Выбор (СИ) - Усов Серг

— Не, в этот раз пойду засветло, после ужина сразу, — Вика несильно стукнула Рудия по коленке, чтобы не брал в привычку читать ей нотации, — а ты бери пример с молодёжи. Видишь, с какой отдачей занимаются? Тебя же с нунчаками, кажется, я только позавчера и видела. Халтуришь, друг мой.

Это была шутка. Вика знала, что Рудий по-настоящему буквально влюбился в нунчаки и занимался с ними всё свободное время.

Вот только времени у него было совсем мало — один мужик в её семье. Гнеш ещё мал совсем — эффективного убийцу она из него, можно считать, подготовила, но вот в хозяйстве от него толку никакого. Полы мыть умеет, этому он очень хорошо в таверне Туя научился, но с этим и Жела прекрасно справляется при помощи Нюры.

Особыми знаниями и талантами Рудий не отличался — где бы ему их набраться? — но руки имел золотые и характер добрый. Последнее Вика в людях ценила — не часто, к сожалению, такое встречается.

Попытки Рудия оправдаться сейчас тем, что его занятия боевыми искусствами проходят поздно вечером, когда его друг-хозяйка изволят отсутствовать, были прерваны Желой, сообщившей, что от госпожи Юлимии прибегала подмастерье с приглашением прийти к ним и присмотреть себе модель нового платья.

Особняк купленный Викой, упиравшийся тыльной стороной своего двора в оптовые склады, справа соседствовал с двором мастеров-чеканщиков Глюка и Риталы Тайсов, приветливой молодой семьи, а слева — с домом-мастерской швеи и портнихи Юлимии, очень грузной пятидесятилетней женщины, образуя тупик в их улочке, на которой располагались дома и мастерские успешных и довольно состоятельных ремесленников.

Вика это обстоятельство считала довольно удачным, в чём уже могла убедиться лично. Как только ей потребовалось платье для посещения торжественного приёма в ратуше, посвящённом сватовству гленского наследника Анера к виконтессе Урании Вьежской, так далеко идти не пришлось. Соседка обеспечила её всем необходимым.

К сожалению, тот день закончился совсем не так, как Вика надеялась. Ради спасения своего виконта Дебора Карлайтского ей пришлось пожертвовать не только своими временем, магией, боевыми навыками и умениями, но и полюбившимся ей платьем, которое пришло в полную негодность.

Пришлось ещё раз обращаться к своей соседке. Та, конечно же, не могла отказать столь красивой, юной, вежливой и платёжеспособной девушке.

Посещение мастера-портного затянулось надолго. Когда Вика вернулась домой, то думала, что её домашние уже пообедали. Но не тут-то было — все ждали её.

— А если бы я от соседки куда-нибудь в город отправилась, вы что, так голодными бы и ждали меня? — попеняла она им, — Давайте обедать. Только больше меня не ждите. И вообще… — она огорчённо покачала головой, не закончив свою мысль.

Вике очень бы хотелось, чтобы её друзья и соратники умели и стремились принимать самостоятельные решения. Меньше всего она желала быть нянькой или командиром.

Ещё в первые дни своего попаданства Вика конечно же задумывалась над тем, чего ей хотелось бы достичь. Кем стать. Комфорт, безопасность, достаток — это всё ей бесспорно необходимо. Но что для этого нужно? Стать герцогиней, королевой, императрицей?

Хорошо бы, наверное. Вот только, несмотря на свою молодость, Вика уже понимала, что любая власть влечёт за собой ответственность. И чем больше власти, тем больше ответственности. Чем выше забираешься вверх по социальной лестнице, тем меньше начинаешь себе принадлежать.

Это раньше ей казалось, что быть руководителем легко — знай, сиди себе в кресле и принимай решения. Но несколько раз послушав того же Павла Васильевича, посмотрев со стороны внимательней на тот образ жизни, что ведут руководители высокого ранга, однажды решила, что такая жизнь точно не для неё.

Уже попав в иной мир, Вика решила, что предпочла бы стоять в стороне от вертикали власти, но при этом влиять в случае необходимости на её решения. И контролировать их.

