Алекс Шакилов - Остроги. Пси-Войны
Гурбан нахмурился. Если в покрышках «Хаммера» смесь из углеволокна и полимеров, которые использовались в бронежилетах, то дыры от пуль вмиг затянулись эластичными пробками. Эдак Сашку не хватит и двух магазинов, чтобы вывести из строя хоть одно колесо.
Мало того, как быстро выяснилось, пули вообще не брали гламурный джип!
Выстрелив несколько раз по лобовому стеклу и бортам «Хаммера», Маевский побагровел:
— Бронированный он, что ли?!
А тут ещё в небе над острогом появился самолёт.
Для небольшого летательного аппарата не нужна была длинная взлётная полоса. Да и международный аэропорт остался снаружи Стены. Когда-то на Л-39 натаскивали курсантов из института лётчиков, а после Псидемии маленький учебно-тренировочный самолёт использовался для патрулирования и нанесения ударов по прилегающим к острогу Территориям. Но удары те всегда наносились по скоплениям зомбозверей, по большим стаям волков или особо крупным хищникам и копытным. И не было такого, чтобы пилот стрелял в людей, пусть даже и вольников.
Но всё когда-нибудь случается впервые. Наверное, отряду Гурбана просто не повезло: оказались не в том месте не в то время. Или причина тут иная?…
— Воздух! — рявкнул Гурбан, понимая, что он и его бойцы отлично видны сверху, что ничего уже изменить нельзя.
Взрыв был такой сильный, что казалось, само небо упало на землю. Или — земля захотела хорошенько всыпать небу. Причём всыпать в прямом смысле: земля вперемешку с тротуарной плиткой, бетоном и ржавыми трубами, огнём и пылью рванулась вверх, едва не захватив с собой Гурбана, который сжал руками голову и свернулся в позу зародыша. Дышать в этом безумии было нечем, и Гурбан не сразу даже понял, что раз ему надо дышать, то не всё потеряно, он жив и ещё повоюет!
— Суки… суки… — только и смог выдать он, когда выполз на карачках туда, где можно было прийти в себя, привалившись спиной к чему-то твёрдому, надёжному. К примеру, к ржавой урне, вросшей в асфальт возле чугунного остова лавочки.
Как же так, а? Что же это? То зомби стреляет по людям из гранатомёта, то городские бомбят вольников… Непорядок. Кто-то, похоже, всерьёз опекает парня, который только что покинул острог. Очень он кому-то нужен! Гурбан окончательно уверился в том, что игра затевается крупная, и ему просто нельзя остаться в стороне.
— Живой, командир? — Сашко Маевский, бывший мент-«титановец», вынырнув из дыма, оказался рядом. Он притащил на себе Дрона.
Гурбан кивнул, наблюдая за ними. Забавно выглядели давние недруги. Особенно учитывая, что Ксю считала Дрона голубым. Типа от ненависти до любви всего ничего?…
А вот, кстати, и она, легка на помине — вывалилась из облака гари и пыли. И хоть лицо её всё перемазано копотью, свитер прожжён, ещё дымится, по штанине стекает кровь, а всё равно отлично девчонка выглядит — особенно на фоне горящих листьев, взметнувшихся к небу. Только чего она за уши схватилась? Контузило что ли? Ничего, скоро оклемается.
Над Стеной поплыл тревожный рёв сирен. Но это так, пугают мирных жителей острога. На Территории никто не сунется, начнись там Четвёртая Мировая.
— Что с твоим дружком? — спросил Гурбан у Маевского.
Тот, огладив лысину, осклабился:
— Дышит, мразь.
— И то хорошо. Головой мне за него отвечаешь. Уяснил?
— Так точно, командир! — вздохнул Маевский без энтузиазма. Небось, уже раскаялся в том, что вытащил Дрона из чада.
Но иначе с Сашком нельзя. Вытащить-то он сдуру вытащил, но, сообразив что куда, запросто может под шумок голубка придушить. Хотя какой Дрон голубок? Он же был сисадмином в центре продаж каких-то забугорских тачек. Конечно, того автомагазина давно уже нет, но… Где вы видели сисадминов с нетрадиционной ориентацией? Все они не от мира сего, верно, но не настолько же…
— Малёк накрылся! — в лицо Гурбану выкрикнула Ксю.
— Чего орёшь? — поморщился командир чистильщиков.
— Малёк накрылся!
— Да слышу я, слышу… — Гурбан уже понял, что Ксю таки основательно приложило: оглохла она от взрыва, из ушей вон кровит. Хорошо ещё, что на ногах держится. А Малька жаль.
— Там он лежит! Куском бетона его накрыло! Там! Вытащить надо!
Гурбан кивнул ей и стал подниматься, но земля не хотела его отпускать. Или же с ногами у него было похуже, чем у Ксю. Борясь с тошнотой и мраком, застилающим глаза, он рухнул на колени. Уже падая лицом вперёд, успел заметить, как из дыма и пыли выбрался Фаза с двумя телами на могучих плечах — великан нёс Доктора и Бека.
* * *— Повезло нам, командир. Промазал летун. Если б ракету в фонтан уложил, нам бы каюк настал. — Фаза поигрывал в руке пехотной лопаткой.
