстёгивать пуговицы. Я стянул с неё шубу, парадный мундир, амулет, на который сверху набросил её белую сорочку. Сообразил, что сам до сих пор стою в грубой зимней куртке, и быстро сбросил её с себя. Следом на пол полетел мой мундир, а рубашку я вообще снял через голову.
А это ещё что такое? В моё время у женщин был тугой корсет, который нужно было расшнуровывать. Но это что-то новенькое, скрывает только грудь, но оставляет открытым живот.
Снова притянул её горячее тело к себе, да Катерина и сама прижалась ко мне. Провёл рукой по гладкой коже её спины и нащупал замочек этого незнакомого мне предмета одежды. Но он не поддавался.
— Как это снимается? — со смехом спросил я.
— Сейчас! — и она тут же показала, как легко и просто это расстегнуть.
Теперь, когда верх её тела ничего не скрывало, она замерла. Я с трудом поднял взгляд и посмотрел поверх её плеча. Койка императрицы. Никогда не думал, что окажусь в ней.
— Пошли, — шепнул я.
— Это приказ, мой генерал? — она снова меня поцеловала, чуть закусив губу.
— Да! И не обсуждается.
Я лежал на спине, подложив под голову руки и глядя в потолок. Свет снова выключили, но Катерина не пугалась. Может, так влияли мои татуировки на руках, которые было видно в темноте.
Прохладная простынь приятно холодила кожу. Катерина поворочалась, ища, как лечь поудобнее, и уткнулась ко мне сбоку. Я её приобнял. Теперь снова жарко.
— Мне уезжать сейчас? — спросила Громова, дыша мне в шею.
— Через полтора часа, — ответил я, посветив фонариком на стоящие на тумбочке часы. — Полтора часа можно поспать. Это приказ.
— У тебя одни приказы, — хихикнула она. — Тогда спим. Или не выйдет?
Я посмотрел на неё и повернулся к ней.
— Думаю, что уже поспать не выйдет, императрица.
— Как скажете, генерал, — Громова обняла меня за шею.
У этого нового тела, которое стало моим, из-за молодости были преимущества и недостатки. Преимущества мы опробовали только что, занявшись сексом несколько раз подряд.
А вот недостаток — хотелось ещё.
Но как бы ни было приятно здесь находится, пора возвращаться в зимнюю стужу и продолжать менее приятные занятия.
— Пора, — сказал я.
— Буду скучать, — она только что накинула рубашку и взяла амулет в руке. Он снова ярко светился. — Ты дашь мне одно обещание?
— Какое?
— Верни мне это при нашей следующей встрече.
Громова протянула амулет со свечой. Я взял тёплый и гладкий стеклянный шар в руку.
— Может пригодиться, — сказала Катерина.
— Хорошо. Тогда обещаю, что верну.
— Уже знаю, что ты всегда держишь слово, — она улыбнулась, прикрыла глаза и вытянула губы.
— Нет, — твёрдо сказал я, решительно застёгивая штаны, едва не прищемив себе готовое к новому бою достоинство. — Иначе мы тут пробудем до утра. Ещё увидимся. Как только закончатся бои в городе, мы перейдём на север.
Громова помрачнела.
— А мы можем… нет, знаю, что нет. Знаю, что так нельзя.
— О чём ты? — спросил я.
— Хотела предложить сбежать вдвоём за море. Но нет, — она выпрямилась и повязала волосы красной лентой. — У нас будет больше шансов, если мы останемся и победим.
— Верно. В этом и смысл. А теперь прощаемся.
Всё же не удержался от ещё одного поцелуя, и только потом её выпроводил. Гвардейцы при виде нас даже не повели ухом, хотя уж они точно слышали, что происходит. Это слышала половина дворца. Но они профессионалы и выше хитрых перемигиваний.
А десяток штурмовиков останется у меня. Я же командующий, в конце концов, мне положена охрана.
Но не стрелки. Будет меньше вопросов, ведь я же помнил, что моё новое тело взяли у одного парня из Гвардии. И Нерские стрелки часто на меня косились.
Проводил Громову до машины, осмотрел её охрану и только после этого вернулся во дворец. Зевающий высокий парень ждал меня у комнаты совещаний.
Это тот парень, которого мне всучили адъютантом и пилотом. Внук маршала Дерайга.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Б…Г… Василий!
— Имя своё забыл? — я усмехнулся и посмотрел на стопку листов, которые он мне протянул. — Всё, свободен на сегодня.
Это списки к эвакуации, мне отчитывались каждые три часа. Сам вписал туда Громову. Но Анита Сантек почему-то до сих пор осталась в столице. С этим я и пошёл к Янеку.
— Лорд Варга у себя? — громко спросил я у покоев Яна на самом верхнем этаже.
Два усатых стрелка переглянулись.
— У себя, но он занят.
— Очень занят, — добавил второй.
— Ну ладно, — я удивился.
Обычно Янек велел его будить, когда прихожу я. Но дверь открылась. Вышел Ян в расстёгнутой рубашке.
— Что-то стряслось, Рома? — спросил он, почему-то краснея.
— Я хотел узнать, — я показал листы. — Почему Аниту Сантек до сих пор не увезли на север. Написано, что это твоё указание, что… — я посмотрел на него внимательнее. — А, всё, вопросов нет.
Красное вспотевшее лицо, помада на воротнике рубашке и характерный мелкий синяк на шее сказали мне больше, чем он хотел.
— Она поедет завтра, — торопливо сказал Ян, и прикрыл дверь.
— Завтра так завтра. Тогда завтра и увидимся, — я убрал бумаги. — Отдыхай.
* * *
Я умею ждать и могу ждать долго. Как тогда, когда мы все ждали смерти старого императора.
Всё было готово к началу схватки. Город сейчас — это смертельная ловушка для врага. В конечном итоге они его возьмут, но на наших условиях.
Врагу достанутся руины, за которые он заплатит большой кровью. А что они хотели? Месть никогда не даётся легко.
Каждый день слышалась стрельба. Иногда шагоходы палили друг по другу на предельной дистанции. Враг собирал панцирники, готовясь атаковать с одной стороны.
А река уже покрыта настолько толстым льдом, что без труда выдержит пехоту.
Я думал, что они нападут ещё позавчера. Или вчера. Но наступило сегодня, а они ждали.
Уже утро, хотя так же темно как ночью. Мы собрались на кухне дворца, потому что из столовой вывезли всё ценное, даже мебель. На завтрак у нас старый хлеб, сухари и зажаренный хлеб. И куриные яйца, сваренные вкрутую. Пока город готовится к осаде, еда простая.
Завтракали втроём, Я, Марк и Ян.
Ждали, даже не хотелось говорить, вроде обсудили уже всё в этой нервной обстановке. Ян что-то черкал
