Пленники Аксиса - Владимир Сергеевич Василенко
— Это я уже давно понял. Но если вы уязвимы, то что произойдёт, если кого-то из вас убить?
— На его смену просто придёт другая ипостась. Она может выглядеть иначе, обладать другими чертами характера, однако будет иметь с предшественниками общую память. И выполнять дальше то, что ей предначертано. В том числе поэтому у нас столько имён.
— И что, часто происходят такие… перерождения?
— Случается, — уклончиво ответил Энки. — У нас ведь тоже есть эмоции, стремления, желания. Трудно прожить сотни лет, не нажив себе врагов. И рано или поздно это кончается открытым конфликтом. А еще частенько у очередного Ныряльщика возникает мысль бросить вызов тем, кто до этого держал его в страхе. Убить бога. Что может быть заманчивее?
— Да уж… Но я не ожидал, что бога можно будет убить простеньким мечом, который я добыл на одном из серых Осколков.
— Череда совпадений, — пожал плечами Энки. — Да, сам по себе меч очень простой, из обычной стали. Но вот заклятие Пробуждения на нём ты активировал, используя кровь зараженных игнисом чудовищ, причем довольно сильных. Это сыграло свою роль. Ну, а я, когда ты решил атаковать меня, был ослаблен Поцелуем Матери. Плоть аватара была лишена защиты, и…
— Но почему твоя кровь загорелась? Причём куда сильнее, чем у обычных монстров. В ней так много игниса?
— Почему тебя это так удивляет? Даже сама Великая Матерь и Аранос-Создатель родились из Заарума. Так что энергия первородного хаоса присуща всем их творениям.
— И как она сочетается с радиумом?
— С трудом, — усмехнулся он. — Эта извечная борьба хаоса и созидания, света и тьмы. При этом одного без другого просто не бывает. Смертные воспринимают игнис, как абсолютное зло, разрушение, смерть. Их можно понять. Достаточно посмотреть, что происходит с Аксисом. Но на деле игнис — это неотъемлемая часть мироздания. Он отвечает не только за энтропию, но и, например, за элементы случайности.
— «И гений, парадоксов друг, и случай, бог-изобретатель…», — пробормотал я стихотворные строчки, неизвестно откуда всплывшие из памяти. Какие-то смутные детские воспоминания из прошлой жизни. Не то из рекламного ролика, не то из заставки какой-то телепередачи.
Бывшему Козлоногому они пришлись по душе — он одобрительно и даже с некоторым удивлением кивнул, одновременно отсалютовав мне початой бутылкой.
— Именно!
— Ну, а что по поводу твоей силы? Насколько ты вообще пострадал от ранения, и сможешь ли восстановиться? Ты не ответил на эти вопросы сразу. Может, просто не до конца доверяешь мне?
— Я действительно не знаю, Ян. Дело даже не в ранении как таковом. Оно лишь ослабило мою оболочку, но не повредило сути. Хуже другое. Оказавшись здесь, на Аксисе, я почти утерял связь с Лабиринтом. А именно он питает меня.
— Но ты ведь и раньше совершал вылазки в миры смертных? И на Аксисе мы с тобой уже встречались…
— Мы встречались в Долине Багровой пасти, — напомнил Энки. — Это особое место. Из-за десятков проведенных Жатв ткань мироздания там напоминает решето. Там, по-моему, даже Эреш смогла бы появиться во плоти, если бы ей на это хватило духа.
— Ментально она до меня дотягивалась, — вспомнил я. — Правда, не в основном слое реальности. Но я слышал её голос, когда нырял на изнанку. А однажды она и вовсе утянула меня к себе.
— Знаю. Это был единственный способ инициировать тебя. Твой врожденный дар Ныряльщика не совсем полноценен, так что ты бы не смог сам добраться до Эреш. Она помогла тебе, но это стоило ей огромного напряжения. Здесь, на удалении от Пасти, ты можешь нырять на Изнанку безбоязненно — вряд ли она до тебя дотянется.
Я вздохнул, снова невольно погружаясь в мрачные раздумья насчёт Хозяйки перекрёстков.
Энки я ничего не стал говорить — мы и так уже обсуждали с ним эту тему не раз, и ничего нового он мне бы не сказал. Но сам я всё никак не мог успокоиться.
У Энки не было стопроцентных доказательств предательства Эреш. Но, исходя из того, что мы знали, всё говорило о том, что именно она навела на меня культистов Красной руки. А скорее всего, не только на меня, но и на Алису.
Я пришёл к выводу, что изначально Лиска, как я и думал, попала в руки кому-то из Жнецов. Вряд ли культисты участвовали в Жатве или вообще появлялись в долине. Если судить по тому лазутчику, которого я едва не поймал возле тракта, людей Красной руки можно засечь по следу игниса в их крови. Так что они наверняка стараются не попадаться на глаза Жнецам и другим носителям амальгамы.
Выходит, Красная рука перехватила Лиску уже позже — скорее всего, прямо тут, на тракте, когда изначальные похитители попытались вывезти мою дочь в обжитые области Аксиса. Этот участок от Пасти до Крысиного замка — идеальное место для засады.
Но откуда они узнали о моей дочери? Кто вообще о ней знал?
Эреш и Энки. Дом Мэй. И Ординаторы.
В то, что Акамант Мэй связан с культистами, верилось слабо, и эту версию я не рассматривал всерьёз. Акамант, как никто другой, заинтересован в том, чтобы я выжил — я ведь ему пообещал амальгаму.
Ординаторы… Они обладают такой властью и возможностями, что им попросту ни к чему играть со мной в такие игры. Я, конечно, с присущей мне подозрительностью не сбрасывал со счетов версию, что Лиска изначально может быть у них, и они просто скрывают это. Но зачем им, например, подсылать лазутчика для того, чтобы следить за мной? Они и так способны отслеживать всех носителей амальгамы. И они тоже не заинтересованы в моей смерти — я ведь для них ключ, способный открыть двери ко многим сокровищам древних.
Лиска, по сути, тоже является таким ключом. Правда, в ней гены Аракетов разбавлены и не активированы амальгамой. Думаю, кельтарры захватили её на всякий случай — вдруг доступ к технологиям древних им всё-таки понадобится. Ребёнка ведь легко контролировать. А вот я для них однозначно опасен, так что меня — в расход.
Убить меня на Аксисе, учитывая мой дар, не так просто. А вот если заманить в Лабиринт, где я не могу использовать ни дар, ни артефакты Аракетов…
И это обстоятельство тоже указывает на Хозяйку перекрёстков. Единственная причина, по которой она помогала мне в прохождении испытаний — это то, что она хотела сдать Красной руке ещё и Козлоногого. А для
