Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Адские врата
Единственным, кто мог напрямую контактировать с бароном Полетти, был кардинал да Скалья. Барон выставил требования – сын в обмен на доступ к деньгам, но это требование было невыполнимым по обстоятельствам, указанным выше. После Персии сам барон не знал, у кого именно находится его сын, – и это было единственное уязвимое его место. Не зная, на кого именно давить, – он давил на всех сразу.
Тем временем начались необъяснимые убийства влиятельных кардиналов и папабилей, претендентов на папский трон. Кардинал Кейт Каллари погиб в Белфасте при штурме небольшого особняка силами спецотряда полиции. Вместе с ним нашли его любовника, молодого, но уже прославившегося своей жестокостью боевика ИРА. Кардинал Франуса Бушерон, еще один папанобиль[11] – погиб в грязной машине в Париже во время гомосексуального полового акта. Кардинал O’Рейли, архиепископ Бостона, погиб при допросе в здании бостонского полевого офиса ФБР, будучи разорванным на части пулями винтовки, пробивающей бетонные стены. Кто-то убирал фигуры с доски щелчком пальца, как балующийся ребенок, – и никто ничего не мог сделать. Совсем – ничего.
Оставалось только молиться…
03 июля 2014 года
Рим
Небольшой автомобиль производства Баварских моторных заводов серии 330XI въехал в Рим с запада, со стороны побережья. За рулем его был молодой, ничем не примечательный человек, с длинными волосами до плеч, бородкой и усами, больше он напоминал Иисуса Христа наших дней, решившего проведать Пастырей Божьих в их ватиканской цитадели. Молодой человек был бледен и едва уловимо морщился. Иногда.
Егермейстер Его Королевского Величества, Короля Англии, Алан Сноудон, двенадцатый граф Сноудон вернулся в Рим.
Поручение у него на сей раз было простое. Оставить машину на Виа делла Консилиационе. Смешавшись с толпой, проникнуть на Площадь Святого Петра. Держаться справа, ближе к западным колоннам. И там он должен был получить от неизвестного пакет с информацией в виде флеш-карты. После чего надлежало возвращаться.
Он не знал, от кого он должен был получить пакет. Но неизвестный информатор должен был знать его в лицо и сам подойти к нему…
Вот и все.
В город на сей раз он пробрался безо всяких проблем, его не остановили посты карабинеров на въезде в город. На лобовом стекле его машины красовалась дорогущая виньетка, говорящая о том, что въезд в центр города оплачен на целый месяц…
Виа делла Консилиационе…
Граф с большим удовольствием никогда бы здесь больше не появлялся. Но приказ есть приказ…
Найдя свободное место в самом начале площади, граф Сноудон втиснул туда машину и выключил двигатель. Посидел, закрыв глаза и изгоняя из сознания не боль, а саму память о боли. Строки плыли перед глазами.
Мы пилигримы, господин. Под вековечным небомЕдинственный мы держим путь средь всех путей земных —За гребень голубой горы, покрытой белым снегом,Через моря в пустыне волн – то ласковых, то злых.
В пещере неприступной там на неподкупном троне,Всевидящ и безмерно мудр, живет пророк святой.Все тайны жизни он лишь тем доверчиво откроет,Кто устремился в Самарканд дорогой Золотой.
Приятен караванный путь, когда пески остынут.Огромны тени. Даль зовет. Колодцы – за спиной.И колокольчики звенят сквозь тишину пустыниВдоль той, ведущей в Самарканд, дороги Золотой.
Мы странствуем по всей земле не только для торговли.Нас в путь огонь сердец влечет под солнцем и звездой.К познанью Вечности вершим мы странствие благоеВ священный город Самарканд дорогой Золотой[12].
Эти строки были отчеканены на простом монументе, стоящем в Герефорде, сонном английском городке на границе Англии и Уэльса. Этот монумент посвящен бойцам Двадцать второго Специального авиадесантного полка, отдавшим свои жизни за Родину, павшим в бою с врагом. Пару дней назад на нем появились четыре новых имени…
Граф дал себе зарок когда-нибудь посетить этот проклятый золотой город Самарканд, ныне находящийся под властью русских.
Он закрыл за собой машину, утвердившись на ногах. Огляделся – все следы перестрелки убрали, словно ее и не было… шито-крыто, концы – в воду.
Граф пошел к вратам площади Святого Петра, стараясь шагать тверже…
Людей на площади было относительно немного, это заставляло нервничать. Он заметил снайпера на крыше – а это тут еще к чему. У графа не было с собой оружия, зато было неприятное ощущение – как будто его втолкнули в клетку со львом.
Контакт произошел неожиданно для него самого, он даже не заметил, как этот человек подошел к нему. Лишь в самый последний момент он почувствовал неладное… и тут же чуть повернулся, чтобы схватить лезущего к нему в карман за бумажником вора. Но ранение сделало свое дело… внезапная боль словно током ударила, пальцы схватили пустоту. Все, что он успел увидеть краем глаза, – это силуэт удаляющегося от него человека.
