Возрождение Феникса. Том 5 - Григорий Володин
Вот и нанес на руки прозрачные татуировки. Пока лишь неводостойкой краской. Сработает — сделаю настоящие. Буду всю жизнь щеголять ромбом Чароврата на плече и Яровиком на локте.
Сейчас я призвал Южа, огненного духа. Его сила на уровне демонского фантазма, а значит, сварожичи его не признают, в отличие от Симаргла. Внешне же Юж выглядит, как горящая вуаль, что окутывает тело и того, кого ты держишь.
— А-Р-Р-А! Горяча! — плачется Боря. Чешуя мутанта почернела, еще чуть-чуть и мой огненный захват испечет его заживо.
— Так сдавайся! — фыркаю. — Проблема-то.
— Не хачу праигривыть, аднака! Р-Р-Р-А-А!
— Тогда терпи. Ничем не могу помочь.
— Бальна же! Изувера! Хрена тебя, а не сестрянка! — переходит животина к угрозам.
Вздыхаю:
— Что ж значит, такова судьба. Значит, не встречаться мне с вашей крокодильей красавицей.
Еще побившись в захвате, Кайман выдает:
— Ладна уж, встречаяся с систер, — сжалился он и тут же кричит: — Сдаясь, судя! Сдаясь, аднака!
Отпускаю поджаренного Борю. Угольного цвета чешуя сразу же начинает регенирировать. Я же стою весь в огне и направляюсь к следующему противнику.
Демоник-резина пинает поваленного Агаркина. Харлам лежит почти без сил. Парень закрывается от пинков Вацлава и едва успевает уворачиваться. Очередной удар под дых складывает ловца пополам. Вацлав наноси оплеуху Харламу, но губы парня не кровоточат. Доспех еще держится. Шанс есть.
— «Феникс», вставай, — рычу я из кокона огня.
— Ар-ар, — нечленораздельно стонет ловец.
Новый удар ногой от Вацлава и парнишка сгибается пополам.
— Один! — начинает отсчет судья.
— Быстро вскочил! — я сжимаю огненный кулак. — На тебе доспех, ты еще побарахтаешься!
— Два!
— «ФЕНИКС»!
Харлам на подрагивающих руках приподнимается. Ловец вскакивает на ноги и принимает стойку.
— Сдавайся, люмпен, — шипит Вацлав.
Харлам поднимает кулаки перед собой.
— Пока я в сознании, хрена с два подлижу тебе, «Орбит» жеваный, — рычит он. Взгляд становится стеклянным. Улыбка натягивается как леска.
Ловец срывается в атаку.
Бросок достаточно стремительный, Вацлав не успевает поднять в боксерскую стойку свои удлиненные руки.
Хруст.
— А — а — а! — верещит парень, упав на колено и сплевывая окровавленный зуб.
Харлам верно наметил цель. Зубки у Вацлава оказались не такими пластичными, как тело.
Десять следующих ударов Агаркина прилетают в подбородок демонику. Противник обмякает, и судья, досчитав до десяти, объявляет:
— Победили — ученики «Грома просвещения»!
Рев толпы — ошеломление пополам с восторгом. Смятение от откровения: ученик «Грома» сильнее Бори Каймана. И на кулаках, и в партере. Полный разгром любимца из ватаги «витязей». Ну еще, заодно, оприходовали и первокурсника «Замка».
— Сеня, Сеня, — кричат подбежавшие ко мне Алеся с Дарико. — Ты всех пожег. Убери огонь.
О, точно. Юж еще накрывает меня. Усилием воли отправляю огненный дух в Анреалиум, и тут же оказываюсь в объятиях девушек. Дарико и Алеся одновременно взяли меня в охапку, точнее попытались, но у них двух вскладчину даже не хватило длины рук.
— Поздравлю, — трется Алсея щекой об мою щеку.
