Максим Резниченко - Человек из прошлого
– И ей это удалось.
– Насчет сына она могла и не знать, кто именно его убил.
– Маловероятно, – произнес я, – но допустим.
– Может быть, у тебя есть другие мысли?
– Давайте предположим, – негромко сказал я, – всего лишь на секунду, что Марина Яковлевна не имеет отношения к последним событиям, точнее, имеет, но не то, что мы думаем.
Я сделал паузу, собираясь с мыслями, которые лихорадочно носились в голове, сбивая такую стройную и четкую гипотезу развития событий.
– Почему мы так уверены, что именно она во всем виновата? – начал я.
– Я видел ее, когда Клаус пригласил меня принять участие в операции по обезвреживанию Алены, – ответил Семен.
– Верно. Но мы не знаем, была ли это она или другой Плетущий под ее обликом.
– Такое вполне может быть, – кивнула Соня. – Вот только к чему этот маскарад?
– К чему? К чему… Кто еще принимал участие в той операции? Клаус и сын Учительницы. Нет, то был не маскарад. Знал ли Клаус, что Семен расскажет мне, своему лучшему другу, об этом событии?
– Наверняка, – сразу сказала девушка.
– Похоже на подставу! – воскликнул Семен.
– Но зачем? – Соня словно мои мысли прочитала.
– Клаус хотел, чтобы я был уверен, что виновницей последних событий является Марина Яковлевна.
– Не слишком ли сложная комбинация? – засомневалась Соня.
– Нет, – произнес я. – Так или иначе Семен все равно рассказал бы о той ночи. Скажи мне, – обратился я к нему. – Что хотел Клаус, когда звонил тебе?
– Сейчас?
– Да.
– Ничего он не хотел, – нахмурился он. – Снова просил дать телефон Сони.
– И все?
– И все.
– А ты что?
– Ничего. Сказал, чтобы он сам искал, а я ему не сваха.
Девушка недовольно посмотрела на Рыжего, но вслух ничего не сказала.
– А он не просил тебя о чем-нибудь?
– Просил, вообще-то.
– Ну, говори уже, – подстегнула его Соня. – Из тебя, что, каждое слово клещами вытягивать нужно?
– А ты меня не торопи, – огрызнулся Семен. – Я, может быть, не хочу, чтобы у вас шуры-муры были.
– Что?! – округлила она глаза.
Я не выдержал и рассмеялся.
– Что слышала!
– Болван!
– Дура!
– Идиот!
– От идиотки и слышу!
– Тихо вам! Пожалуйста! – я вытер выступившие от смеха слезы.
– Алкаш! – прошипела Соня.
– Корова! – таким же шепотом ответил Семен.
– Что?! – вскрикнула девушка. – Да ты знаешь, сколько я вешу?!
– Килограммов сто!
Девушка не выдержала, схватила со стула сумочку, размахнулась ей и с первого удара попала Рыжему точно по макушке. Он закрылся, но удары продолжали сыпаться.
– Мой вес – сорок восемь килограммов!
– Мешок с картошкой… почти, – откровенно заржал Семен и поднял руки, потому что Соня вскочила со стула, бросила на место сумочку и оказалась за спиной парня.
Я уже не мог смеяться, только судорожно хватал ртом воздух, пытаясь вдохнуть. Уронил голову на стол, только чтобы не видеть этих двух.
– Кретин! Мужлан! Эгоист! – Соня схватила и потянула Семена за уши. Парень попытался разорвать хватку, но у него ничего не получилось.
– Обзываешь на меня с переводом на себя! – выдал он совсем уж детскую говорилку.
Мне пришлось встать со стула и разнять, а точнее, заставить девушку отпустить уши Семена.
– Да успокойтесь вы! – сквозь смех выдавил я. – Как дети малые.
– Это он великовозрастный дурак! – Соня все же вернулась на свое место за столом, а Рыжий, к его чести, не ответил на ее выпад.
– Соня – засоня, – я рано обрадовался…
– Ах ты… – она снова вскочила на ноги, схватила сумочку и со всего размаха ударила ею парня прямо в лоб.
Рыжий свел глаза к переносице, потом картинно их закатил и с громким стуком уронил голову на стол.
– Так тебе! – победно вскрикнула девушка.
– Семен, хорош придуриваться, – я уселся обратно за стол. – Ты бы его еще стулом огрела.
– Он первый начал!
– Дети!
– Рыжий, вставай давай! – позвала его девушка.
– Он не шевелится, – сказал я и демонстративно отодвинулся от нее. – У тебя в сумочке кирпич, что ли?
– И ты туда же?
– Куда же?
– Вот обижусь и уйду от вас, – надула она губы.
– Семен, – позвал я. – Хватит уже. Соня раскаивается и больше не будет тебя бить.
– Ага, сейчас! Не верь этому жулику! – ответила она мне.
– Это кто это жулик?! – вскинулся Рыжий, а мы не выдержали и в голос рассмеялись от вида его ушей.