Он знал этого человека. Капитан Джекоб Риц-Дэвис, выходец из специальных сил, но не из САС – специальная лодочная секция в Пуле. Что он тут делает, мать его?
Граф был профессионалом и знал, что нельзя после контакта разворачиваться на сто восемьдесят градусов и уходить. Поэтому он начал смещаться вперед и влево, как будто стараясь подойти ближе к Собору Святого Петра, стараясь рассмотреть его. Положение снайпера он помнил постоянно, и ему казалось, что перо запуталось в его волосах как раз с той стороны, где был этот чертов снайпер.
Все время, пока он шел обратно, он ждал, что его схватят или что хлопнет придушенный глушителем выстрел – и он падет бездыханный на площади самой маленькой абсолютной монархии в мире. Но ничего не произошло – он вышел через ворота вместе с немногочисленными верующими, прошел до машины, сел в нее – и только сейчас понял, что рубашка его взмокла от пота.
Он начал разворачивать машину – и едва не врезался в небольшой фургончик со знаками Ватикана. Высунулся, погрозил кулаком – водитель в ответ показал ему вытянутый средний палец. Вполне достойный ответ для раба Божьего.
Сукин сын…
Граф Сноудон вынужден был сдать назад и застрял. Еще его прадед, наверное, в таком случае открыл бы стрельбу поверх голов и пробился бы силой…
Следом шел туристический автобус, и выехать снова не удалось. Потом прошли одна за другой четыре машины, что-то похожее на кортеж. Граф стукнул кулаком по баранке от досады – и нажал на газ.
Следовавшая за кортежем машина не успела вовремя остановиться и легонько стукнула «БМВ» в переднюю дверь. Хрустнул бампер. Водитель выскочил из машины, потрясая кулаками и осыпая водителя «БМВ» бранью.
Да пошел ты…
Ущерб был невелик – граф развернул-таки машину, нажал на газ, и «БМВ» плавно покатился по Виа делла Консилиационе. Поврежденная машина осталась позади.
И тут он увидел этот самый фургончик, из-за которого он не смог выехать. Он стоял носом к собору Святого Петра у самой площади Иоанна Двадцать Третьего. Графа это заинтересовало.
Он медленно – повсюду туристы – прокатился мимо. Начал поворачивать – впереди был мост Сантанджело, но он собирался повернуть на набережную.
Рядом с фургоном, на самой Пьяцца Пиа стояла машина карабинеров. То, что граф мельком увидел в открытой двери машины карабинеров, ему очень и очень не понравилось…
Граф долго не раздумывал. Рука нырнула под сиденье – и вернулась с пистолетом «Глок-17», на который был уже навинчен глушитель. Нога прижала педаль тормоза – и «БМВ» встал как вкопанный…
Лейтенант Двадцать второго полка Специальной авиадесантной службы Алан Сноудон повернулся, положил удлиненный глушителем ствол пистолета на согнутую в локте левую руку и с правой открыл огонь. Каждый выстрел толчком отдавался в правой руке, вызывая растекающуюся по руке и по всему боку боль. Скорее всего – рана все же откроется, но граф даже и в таком состоянии отстрелялся точно, нестандартные пули с вольфрамовыми сердечниками наглухо положили обоих карабинеров, пробили дверцу и кузов ватиканского фургона. Нападение было неожиданным, быстрым и окончательным…
Какая-то женщина заорала во весь голос, увидев черную как нефть кровь, растекающуюся по старой брусчатке Пьяцца Пиа…
Сменив магазин в своем пистолете, граф добежал до полицейской машины. Одного взгляда на заднее сиденье хватило, чтобы понять – есть. То, что нужно… Фортуна все же на его стороне. Впереди, на асфальте, оплывал кровью один из карабинеров, за рулем безжизненно сидел второй. Под аккомпанемент истошных криков двенадцатый граф Сноудон захлопнул заднюю дверь карабинерской «Альфы», выпихнул на мостовую труп с водительского места, до предела вывернул руль и нажал на газ. Обод руля был липким от крови, в салоне тоже пахло кровью, бормотала рация, на переднем пассажирском лежал автомат. Не зная, как включить сирену, граф нажал на клаксон и направил машину к мосту Сантанджело, где был виден тяжелый, черный дым и выли пожарные машины. Карабинерскую машину должны были пропустить… В «БМВ» не осталось ничего, что могло его компрометировать или как-то вывести на него… Два часа гонки по улицам – и он вырвется из Рима… а если нет, то ляжет на дно и подаст сигнал о помощи. В глазах немного мутится, да руку нехорошо дергает… но это плевать. В конце концов, у него в кармане есть две ампулы препарата, который заставит драться даже мертвого.