Сценка из «Войны и мира», где Пьера Безухова делали вольным каменщиком, вспомнилась Вике сегодня ночью, когда она возвращалась от укрытия Шторма. Вспомнилась не антуражем, а самой идеей существования общества, которое, подобно их байкерскому клубу, объединяло бы людей совершенно разных. И по социальному статусу, и по достатку, и по полу, и по возрасту. Почему бы ей самой не реализовать нечто подобное?

Сомнения у Вики возникли сразу же — может эта её мысль изначально бредовая? Ведь для любого такого общества или организации необходима какая-то цель, какая-то идеология. А что Вика может предложить людям, которых, образно говоря, соберёт под свои знамёна? Давайте дружно поможем Вике жить красиво? За всё хорошее против всего плохого? Ерунда. Впрочем, последний лозунг вполне реализуемый. Главное придумать, что понимать под плохим, а что под хорошим.

Был и ещё один момент, связанный с особенностью её характера — Вика про себя знала это точно — она никогда не любила быть в центре внимания, предпочитала быть зрительницей, а не исполнительницей главной роли. А ещё она стремилась избегать ответственности за жизни и судьбы других людей.

И даже в случае с Рудием и его семьёй, то что она принялась решать задачу по их высвобождению в первую очередь, отодвинув в сторону дела более важные и необходимые — Вика в этом откровенно себе призналась — как раз и было вызвано её желанием перегрузить на них самих часть её ноши. Каждый должен быть сам кузнецом своего счастья. Ни в помощи, ни в поддержке своим людям Вика никогда не откажет. Но всю жизнь вытирать им сопли — нет уж, увольте. Она хотела дать им удочку, а не рыбу.

— Мы до ужина сбегаем к дяде Ту и тёте Аране? — глаза Гнеша были заранее наполнены скорбью и печалью по причине предполагаемого отказа.

А вот и нет, братик. Играл, но не угадал.

— Сходите, — улыбнулась она, — заодно Бенте отнесёте от меня подарок. Только не задерживайтесь там. К ужину чтобы были дома. Рудия с Желой не оставляй без прикрытия.

Вот так вот, братец. Тоже учись нести ответственность за других. Их помощники хоть и взрослые люди, но в отличие от мальчика Гнеша совершенно бесправные. Пока, во всяком случае.

Её слова подействовали так, как она и рассчитывала. Гнеш сразу же стал серьёзным и сосредоточенно кивнул.

К особняку Швоссов, наложив на себя заклинание Скрыт, Вика отправилась через гонг после возвращения брата и Нюры. Дорога ей была известна ещё из памяти Неллы, да и сама Вика лично там побывала с финансовой миссией. Теперь же она шла туда с намерениями более серьёзными.

Строка из песни Высоцкого про аборигенов, которые хотели съесть Гука, а съели Кука, ей пришла на ум, когда вместо барона Швосса Вика застала в особняке его сына толстячка Фелика и баронета Итера Марника.

Эта парочка двадцатилетних благородных молодых людей участвовала в пытках, издевательствах и изнасиловании молодой шлюшки Неллы, приведших к её гибели. Правда, тогда участников было четверо.

Сейчас для кворума не хватало Нигаса Вьежского, младшего сына герцога, и виконта Сента Араша. Причём первый отсутствовал по уважительной причине — был убит по приказу своего брата Дамана.

Почему отсутствовал четвёртый, пока было не ясно, но Вику этот вопрос особенно-то и не интересовал. До четвёртого она и позже доберётся.

Что же касается первых двух, то попаданка решила, что ей сама судьба или сам Единый дают возможность расквитаться с садистами за те мерзости, которые они творили. Вика не собиралась отказываться от того, чтобы стать орудием возмездия, полностью заслуженного.

Если раньше можно было предполагать, что эта парочка благородных участвовала в кровавых забавах младшего виконта Нигаса лишь из желания тому угодить, то теперь у Вики не осталось никаких сомнений, что баронеты ни чуть не лучше своего погибшего патрона.

— А почему у меня-то? — злился младший Швосс, — Мне и так за прошлый раз от отца влетело. Поехали к тебе. Грузи эту шлюху опять в карету. Позабавимся в этот раз у тебя.

От их потенциальной жертвы несло кислыми запахами, такими же, какими было пропитано всё в каморке Неллы, и которые Вика уже стала забывать.