Оружейник - Rayko
— Я так понимаю в этом "минарете" никто не живет? — и указал рукой в сторону водонапорной башни.
— Естественно. Но на этажах есть комнаты разного назначения и для отдыха комната тоже имеется.
— Никто не будет против, если я там остановлюсь? Своего угла у меня нет, так почему бы и здесь поселиться. Я никого не стесню, мне достаточно одной комнаты со столом и кроватью.
— У главы Дома куда удобнее жить, — возразил, удивленный просьбой Головин.
— Мне будет удобнее тут.
— Хорошо, я не против. Но лучше спроси у Мягкова, он хозяин города, я руковожу только бойцами.
Вскоре в комнате главы Дома сидели трое — сам Мягков, Головин и Ульф.
— Дмитрий, все что ты сейчас услышишь, не предназначено для чужих ушей.
— Я понял, Михаил Юрьевич, — Турок мгновенно подобрался.
— Альмет надо тихо подготовить к полной эвакуации.
Головин вздрогнул.
— Неужто война?
— Пока нет. Но скорее всего будет, как только другие кланы узнают, что мы обнаружили и заняли новый, незанятый разлом.
— Вот это новость… Как такое может быть? Аэрофотосъемка давно показала все места разломов, а новых не появлялось никогда.
— А он не на поверхности, Турок, — в разговор вступил Швед, — Он подземный. И что немаловажно — он центральный.
— Это тот самый бункер?
— Догадливый. Или быстро соображаешь, — подтвердил Швед, — Бункер — замаскированный вход. Точнее выход.
— Это кто же его замаскировал? Без крупного клана дело явно не обошлось, а значит разлом чей-то.
— Вовсе нет. Его маскировала… — оружейник прищурился, — Скажем так — работала моя команда.
— Команда?
— Потом все узнаешь, Дмитрий Михалыч, — вставил Мягков, — Разговоры будут позже. Времени у нас на полное переселение… А сколько у нас времени, Ульф?
— Года три у нас есть.
Михалыч с силой выдохнул и сильно потер лоб.
— Но зачем эвакуировать весь город? — спросил он, все еще не веря словам главы.
— Мы переезжаем в разлом, — ответил Мягков, вставая и направляясь к столу.
— Где все благополучно и скопытимся? Вы же знаете, что дальше первых линий всех ждет смерть. Еще никому не удавалось там выжить, а первые линии начинаются уже через сто-двести метров от границ разлома.
Глава налил себе воды из стоявшего на столе графина и зашуршал блистером, доставая из него таблетку.
— Наш гость проведет нас туда и научит, как себя вести в разломе.
— Оружейник?!
— Он не совсем оружейник, Дмитрий Михалыч, просто это слово наиболее близко по значению к нашим понятиям, — закинув таблетку в рот, Мягков запил ее водой, — Ульф из того мира, что находится по ту сторону разломов. Он тамошний эксперт по тактике применения оружия и рукопашному бою.
Турок тупо уставился на Шведа, и тот с усмешкой создал на ладони небольшой джет.
— Кто-то говорил о спарринге? Обещаю не пользоваться своим оружием.
— Ни х… чего себе.
Михалыч округлил глаза, но довольно быстро взял себя в руки:
— Ну хорошо, вечерком в зале встретимся, сейчас у меня дел по горло. Посмотрим, что ты за эксперт.
— Кстати, Дмитрий Михалыч, тут еще одно дело наметилось. После моей беседы с покойным Дартом.
— Черт, ведь как чувствовал, что это ты его грохнул. Зачем?
— А все, что он знал, теперь знаю и я. Зачем его надо было тащить с собой? Бесполезный груз, который надо было оставить там. Не на вашей территории, а именно на его земле.
Турок поскреб затылок и рывком встал, чтобы пройтись по кабинету.
— Да, наверно для тебя это был наилучший вариант. Но зачем надо было врать нам? Мы бы все поняли.
— А затем, что я вас тогда знать не знал, как, впрочем, и вы меня. А то, что я от него услышал, вполне себе секретная информация. Например, от кого росомахи получали сведения и задания.
— И от кого же?
— От некоего Гондаря. Знакомая фамилия?
— Опаньки… Начальник городского ополчения, поставленный туда самим князем. Значит росомахи работают на князя Лутона, а не на клан Тыналина.
— Боюсь, что ты недопонял всей картины, Дмитрий Михалыч, — подал голос Мягков, — Это значит, что именно Тыналины работают на князя.
— О-ей, вот это жопа нарисовалась… Простите мой лексикон, Михаил Юрьевич, но подобрать другие слова я сейчас не в состоянии, — и Головин сел обратно в кресло, закусив нижнюю губу.
Швед негромко фыркнул и обратился к Турку:
— Зато емко и по делу. И я бы очень хотел навестить данного господина. Я имею в виду Гондаря. Подсобишь людьми, Дмитрий Михалыч?
— Не вопрос. Я и сам пойду…
— Нет, — перебил волкодава Мягков, — Тебя в Куреже любая собака узнает. Сдадут моментально, как только заметят.
— Если Куба и Алекс хорошо знают город — я бы у тебя их одолжил. В деле я их видел, вроде немного притерлись друг к другу. По рукам?
***
Деревянная дверь с грохотом влетела внутрь спальни от мощного удара. Сама дверь была сделана из массива, но вот петли и запор оказались хлипкими. По паркету затопали тяжелые армейские берцы и перед привставшем с кровати Гондарем возник здоровенный детина в камуфляже и с черной балаклавой на голове. Из прорезей шапки на него весело смотрели черные глаза. Именно эти смеющиеся глаза и повергли начальника ополчения в ступор. Никакой враждебности или злости, только чистая, ничем не прикрытая радость. В голове Гондаря тут же мелькнула мысль, что все это чья-то ошибка или дурацкая шутка. Он даже не мог предположить, что этот радостный взгляд принадлежит бойцу из группы волкодавов, о которых среди местных жителей ходили жуткие слухи.
— Дай-ка подержать, — огромная лапища в тактической кожаной перчатке протянулась к нему, и словно загипнотизированный, Гондарь разжал пальцы, выпуская из рук бутылку.
Незваный гость осмотрелся и обнаружив на прикроватном столике пустой чистый бокал, аккуратно наполнил его коньяком. Затем подмигнул Гондарю, и резко, без замаха, ударил того в челюсть. Следующий удар пришелся в диафрагму. Дыхание мгновенно перекрылось, заставив тучного вояку конвульсивно разевать рот в напрасной попытке сделать хоть один глоток живительного воздуха. Краем глаза он заметил еще одно быстрое движение и сжался в ожидании боли. Та не заставила себя долго ждать — перед его глазами вспыхнул разноцветный фейерверк искр, и
