Джеймс Дашнер - БЕГУЩИЙ В ЛАБИРИНТЕ
Алби возобновил рассказ.
— Два года. Я здесь уже два года. Дольше всех. Те немногие, кто попал сюда раньше меня, мертвы. — У Томаса расширились глаза и быстрее застучало сердце. — Два года мы пытаемся разгадать проклятую штуковину, и всё без толку. Грёбаные стены двигаются каждую ночь, совсем как эти Двери. Составить карту, скажу я тебе, непросто. Совсем не просто. — Он кивнул на бетонное здание, в котором накануне вечером исчезали Бегуны.
У Томаса в очередной раз загудела голова: такое количество информации трудно охватить в один присест. Они здесь уже два года? Стены Лабиринта движутся? Сколько человек умерло? Он шагнул вперёд, желая рассмотреть Лабиринт поближе, словно ответ на эти вопросы был высечен на его мрачных серых стенах.
Но Алби поднял руку и толкнул Томаса в грудь. Тот отлетел назад.
— Туда запрещено ходить, шенк!
Томасу пришлось проглотить свою гордость.
— Почему?
— Ты что, думаешь, я послал Ньюта к тебе сегодня до подъёма так, заради хохмы? Слушай, шенк, вот тебе Правило Номер Один, и запомни: за нарушение его прощения не жди. Никто — НИКТО — кроме Бегунов, не должен никогда входить в Лабиринт. Только попробуй нарушить это правило, и если тебя не укокошат гриверы, тогда это сделаем мы — собственными руками, усёк?
Томас кивнул, но в душе усомнился, думая, что Алби, пожалуй, преувеличивает. В любом случае: если он раньше, в разговоре с Чаком, и имел какие-то сомнения, то теперь они испарились. Он хотел стать Бегуном, и он им станет. Что-то внутри говорило ему, что его предназначение — выйти в Лабиринт. Несмотря на всё то пугающее, что ему довелось узнать, желание стать исследователем Лабиринта было столь же сильным, как жажда или голод.
Его внимание привлекло движение на левой от Двери стене. Мгновенно дёрнув головой, он успел поймать проблеск чего-то серебристого. Плющ слегка сотрясся в том месте, где исчезло это непонятно что.
Томас показал на стену.
— Что это? — поторопился он спросить прежде, чем ему опять заткнут рот.
Алби даже не взглянул в ту сторону.
— Никаких вопросов до конца прогулки, сказано же, шенк! Сколько тебе долдонить? — Он помолчал, потом вздохнул. — Жукоглазы. С их помощью Создатели наблюдают за нами. Тебе бы лучше не...
И тут его оборвали на полуслове: раздался оглушительный сигнал тревоги — казалось, он звучал со всех сторон. Томас закрыл руками уши, ошеломлённо оглядываясь; сердце едва не выпрыгивало из груди. Взглянув на Алби, юноша перестал крутить головой: Алби, казалось, не испугался. Скорее, он выглядел... озадаченно. Вид у него был весьма удивлённый. А сирена всё вопила.
— Что происходит? — спросил Томас. Он вздохнул с облегчением, обнаружив, что его гид не считает, что настал конец света. Впрочем, если даже и настал, то Томасу надоело постоянно впадать в панику.
— Странно... — Это было всё, что сказал Алби, оглядывая Приют сощуренными глазами. Томас заметил, что народ в Живодёрне тоже в недоумении оглядывается по сторонам. Один мальчишка, небольшого роста, с ног до головы измазанный в грязи, крикнул Алби: «Что там за хрень?» — и при этом почему-то уставился на Томаса.
— Да не знаю я... — всё с тем же недоумением пробормотал Алби.
Но Томасу уже стало невтерпёж.
— Алби, да что происходит, в конце-то концов?!
— Ящик, дубина стоеросовая, Ящик! — только и успел обронить Алби, срываясь с места. Он понёсся к центру Приюта, что, на взгляд Томаса, весьма походило на панику.
— А что с ним такое? — настаивал Томас, торопясь догнать своего бывшего гида. «Да ответь же ты мне!» — хотелось ему крикнуть.
Но Алби не ответил и не умерил шага. Приблизившись к Ящику, Томас увидел, что со всех сторон двора к нему сбегаются несколько десятков ребят во главе с Ньютом. Пытаясь справиться с приступом страха, твердя себе, что всё обойдётся, что найдётся какое-нибудь разумное объяснение происходящему, Томас крикнул:
— Ньют, что там такое?!
Ньют уставился на юношу, потом кивнул и пошёл к нему, странно спокойный посреди всего этого хаоса. Хлопнул Томаса по спине.
— А такое, что в долбаном Ящике прибыл новенький. — И замолчал, явно рассчитывая удивить Томаса. — Вот прямо сейчас.
— Ну и что?
Взглянув на Ньюта более пристально, он сообразил, что то, что он принял за выражение спокойствия, на самом деле было недоумением, а, возможно, даже и ошеломлением.
