Бастард - Алексей Витальевич Осадчук
Только вот, слушая Бертрана, я нарисовал в своей голове совершенно другую картинку. Дядя Макса еще та сволочь. Предал родного брата, чтобы прибрать к рукам его собственность. И на племянника ему плевать. Он наверняка уже и забыл о нем.
Короче, так себе наследство мне досталось. Но есть и плюсы. Я жив.
Глава 4
Мои размышления прервал шум в другой комнате. Это вернулся Бертран. Он появился на пороге с небольшим подносом в руках, на котором стояла глиняная глубокая миска с чем-то горячим и источающим умопомрачительные ароматы. Также на подносе я заметил приличный кусок ржаного хлеба и внезапно осознал, что готов сожрать слона.
— Господин, — извиняющимся тоном, произнес Бертран. — Это все, что мне удалось добыть. Знаю, вам не по душе простая еда, но вам необходимо набираться сил. А чечевичная похлебка — самое то для такого дела. Говорят, что сам Генрих Третий Свирепый, прадед нашего короля, когда бывал в военных походах, ел из одного котла со своими воинами именно такую похлебку.
Ох, Бертран, Бертран… Знал бы ты, старик, чем мне приходилось иногда питаться…
Старик опустил поднос на табурет у изголовья моей кровати и со вздохом пробурчал:
— У этой мадам Ришар нет сердца… Сначала сменное белье и уборка, потом еда, теперь вот уже и дрова… Как можно быть такой злой и жестокой?
— Наши дела совсем плохи? — осведомился я, при этом не сводя голодного взгляда с миски с густой похлебкой. Рот тут же наполнился слюной.
Процесс регенерации требовал усиленного питания. Иначе при такой энергоактивности, источник очень быстро высосет все соки из физического тела.
Бертран же, не замечая моего состояния, продолжил жаловаться:
— Сущая мегера! Всего за три месяца задержали оплату, так она запретила приходить служанке убираться и менять постельное белье. Кухарка больше не дает еду. Хотя уборка и стол входили в оплату. А только что Жак, ее дворник, отказался выдать мне дрова. Мегера! Как есть мегера!
То-то я смотрю у нас здесь колотун. Стоп! Тогда откуда еда?
— И во сколько тебе обошелся ужин? — как бы между прочим спросил я.
— Ну, дык пять оболов за небольшой котелок похлебки, да два обола за буханку ржаного хлеба. Итого семь медяков. Но это еще по-божески. Вот пару дней назад я подал вам холодной телятины с картофелем, так чертовка с меня целых двадцать оболов содрала…
Старик вдруг осекся и испуганно посмотрел на меня. Учитывая тот факт, что Бертран купил дорогую настойку из своих личных сбережений, он, похоже, из своего кармана еще и кормежку хозяина оплачивал.
— И как давно я столуюсь за твой счет, старина? — я сейчас был похож на змея, что загипнотизировал бедную лягушку.
Старик опустил голову.
— С того момента, как мадам Ришар приказала не кормить нас, прошло уже три месяца. А за вашей одеждой и порядком в доме я сам слежу. Получше некоторых вертихвосток. Ну, еще дров сегодня прикупил.
— Напомни мне, сколько я тебе плачу жалования? — я поморщился, изображая головную боль.
Старик вдруг вздрогнул и поднял голову. В его широко открытых глазах читалось неприкрытое изумление. Похоже, я все-таки умудрился ляпнуть что-то.
— Вижу, господин Робер был прав, — прошептал он. — Вы действительно многое забыли…
— Мой вопрос обидел тебя? — участливо поинтересовался я.
Старик снова вздрогнул и поспешно запричитал:
— Господин! Как вы могли такое подумать?! Просто…
— Смелее, старина.
Бертран кивнул и произнес:
— Вы забыли, что сервам не положено платить, господин. Они следуют за своими хозяевами и живут их милостью. Когда-то я служил вашему деду, затем вашей матери и теперь согласно ее завещанию — я следую за вами.
Я сперва не совсем понял, что он хотел этим сказать, но потом до меня, наконец, дошло. Я нахмурился. Челюсти сжались сами собой. Выходит, Бертран — невольник?
М-да, кем я только ни был за мою короткую, но насыщенную жизнь. Но вот рабовладельцем пришлось побывать впервые… Динамика развития событий, скажу честно, так себе.
Я заметил, как испуганно отшатнулся от меня старик. Черт… Пришлось на мгновение прикрыть глаза и медленно выдохнуть.
— Господин… — прошептал он. — Я никогда не видел вас таким. Столько ярости и гнева было в ваших глазах! У меня от вашего взгляда даже мороз по коже. Будто из склепа могильным холодом дохнуло.
— Прости, что напугал, — улыбнулся я. — Ни в коем случае не бери это на свой счет. Кстати, раз уж мы заговорили об этом… Знаешь ли ты, где располагается контора ближайшего стряпчего? Который не слишком дорого берет за свои услуги, но с хорошей репутацией.
— Да, господин, — кивнул старик. — Есть контора господина Моро на восточной улице. Я слышал, как на рынке о нем отзывались купцы. Говорили, что он дотошный и аккуратный, а еще, в отличие от своих коллег, не очень дорого берет за свои услуги.
— Хорошо, — сказал я. — Тогда сделай вот что… Сходи-ка ты завтра в эту контору и попроси, чтобы господин Моро навестил меня, когда сможет.
Бертран абсолютно не удивился моей просьбе. Он лишь молча кивнул. Вероятно, это потому, что для него это была вовсе не просьба, а приказ господина, который он не собирался обсуждать.
Я снова поморщился, но быстро взял себя в руки.
— А теперь, — сказал я. — Давай-ка все-таки поедим. Пока это королевское лакомство не остыло.
Бертран усмехнулся и потянулся к ложке и миске.
— Скажете тоже… Королевское…
— Это не я, это ты так сказал, — изобразил я удивление.
— Я?! — округлил глаза Бертран.
— Ну а кто? — улыбнулся я. — Или это не ты тут мне все уши прожужжал о его величестве Генрихе Свирепом, который объедал своих солдат на привалах?
На беднягу Бертрана было страшно смотреть. Он мгновенно побледнел и, кажется, поседел еще больше. Я мысленно отвесил самому себе подзатыльник. Не хватало еще своими шуточками деда в гроб загнать.
— Выдохни, старина, выдохни! Я же пошутил! И покорми уже меня, наконец, иначе действительно похлебка остынет.
* * *
После сытного ужина я дождался, пока Бертран тоже поест, а потом попросил его провести ревизию всех пожитков Макса.
Итак, я стал наследником трех комплектов одежды. Пары
