Алексей ГЛУШАНОВСКИЙ - В начале пути. Сборник рассказов

Под утро гости, несмотря на уговоры хозяев остаться, собрались домой. Олеся разбудила Ваню, уснувшего в кресле возле елки, и повела осоловевшего сына одеваться. Уже из прихожей она задала вопрос, интересовавший ее с самого прихода:

- Саш, а у вас на кухне ветка сосны стоит. Это зачем?

- Ой, Леся, - хозяин дома немного грустно улыбнулся. – Я же родом из Карелии. Там больше сосен, чем елок. Поэтому, Новый Год для меня не елка, а сосна. Детские воспоминания… Куда от них деться?

Гости ушли. Аня обняла мужа, чмокнула его в обросшую за ночь щеку, шепнула: «Не задерживайся»- и скрылась в комнате. За стенкой обиженно захныкал ребенок. Это сынишка соседей просил есть. «Счастливые! – подумал хозяин дома. – Сын родился, Андрюшка. Молодец тезка, расстарался!» Александр задумчиво посмотрел на стену, отделяющую его квартиру от квартиры соседа-тезки. Потом тихо прошел в кухню, постоял немного, глядя на зеленую сосновую ветку, украшенную ярко-синим стеклянным шаром, и тоже направился в спальню.

В Зоне не празднуют Новый Год. В смысле – специально. Не накрываются столы, не произносятся заздравные тосты. Не наряжаются елки. И, конечно, никто не ждет от Деда Мороза подарков. Ходоки стараются скрыться за Периметром, чтобы там по всем правилам отметить праздник. Если же смена годов застает ходоков внутри Периметра, то они стараются собраться в каком-нибудь укромном уголке. Кто-то находит подходящее место и сбрасывает сообщение в сталкерскую сеть. Обычно, на приглашение откликаются те, кто сейчас рядом. Но, бывает, что и специально ходоки закладывают огромный крюк, чтобы встретить Новый Год в веселой компании. Не обязательно, что люди будут из одного клана. В новогоднюю ночь в схроне за общим столом могут оказаться ребята из «Долга» и «Свободы». В эту ночь забывают про войны.

В одном из подвалов Припяти, как раз, собралась такая компания: два «Долговца», три «Свободовца» и двое одиночек.

Сначала сталкеры косо смотрели друг на друга, держа руки на оружии. Но правил никто не рискнул нарушить, и стволы не нагрелись. Потом, когда до полуночи осталось совсем немного, и несколько водочных бутылок уже перекатывалось под импровизированным столом, напряжение спало. Новый Год, все-таки!

- … Вот я и говорю, - в красно-оранжевом свете коптилки было видно, как «Долговец» положил руку на плечо одиночки, а потом продолжил прерванный тостом рассказ: - Идем мы, значит, с Сёмой по Свалке. До блокпоста уже доплюнуть можно, а тут эти два хмыря появились. Помнишь, Сём? – «Долговец» обратился к коллеге.

- А то! – отозвался Сёма, не отвлекаясь, однако, от банки с тушенкой, которую в тот момент открывал.

- Во! – продолжил первый «Долговец», обрадованный поддержкой. – Вышли они, значит, из ложбины, и прямо в нас уперлись. И смотрим: мы на них, они на нас. Потом, когда они сообразили, что тут к чему, как ломанулись! Я такого еще не видел, чтобы бандюки, сквозь кусты убегая, за собой рессору от «Беларуси» на веревке тащили!

Окружающие громко расхохотались, чему, в немалой степени, способствовало выпитое. Не смеялся только Сёма: боялся подавиться куском тушенки, выуженным из банки. И не смеялся один из «Свободовцев» - спал в уголке.

Под общий смех провозгласили очередной тост: «Чтобы уходящий год был хуже наступающего!» Выпили. Тут слово взял «Свободовец».

- Помнится, шли мы с Дрюней от Милитари к Долине. Кто ходил, должен помнить – там ложбина есть, аномалиями перекрытая. Ну вот, идем мы мимо нее, а навстречу нам гон: кто-то кабанов с лежки поднял. И вся стая – голов восемь – на нас ломится. А нам, как говориться, ни подпрыгнуть ни залечь. Влево – аномалии, вправо – кусты непроходимые. А навстречу – кабаны. Я и говорю Дрюне, - «Свободовец» показал на посапывающего в углу товарища. – Во, ему. Так вот, я и говорю…

- Погоди! – прервал сказителя сталкер. Тот, которого «Долговец» обнимал. – Потом дорасскажешь. Сейчас Куранты бить будут.