— Как «что»? — Ньют даже рот приоткрыл от изумления. — Чайник, у нас никогда такого не случалось, чтобы в один месяц прислали двух новеньких, уже не говоря о том, чтобы два дня подряд!
И вымолвив это, он очертя голову бросился к Берлоге.
ГЛАВА 8
Наконец, провыв целых две минуты, сирена смолкла. В центре двора, вокруг стальных дверей собралась толпа мальчишек. Томас, вздрогнув, осознал, что он прибыл сюда через эти двери не далее как вчера. «Вчера? Неужели только вчера?»
Кто-то подёргал его за локоть. Чак.
— Как делишки, Чайник? — спросил он.
— Отлично, — ответил Томас, хотя это было невообразимо далеко от правды. Он указал на двери Ящика. — Что это все как будто спятили? Они ведь тоже прибыли сюда точно так же, разве нет?
Чак пожал плечами.
— Кто его знает... Думаю, всегда шло по графику: раз в месяц, в один и тот же день. Может, те, что заправляют делами, решили, что облажались с тобой, вот и послали кого-то тебе на замену. — Он ткнул Томаса локтем под рёбра и хихикнул. Почему-то из-за этого пискливого смешка Томас почувствовал к своему новому приятелю ещё большее расположение.
Он метнул в него притворно сердитый взгляд:
— Честное слово, какой ты доставучий!
— Да, но мы же теперь всё равно приятели! — звонко расхохотался Чак.
— Похоже, от тебя просто некуда деться, — сказал Томас, но на самом деле он очень нуждался в друге, и Чак вполне подходил для этой роли.
Чак сложил на груди руки, вид у него при этом был весьма довольный.
— Ну вот и хорошо, Чайник. В таком месте, как наш Приют, каждому нужен товарищ.
Томас шутливо ухватил Чака за воротник.
— Ну хорошо, товарищ, тогда зови меня по имени — Томас. Не то брошу тебя в яму, когда Ящик уедет. — Это натолкнуло его на одну мысль, и он отпустил Чака. — Постой-ка, а вы не пробовали...
— Ага, пробовали, — оборвал его Чак, даже не дав закончить фразу.
— Что «пробовали»?
— Пытались спуститься в Ящик после того, как доставали оттуда посылку, — пояснил Чак. — Ничего не вышло. Он просто стоял на месте и никуда не двигался. Пока из него не убирались.
Томас вспомнил, что Алби это ему уже говорил.
— Да, я знаю. Но вы пробовали...
— Пробовали.
Томас с трудом подавил стон — эта игра начала ему надоедать.
— Тьфу ты, как с тобой трудно разговаривать! Пробовали-пробовали... Что пробовали-то?
— Спуститься в шахту, когда Ящика там не было. Не-а, не получается. Двери открываются, всё нормально, но под ними — пустота и темень. Ну совсем ничего. Никаких тебе тросов, nada[4]. Голый номер.
Да разве такое возможно?
— А...
— И это тоже пробовали.
Томас уже и стонать устал.
— О-кей, что? Что вы пробовали?
— Бросали всякую дрянь в шахту. Удара о дно так и не услышали. Яма просто бездонная.
Томас немного помолчал перед новым вопросом: не хотелось, чтобы его сходу обрывали.
— Ты что, экстрасенс, мысли читаешь? — Он постарался вложить как можно больше сарказма в свои слова.
— Да нет, просто я очень умный, — пренебрежительно отмахнулся Чак.
— Чак, не надо от меня отмахиваться, — сказал Томас, улыбаясь. Чак действительно чуть-чуть раздражал его, но было в мальчике что-то такое, отчего всё вокруг как-то светлело и уже не казалось таким мрачным. Томас набрал побольше воздуха в грудь и оглянулся на толпу, окружающую вход в шахту. — М-да, ну и сколько времени это занимает? Ну, чтобы посылка дошла сюда?
— Обычно приходит через полтора часа после сирены.
Томас на секунду задумался. Должно же быть что-то, чего они не пробовали!
— Ты точно знаешь насчёт шахты? А вы никогда... — он подождал, думая, что сейчас его снова оборвут, но не дождался и продолжил: — Никогда не пробовали сами сделать трос?
— А как же. Сплели из плюща. Длиннющий. Этот маленький эксперимент... ну, так скажем, завершился не совсем удачно.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Томас и подумал: «Интересно, что последовало на этот раз».
— Я при этом сам не был, но слышал, что пацан, который вызвался на это дело, не успел спуститься на десять футов, как что-то просвистело в воздухе и вж-жик! — разделило его ровненько на две половинки.
— Что? — расхохотался Томас. — Думаешь, я поверю этой сказке?
— Ах так, умник? Так я тебе скажу, что видел косточки этого бедняги. Разрезан точнёхонько пополам, словно масло ножичком. Останки хранятся в гробу, чтобы остальным была наука.