Именно поигрывал. Легко так, небрежно. А если учесть, что лопатка та была заточена до бритвенной остроты, то становилась ясно, почему Бек, фанат холодного оружия, не признающий огнестрела, постоянно пытался выдурить её у Фазы. Однажды хитрец-полукровка добьётся своего, но пока что великан оставался при своём интересе.
— Заземлить его, командир? — Фаза выразительно посмотрел на Малька, безучастно лежащего в траве. Это предложение могло означать только одно — великану не терпелось использовать инструмент по прямому его назначению. — Заземлить, говорю, этого трупака?
— Погоди. Успеешь ещё. — Гурбан прекрасно понимал, что Фаза говорит дело, что с Мальком нет смысла панькаться, не жилец он, а вот всё равно не мог он отдать верный, нужный сейчас приказ. Ведь из-за Малька группа задержалась, а надо поскорее вернуться в лагерь, взять побольше бойцов, задействовать все машины — даже те, что стояли в гараже на консервации, и догнать лимонный «Хаммер», и отомстить за погибшего товарища.
Который ещё жив.
— Как скажешь, командир, как скажешь. — Фаза пожал широченными плечами и потопал к Маевскому, который прямо на огне, что охватил поваленное дерево, жарил тушку зайца. Длинноухого накрыло взрывом, не пропадать же мясу.
Гурбан посмотрел ещё раз в раскрытые, ничего не выражающие глаза Малька. Тоже кусок мяса уже, а не человек. Открытая черепно-мозговая травма, сломаны рёбра и ноги… Гурбан запретил Доктору тратить на раненного лекарства, всё равно бессмысленно. Так чего ждать? С моря погоды? Что Малёк поднимется, взглянет на командира по-особому, как один только он умеет, и всё станет хорошо и понятно, и не надо будет принимать то самое решение?!
— Прощай. — Гурбан достал нож и склонился над неподвижным телом.
Спасибо Фазе за предложенную помощь, но это работа для командира — добивать своих. Гурбан не впервые такое делал, мог бы и привыкнуть уже. Но не привык.
Сталь коснулась беззащитного горла…
— Заземлить его? — предложил Фаза опять, когда всё уже было кончено.
— Нет, — резко ответил ему Гурбан и, заметив недоумение на лице боевого товарища, пояснил: — Не заземлить, нет. Надо его похоронить по-человечески.
На это раз поминок не было. Нечем было поминать. Бек сказал пару слов об усопшем, Ксю даже немного всплакнула, на том и закончили.
Недожаренного зайца так и оставили над углями.
Группа спешила обратно в лагерь.
Топали на своих двоих. А всё потому, что Гурбан решил сэкономить дорогущий дефицитный бензин. Зачем кататься лишний раз к Стене и обратно, когда тут пешком километра три всего? Лёгкая прогулка, раз-два — и на месте. И для здоровья полезно — булки размять. Кто ж знал, что тачка окажется очень кстати: домчала бы к детсаду с ветерком.
Точнее — к тому, что осталось от детсада.
— Мать моя женщина… — растерянно пробормотала Ксю, глядя на дымящиеся развалины.
Фаза встряхнул Доктора, который толком ещё не пришёл в себя. Бек опёрся на плечо Маевского. А ведь тот, хоть и бывший мент, вовсе не супермен — ему и Дрона хватало в нагрузку. Головой же отвечает. Дрон, придурок, надышался горячим дымом так, что кровью всю дорогу харкал.
Какого чёрта по ним ударили с воздуха?!
Какого чёрта этим не ограничились, а ещё и стёрли с лица земли лагерь чистильщиков?! Ведь столько лет они и острог жили в мире, торговали даже. Чистильщики ведь острогу только на руку — зомбаков отстреливают, находят в развалинах всякие ценные вещи, тянут к Стене из заброшенных домов утварь, безделушки всякие, да мало ли что ещё не испорчено временем и крысами.
Попался бы Гурбану пилот Л-39, он бы этого аса в бараний рог, в три погибели, по кускам бы ножом своим…
— Живые есть кто? — беззвучно прошептал.
Фаза двинул к развалинам. Минут через пять вернулся:
— Никого.
— Мёртвые?
— Этих сколько угодно. Склад со жратвой сгорел весь. А соляра цела! Представляешь, командир, всё сгорело, а соляре — три бочки! — хоть бы хны! — Фаза так радовался этому чудесному обстоятельству, что не решился Гурбан попросить его заткнуться. Пусть уж. Как дитё малое, честное слово.
Он отчётливо представил себя сидящим в тесной кабине под прозрачным фонарём. А по бокам пятнистые крылья с намалёванными гербами острога. А внизу всё мелкое, едва различимое, и люди похожи на муравьёв, а если подняться выше — так и вообще не будут видны эти жучки-паучки. И какая разница, по кому стрелять? Ведь если не выполнить приказ, выгонят, возьмут другого, желающих хоть отбавляй. А что он, пилот, ещё умеет в этой жизни? И как он без неба, а? Потому и срываются ракеты с пилонов, потому и вспухают внизу взрывы, потому и надо дожать, добить тех, кто больше не нужен острогу, кто только мешает…