— Ага, — поддакивает грузинка, прижавшись лицом к лицу с другой стороны. — Ты молодец, Сеня. А руки твои…они заживут.
Ну да, татуировки превратились в ожоги первой степени. Подлечиться бы, но это не проблема: в зале есть дежурный Целитель. Сейчас к нему подойду, как только освободится. Тут очередь образовалась: долечивают беззубого Вацлава.
Глава 5 — Материнский нагоняй и смотрины
София вызвала своих проблемных детей и усадила их на диван в своем кабинете. Ричард, Лиза, Астерия и Даичи. Кто же еще? Только от них в последнее время возникает головная боль. Ни от кого нет столько бед, сколько от этого квартета. Даже от Ксюши, самой свирепой и самой своевольной, благодаря генам Кали.
Какое-то время княгиня работает за компьютером и не обращает внимания на юных демоников. Тишина, лишь стук клавиш наманикюренных пальчиков раздается на весь огромный кабинет.
Пять минут проходит, десять, пятнадцать… Детишки переглядываются. Как бы у всех дела, там, тренировки и прочее.
— Ма, — подает голосок Лиза. Ноль реакции от родительницы. — Мама, мне уроки делать надо.
София ничего не отвечает, лишь берет трубку со стационарного телефона. Тлик-тлик-тлик…Звуки набора номера, затем княгиня говорит:
— Да, Кали, как там дела с поставками вооружения? Нет жалоб? Всё хорошо, солнышко? Дружина обеспечена? Что-что? ЗРК бы еще десять? Будет двенадцать. По поводу самоходных турелей заведен государственный тендер. Да я держу на контроле. Там некий Новиков пытался что-то произвести, но неудачно. Ага, вассал Волконского. Есть надежда, кстати, на Беркутова. Да-да, мальчик и тут отличился. Видела я его видосики в сети. Это, конечно, не автопилот, но девочка лихо разъезжала на тракторе на ножках. Рыкарей Эльса влегкую постреляла из пулеметов. Думаю, малышка тоже из этих, ну которые оттуда, где сейчас Перун… ты поняла. Тем более, что Беркутов взял малышку под специальную опеку. Учредил училище юных дарований, она там по долгосрочному контракту, якобы, учится, не знаю чему, в Рыкарей стрелять она уже умеет. Так что ждем, что Беркутов поставит турели. Ты лучше скажи, на День рождения Аяно приедешь? Вместе с девочками, конечно. Ой, фронт никуда не денется. Один денек, подумаешь, зато я тебе выбрала такое шикарное платье. В серебряном декоре, с открытой спиной…
Дети-демоники сидят и слушают весь этот поток словесности. Через полчаса не выдерживает Ричард:
— Да что это вообще значит? — в полголоса жалуется британский принц собратьям по несчастью. — С чего такое пренебрежение? У меня уже пропущена тренировка с «волками»! Как будто специально!
— Конечно, специально, — фыркает Астерия, поправив хвост красных волос. — Вам показывают ваше место, Ваше Высочество.
— Мое место? — цедит Ричард. — К твоему сведению, по положению я выше всех здесь присутствующих, в том числе, тети Софии.
— Хе, ну тогда чего сидишь послушно, как зайчик? — усмехается Царица поля. — Вставай и иди на свою тренировку с Амираном. Вперед. Беридзе не выносит прогулы и причины ему не важны.
Но Ричард никуда не идет.
— А вдруг у тети Софии что-то важное? — оправдывает принц свою неторопливость.
Даичи улыбается, чуть раскосые глаза сильно сужаются.
— Да, Рич, не спеши, вдруг София хочет обсудить с тобой важный вопрос жизни и смерти, — самурай бросает взгляд на стройную княгиню, увлеченно рекламирующую вечерний наряд маме Кали. — Но не важнее бального платья.
Принц дергает губой, но ничего не говорит. То, что он сидит на жопе ровно, уже и так всё сказало. Придется ждать.