– Чебурашка! – выдавила девушка.
– А ты крокодил Гена! – ответил он.
Они дурачились и беззлобно переругивались еще несколько минут, получая от этой пикировки взаимное удовольствие. Наконец, ребята выдохлись и успокоились.
– На чем мы остановились? – спросила Соня, пряча зеркальце, в которое придирчиво себя осмотрела.
– О чем тебя просил Клаус? – напомнил я Семену.
Он задумался на несколько секунд и ответил:
– Клаус просил меня никому ничего не рассказывать.
– Об Алене и о том, что он подменял тебя в сне Миши? – уточнил я.
– Да.
– Не понимаю, – протянула девушка. – Зачем лишний раз напоминать о том, о чем не нужно говорить. Значит ли это, что Клаус специально напомнил о том, что ты итак расскажешь своему лучшему другу, несмотря ни на какие его просьбы молчать?
– Очень вероятно, – вместо Семена сказал я.
– Но откуда он мог знать, что мы встретимся, – недоуменно произнес он, а потом нахмурился. – Я сам и сказал ему об этом.
– О чем?
– О том, что мы с вами встретились.
– Допустим, – сказала Соня, – что он действительно хочет, чтобы мы, а особенно ты, Максим, узнали об участии или скорее непосредственном руководстве Марины Яковлевны операции по… устранению Алены.
– Допустим, – кивнул я.
– Клаус уверен, что так или иначе мы узнаем, что погибший в Мертвом городе – это сын Учительницы, – продолжила рассуждать Соня. – Потом он позвонил Семену и попросил его молчать, наверняка рассчитывая на обратное.
Девушка умолка, глубоко задумавшись, А Рыжий продолжил ее мысль.
– В Мертвом городе он не сказал тебе, – кивнул мне парень, – кто был тот погибший Плетущий. И вообще, если он так хочет, чтобы мы думали, что убийца – это Марина Яковлевна, значит… – Рыжий запнулся на секунду и закончил неуверенно, – значит убийца – это он?
Ему никто не ответил, и Семен переводил недоуменный взгляд с Сони на меня и обратно. Девушка молчала, глядя в окно с отсутствующим видом.
– Ты говорил, он спас тебя? – тихо спросила она, повернувшись ко мне.
– Да, болотная тварь едва не утащила меня в трясину, и если бы не Клаус, я бы вряд ли здесь сидел.
– Если он убийца, зачем ему спасать тебя?
– Я ему нужен. Для чего-то.
– Для чего? – спросила Соня.
– Если рассуждать логически и исходить из того, что Клаус, мягко говоря, никогда меня не любил, то единственное, что мне приходит на ум – это его желание подставить меня под удар.
– Чей удар? – задал вопрос Семен.
– Того, кто накажет его за преступления, скорее всего, Марины Яковлевны. Она наверняка уже знает о том, что мы сражались с ним бок о бок против тварей, которые насылал на нас ее сын. Почему он хотел убить нас? Нас…? – я умолк, пораженно догадкой.
– Макс, ты что-то придумал?
Я не ответил, погрузившись в воспоминания – разворошил образы, яркие, как цветные фотографии и блеклые, как размытые картинки ненастроенного телевизора. Страж. Его мысли, охватившее меня в первую минуту его перерождения. О ком он думал? Кого он должен был убить? По чьему следу он так настойчиво шел? Нет, я не мог вспомнить. На меня тогда навалилось слишком многое. Есть только одна возможность проверить мою догадку – это узнать у него самого. Если конечно он захочет вспоминать. Я помню, какую боль он испытал, когда мысленно вернулся к тем событиям.
– Максим, о чем ты думаешь? – вывел меня из размышлений голос Сони.
– Думаю о том, что можно проверить, на кого в действительности охотился сын Учительницы: на меня или на Клауса.
– Каким образом?
– Я спрошу у Стража.
– У змея?
– Он скажет?
– Может быть.
– Эта информация многое прояснит, – кивнула девушка. – Если охота была на тебя, то ясно, что по какой-то причине тебя просто решили убить. Помощь Клауса в этом случае кажется существенной, хотя тут можно поспорить. Если же охота была на него, то… – она умолкла, нахмурилась, уже в который раз, и снова отвернулась к окну.
– То он поступил, как последний мерзавец, затянув тебя в сон и лишив большей части возможностей, – закончил за нее Семен. – Клаус мне никогда не нравился. Я уверен, что он убийца. Пока его не было, все было тихо и спокойно. Никто ни за кем не охотился, никто никого не убивал, все были живы и здоровы. Появился Клаус, и сразу начались проблемы. Слушай, Макс, почему бы тебе не позвонить Марине Яковлевне?
– Она ни в чем не признается, – вместо меня ответила Соня.
– Почему это?
– Подумай сам. Если она убийца, то, конечно же, опровергнет все обвинения. Если она невиновна, то также будет все отрицать. А понять, лжет ли она, по телефону невозможно, – объяснила девушка.