Собравшиеся, как по команде, посмотрели на свои ПДА. Действительно, через несколько секунд из каждого наладонника, синхронно, раздался бой часов Спасской башни: простенькая программка давно и прочно обосновалась в сталкерских компьютерах.

- С Новым Годом! –дружно провозгласили сталкеры, поднимая алюминиевые кружки.

- Сейчас, мужики! – вдруг заволновался второй сталкер, проглотив водку. – Как же я забыл-то?! – он хлопнул себя по лбу. – Специально же тащил с собой!

И ходок торопливо начал рыться в своем рюкзаке. Все собравшиеся, кроме похрапывающего в углу «Свободовца», наблюдали за этой возней с неприкрытым интересом. Наконец, после нескольких судорожных рывков, сталкер извлек на свет пол-литровую бутылку с коричневой жидкостью и поставил ее на стол. В неровном свете коптилки бутылка соблазнительно блеснула пузатым стеклом.

- Ну ты, Сван, даешь! – первый сталкер завладел алкоголем и принялся рассматривать этикетку, повернув ее к пламени. – «Chivas»! – одобрительно резюмировал он через несколько секунд.

- А то! – довольно осклабился Сван. – Настоящий! Двенадцать лет.

- Иди ты!? – «Долговец» Сёма перехватил бутылку у сталкера. – Вот это да!

- И молчал! – попенял стакеру «Свободовец», чей рассказ был прерван полуночью. – Где взял-то?

- Да я ее уже полгода с сбой таскаю! – Сван отобрал бутылку и на правах хозяина распечатал ее. – Специально для торжественного случая. Вот и пригодилась. Давайте кружки!

Уговаривать никого не пришлось. Буквально через несколько секунд в подставленных емкостях плескалось чуть-чуть виски.

Только Сван собрался сказать тост, как его жестом остановил «Свободовец»-рассказчик. Видимо, желая не отстать в щедрости от какого-то сталкера, он вынул из рюкзака две плитки горького шоколада и положил на стол, сопровождая все жестом «угощайтесь».

Сван опять открыл рот. Но сказать ему опять не дали. На сей раз переглянулись «Долговцы» и, после непродолжительного копания в своих ранцах, добавили к трапезе палку сухой колбасы и два лимона.

Сван оглядел царский, по меркам Зоны, стол и опять набрал в грудь воздуха. И опять ему не дали сказать. Теперь уже его напарник показал рукой «погоди» и скрылся в темноте. Через секунду он уже топал по коридору, ведущему к лестнице. Собравшиеся за столом переглядывались, не понимая, что происходит. В наступившей недоуменной тишине прошло несколько минут. Потом за дверью зашуршало, и в комнату ввалился сталкер, неся в руках какую-то желтую корягу.

- Смотрите, у входа заметил. – он поставил ношу в освещенный угол, и все увидели, что это была сосновая ветка, с давно пожелтевшей, но не опавшей хвоей. – Елки, простите, не нашел! – сталкер в притворном смущении развел руками.

- Во сейчас сделаем! – это ожил второй «Свободовец» и поднял большой палец. – Давай-ка ее нарядим!

И он, подойдя к ветке, достал из контейнера «Ночную звезду». Камень светился чуть голубоватым светом, разгоняя тени. «Свободовец» пристроил артефакт в одну из развилок сосны, и тот, словно того и ждал, вспыхнул яркой синевой.

Собравшиеся в схроне как завороженные смотрели на импровизированную елку. Через некоторое время Сван, которому не терпелось отпробовать дорогого спиртного, кашлянул. Все повернулись к нему.

- Говори! – разрешил, улыбаясь, «Свободовец», пожертвовавший на украшение сосны «Звезду».

- Спасибо! – шутливо поклонился ему Сван и поднял кружку. – Ну, за нас с вами и за х…

Договорить ему опять не дали. На сей раз речь, словами «гусары, молчать!», прервал вовремя проснувшийся третий «Свободовец». Все громко захохотали. Сван тоже не смог удержаться от общего веселья. Пока он смеялся, проснувшийся пробрался к столу и плеснул немного виски себе.

-… с ними! – выдохнул, наконец, Сван и протянул кружку над столом.

- Будем! – с этими словами сталкеры сдвинули кружки. Алюминий глухо звякнул. В Зоне наступил год Огненного Петуха.

Сталкеры выпили, закусили. Снова выпили, только теперь без закуски и не чокаясь: «За тех, кто в море». Потом «Свободовец», тот, что рассказывал, обратился к удачно проснувшемуся под новогодний тост коллеге: