Владимир Поляков - Пепел на ветру
Рука тянется к подвешенному на петлях обрезу… Аккуратно взвожу курки на обоих стволах и готовлюсь в случае необходимости ошпарить картечью, а потом, уйдя перекатом, выхватить из-за пояса револьвер и добавить по необходимости тому, кому не хватило предыдущего свинцового подарочка. Чем хороша картечь, так это своим разбросом. Сноп смертельного металла охватывает определенную область, а при удаче одним выстрелом можно зацепить и несколько целей. Что уж говорить о дуплете. Но это пока так, теория возможного расклада… Не хочется мне рисковать без крайней необходимости. Да и патрульные — это не шпана городских окраин. Не факт, конечно, но среди одетых в форму попадаются иногда те, кто любит и умеет метко стрелять. Лучше сначала поговорить. Прикинем ситуацию, ну а там посмотрим.
Вот и один патрульный высунулся из машины. грамотно стоит, прикрываясь открытой дверью, в то время как водитель и вовсе сидит себе за баранкой, мотор не заглушая. Все верно, при необходимости и задним ходом отъехать реально, да и таран учинить на крайний случай. Но хорошо то, что пистолет из кобуры извлечен покамест не был. Значит, действительно будет разговор.
— Эй, парни, — довольно нейтрально произнес патрульный. — Вы тут не знаете, куда южный наш шестой участок подевался?
— Да кто ж его знает, служивый. Тут все вокруг в неизвестность исчезает. Вот и олешки появились с тамошним аборигеном за компанию. а участок ваш, вполне возможно, где-нибудь среди снегов. или наоборот, диких обезьян необычной архитектурой и содержанием вусмерть шокирует. А вы сами что, службу правите или уже просто так, устраиваетесь в ИНЫХ условиях?
— Ну ты сбавь обороты, — напыжился было патрульный, но потом махнул рукой. — Устраиваемся, что зря балабонить. Вся наша конторка рухнула, все перемешивается. Слышь, ты там не особо на измене сиди, я ведь вижу, что под курткой что-то вроде помповика. Мы проблемы себе делать не собираемся, теперь каждый за себя живет.
— Учту, — кивнул я. — Мне тоже никакого интереса себе проктологическую болезнь устраивать, с вами насмерть хлестаясь.
— Блатняк или так, вольный охотник?
— Вольный. Ну да не о том речь. Обо что говорить будем, уважаемые? У меня вроде особых вопросов нет. Хотя… Все окончательно рухнуло, как я понимаю?
— Точно, — подтвердил патрульный. — Мы тут проехались — везде куски пустых мест, участков с других стран… Мрак!
— Анархия наступает… Вот, значит, какой расклад. От военных что слышно?
— Какой там. Наверное, будут сидеть на своих базах, если и их по кускам не раскидает. А потом могут и новыми правителями стать.
— Логично… Но тут как карта ляжет. Ладно, благодарю за информацию, — решил я свернуть разговор, а то мало ли что да как. Но чтобы исключить возможные непонятки, пришлось напомнить об одном важном нюансе. — Вы там лучше о своих родичах позаботьтесь. А то ведь либо пространство шуточку учинит, либо какие-нибудь шакальи отродья наведаться могут. Ближайшее время они опасны. Число большое…
— Без тебя бы не догадались! Ладно, бывай.
А ведь не слишком догадались… Иначе бы не рванули с места столь быстро, оставив запах горелой резины и черный след на асфальте. Ф-фу… С некоторым облегчением я вернул курки в исходное положение. Обрез двустволки — это, доложу я вам, явление особое, во взведенном состоянии носить его под полой несколько неуютно будет. Так что лишь выполнив сию несложную операцию, подмигнул Саньку:
— Ну что, пронесло? Похоже, что да, но…
— Что?
— Тем ближе момент, когда придется бить на поражение, вот что. Полоса везения не длится бесконечно. Жаль…
— И мне жаль. Так все хорошо было и вдруг.
— Да не о том я. Часть нашего города точно теперь отрезана, а там как раз мои друзья обитали. Вот ЭТО действительно жаль. Ну да тут чисто мои проблемы, не вникай особенно. У тебя и своих сейчас появится столько, что мало точно не покажется. Ты ведь хочешь относительно безопасно устроиться здесь и сейчас? Как говорится, мир меняется, а мы должны не только отслеживать изменения, но и адекватно на них реагировать. При этом не подстраиваясь в варианте «шлюха под клиентом».
— Вот уж никогда не подстраивался, — возмутился приятель. — Я не дурак, чтобы от собственной свободы отказываться.
— Не дурак, спору нет. А вот некоторая наивность относительно новых реалий, она еще как присутствует. Ты учти, теперь тут никакой демократии и прочих либеральных государственных систем нет. А нужны для выживания такие вещи как оружие, готовность его применять и полное отрицание каких-либо сантиментов. То есть как только ты будешь пытаться жить по старым шаблонам, то сразу получишь от новой реальности болезненный удар. И хорошо еще, если не смертельный. И приготовься, что для того, чтобы выжить, придется убивать.
— Так уж сразу и убивать!
— А ты думаешь, что вот с подобными существами миром договориться можно? — кивок в сторону продолжающих копошиться мародеров. — Хотя нет… Можно, но только просверлив в тупых башках парочки из них по дырочке диаметром миллиметров девять или около того. Тогда остальные вполне договороспособны, если относительно трезвы. Но это все лирика. Темнеет потихоньку, как ты видишь. Вернемся до дому тем же неспешным манером, что и сюда добирались. Можно, по всем раскладам, и машину какую-нибудь экспроприировать, но я как-то не горю желанием. Не дай бог врежется очередной лихач в пьяном или просто потерянном виде, вот и кончится хорошее время раз и навсегда.
***
Вроде бы очередная пешая прогулка без определенных целей, а в то же время и нет… Я хотел еще раз присмотреться к спортивному магазину «Турист», в котором по большей части торговали разной амуницией, но вместе с тем и более интересными вещами. Ну да, оружием, пусть и чисто охотничьим. Прошлый раз я успел отследить, что магазин закрыт на бронированную дверь, а стекла до сих пор еще не разбиты. И сильно сомневаюсь, что шпанка разных мастей, равно как и серьезные люди, не облюбовали это заведения как одну из важных целей.
Вот только говорить об этом своему попутчику… было излишним. К чему втягивать в серьезные дела человека, слабовато к этому пригодного? Не стоит оно того, право слово, совсем не стоит. Ему бы свои проблемы решить. В этом, кстати, не грех и помочь. Не друг мне Санек, конечно, просто приятель, но и этого хватает, чтобы относиться доброжелательно. А значит, втолковать некоторые истины…
— Ты, дорогой товарищ, веди себя так, будто весь мир пошел на тебя войной, — мимоходом рассуждал я о сути нынешнего бытия, возвращаясь неспешным темпом по выбранному маршруту. — Как говорят с одной социальной прослойке: «Не верь, не бойся, не проси». То есть никому, кроме себя и близкого круга, не верь. Ничего не бойся, потому как страх лишь отнимает силы, подменяя их слабостями. И никогда и ничего не проси… Если к тебе хорошо относятся — сами предложат, сами все дадут. Иначе же в лучшем случае рискуешь стать холуем, которых всегда презирают. В худшем… поиздеваются и выкинут за порог. А то и избавятся, как от надоедливого фактора.
— Темные времена настают, Призрак, очень темные. Неужели интеллигентность и принципы гуманизма канули в никуда… Не отвечай, я сам это понимаю. Оттого и страшно.
— Интеллигентность — это синоним мягкости, душевных терзаний и самобичевания по не заслуживающим того поводам. Она никогда не была нужной, всегда лишь вредила, давая человеку не силу, но слабость. Замени ее на силу и интеллект… тогда сочетание тела и духа придут на должный уровень. А иначе… я не завидую не понявшим сей простой детали нового мира.
Темнело. Город постепенно погружался во мрак, но теперь его не разогнать множеством фонарей уличного освещения, иллюминацией реклам и витрин магазинов. Даже окна домов в большинстве своем нынче будут освещены максимум свечами или фонариками. Мрак на уровне материи, медленно наползающая тень на духовном уровне.
Шорохи вокруг, звуки во всем своем многообразии. Большинство людей пока тише воды и ниже травы сидят по квартирам, не высовываясь на улицы. Надеются, что все как-то само собой образуется, придет в норму и вернется на круги своя. Надежды, они последними умирают, особенно наиболее глупые из них. Метнувшаяся тень… Похоже, кто-то перебежкой преодолел расстояние между двумя домами. Боязливо так, скрываясь ото всех. Похоже, состоялось рождение кролика в бетонных джунглях — человека, который боится нового мира и слабо представляет, что можно не прятаться, а сохранять достоинство и уверенность при любой ситуации. А на кроликов всегда охотились, такова их судьба. И неважно, кем он был раньше — таким же зашуганным существом или же лоснящимся от благополучия чином, одним из винтиков аппарата. Рухнувшая система смела все наносное, оставив лишь истинную суть человека.
Жесткая волна прошлась по реальности, срывая маски со всех и каждого, заставляя открыть истинные лица. Да, такое бывает в таких масштабах лишь во времена переломов. Кому нужна показушность, если демонстрировать ее не перед кем? Что стоят деньги и мягкое кресло в кабинете, если теперь будут цениться сила, крепость уха и умение устранять препятствия с пути. Устранять не только в переносном смысле, но и в самом прямом.
