Вулкан: Владыка Змиев - Дэвид Аннандейл
Их было очень много.
Стройные ряды легионеров столкнулись с беспорядочными толпами орков и оттеснили их назад. Две армии сошлись над скалами — каменным океаном, застывшим в разгар шторма. Вон короткими направленными очередями стрелял из комбиболтера, разворачиваясь то направо, то налево, разнося злобно рычащих ксеносов на куски.
— Наступаем до линии нашего обстрела, — скомандовал он. — Потом отступаем, чтобы орки прошли сквозь яростный огонь.
После этого он по воксу вызвал техножрицу Ксерексению.
— Лорд-командующий, — откликнулась она.
— Мы получаем информацию с ауспиков на вулкане?
Ему требовалось заранее узнать об извержении, чтобы попытаться добавить его мощь в свою операцию.
— Все сенсоры активированы, лорд-командующий. Поток данных поступает исправно.
На выступ лавы запрыгнул здоровенный громила и бросился на Вона. В его руках был топор, хотя и не острый, но достаточно тяжелый, чтобы перерубить конечности обычного смертного, словно ветки. Зеленокожий ударил топором сбоку по голове Вона. В ушах зазвенело, но шлем отразил удар. Разъяренный орк оскалил челюсти, способные перекусить тело человека пополам, и впился в каску космодесантника, но раскрошил себе клыки. Вон поморщился и пронзил шею врага силовым мечом. Стряхнув мертвого монстра, он бросился на следующего противника.
— Разве это не та война, какую мы заслужили? — яростно крикнул он своим воинам и усмехнулся. — Это наше поле боя, и они здесь умрут!
Он посмотрел вперед, на не иссякающие волны прибывающих орков, на бесконечное множество врагов.
«Хорошая война, — подумал он. — И если это конец, то славный…»
Орки привезли с собой и артиллерию, но обстрел с их стороны был слишком рассредоточенным и потому неэффективным. Нерегулярные залпы разбрасывали снаряды по всему плато и представляли угрозу скорее для самих чужаков, чем для легионеров. Один из снарядов упал в нескольких метрах от Вона. Взрыв подбросил его в воздух, но он сумел приземлиться на ноги. Рядом упал легионер Орасус. Вон быстро помог ему подняться и пристрелил трех орков, уже спешивших сорвать с воина доспехи.
Отделение легионеров восстановило строй и снова двинулось вперед.
— Об этой битве сложат песни, — сказал Орасус.
— Так оно и будет, — согласился Вон.
Его респиратор вместе с запахом серы принес и вонь отработанного фуцелина.
«Но может ли песня жить без певца?»
Нет, однако сейчас вокруг них звучала музыка: глубокий ритмичный рокот оружия легионеров и бесконечные раскатистые взрывы. В хоре голосов зеленокожих появилась пронзительная боль и страдание — их убивали десятками, сотнями, а вскоре погибнут тысячи. И все это подчинялось особому ритму марширующих ног и убийств, стуку сабатонов по камням и треску плоти, разрываемой снарядами.
Война без возможности отступить. И в ней есть своя слава.
«Мы к этому стремились? На протяжении всей нашей истории мы искали именно такую войну?»
Вон снова вернулся мыслями к настоящему, к битве, которую он будет вести так долго, как только сможет. Легионер вызвал по воксу Резалт и запросил сведения об обстановке на орбите.
— Мы держимся, лорд-командующий, — доложила она. — Зеленокожие сейчас в основном заняты высадкой своих войск.
— Займи их флот, насколько это в твоих силах, — сказал Вон.
— Я не буду рисковать кораблем без веской причины, — заверила его Резалт, — но и мы принесем определенную пользу в этой войне.
«В этой последней войне», — услышал Вон в ее голосе.
«Мы все об этом знаем, — подумал он. — Каждый из нас. И в этом мы обретем наслаждение — наслаждение финалом».
Амфитеатр был высечен из цельной массивной плиты базальта. Казалось, что сам Ноктюрн в награду воинам создал эту однородную и гладкую композицию специально для собраний своих сыновей. На первый взгляд помещение создавало впечатление темной монолитной простоты и мощи, но при более близком рассмотрении в нем проявлялись настоящие шедевры мастерства: каждый ярус скамей был украшен резными изображениями чудовищ Ноктюрна, которые, несмотря на свою реальность, давно стали мифическими существами. Величавые драйгнирры и дактилиды извивались на поверхности камня как символы упорной жизни этого мира, такой же суровой, как и планета, бросающая вызов собственным обитателям. В такой жизни была своя красота, благородная, но не допускающая слабости.
За исключением игниакса, сидевшего на одном из средних ярусов, амфитеатр пустовал. Рай’тан поднял голову навстречу Вулкану, вошедшему через правую верхнюю арку. Его лицо было мрачным, как и одолевавшие душу сомнения. Примарх прочел эти эмоции и в свою очередь сам ощутил их прикосновение.
Рай’тан не обрел желанную веру, а Вулкан не мог ее ему внушить.
— Ты думал, что конец ожиданиям будет означать и конец сомнениям, — сказал он, подойдя к Рай’тану.
— Да, — признался игниакс. — Я был неправ и уже просил прощения за свои сомнения, господин Вулкан.
— А я сказал, что в этом нет необходимости.
— Да, сказал. Но я снова прошу снисхождения, ведь я должен это сделать, поскольку не выполнил свой долг и подвел тебя. — Он обвел взмахом руки пустой амфитеатр. — Мне пришлось бы солгать, если бы я решился говорить здесь.
— Я бы не стал просить тебя об этом, — сказал Вулкан. — Никогда. — Он сел рядом с игниаксом. — Скажи мне правду.
Рай’тан вздохнул.
— То задание Терранского Восемнадцатого… — заговорил легионер. — Оно ведь безнадежно без нас.
— Верно.
— И нет никакой гарантии, что мы придем к ним вовремя.
— Теоретически: нет. Но я верю в своего отца. Он не отправил бы нас на бессмысленное испытание.
— Прости, но что, если неудача и есть испытание? Я не хочу сказать, что Терранский Восемнадцатый погибает напрасно. Его деяния благородны и полны героизма. Я не хочу никого ни в чем обвинять, но такая ситуация повторяется снова и снова. Я вижу здесь замысел, мой лорд, и суть его в уничтожении. Может, в этом и заключается наш урок?
— Нет, — возразил Вулкан. — Если только мы не сможем исполнить свой долг. Терранский Восемнадцатый не погибнет, потому что мы спасем его. Мы сохраним его и объединимся, и в этом будет заключаться урок.
Стремление обрести надежду сверкнуло в глазах
