Алексей Верт - Штрих-кот
Я же приосанился и почувствовал себя самым нужным и важным агентом в группе. Да и, пожалуй, просто самым важным агентом в стране. И в мире.
Помимо заступничества Вареников у меня был и другой весомый повод – впереди, в центре Триллиана, виднелась блестящая колонна, которая уходила вверх, будто подпирая купол. И не было никаких сомнений, что именно там и скрывается архитектор.
Все, как я и обещал…
* * *Архитектор принял нас в круглой комнате – в основании той самой стеклянной колонны. Посередине стоял макет подводного городка: купола поднимались, и можно было взять каждое здание, повертеть в лапах, тщательно рассмотреть и поставить обратно. Однако людей сразу усадили в кресла, заняли руки чаем и трогать макет не дали – мол, глупости какие! И вообще, это не игрушка, а серьезная дизайнерская работа!
– Валерий Валерьевич, – сдержанно представился архитектор, когда коллеги расселись. Он был высок и серьезен, носил узкую черную бородку, а тонким носом и морщинами на бледном лбу напоминал строгого учителя. У такого не забалуешь.
Макс представил команду, извинился за опоздание, не преминув свалить вину на хиппи, которые запутали группу и неправильно сориентировали на местности. Варя и Ника мило улыбались, поправляя волосы, и изо всех сил притворялись восторженными ассистентками сурового аквариумиста. Я вежливо мяукнул пару раз, дал потрепать себя за уши, хотя отродясь этого не любил, и принялся бродить по комнате, в которой нас приняли, по-хозяйски размахивая хвостом.
«Изпак» молчал и постепенно превращался из полезного прибора в неудобную штуковину, которая мешает, давит и еще вдобавок чешется. Как костюм химической защиты при марш-броске.
Архитектор между тем говорил. Не так, как Варфоломей, перескакивающий с пятого на десятое, а как солидный ученый: степенно, пространно, логично и последовательно.
Говорил о том, что человечество должно смело шагать в неизведанное; о неправильном распределении приоритетов в современной науке, о том, что, мол, все общественности подавай Марс и Луну, как будто уже планету вдоль и поперек исследовали; о своих мечтах и планах, о том, что аналогов проекту нет нигде…
Через десять минут Макс все-таки решил его перебить:
– Скажите, пожалуйста…
– Молодой человек! Неужели вам не интересно?! – архитектор посмотрел на собеседников так укоризненно, будто они только что совершили ужасно предосудительный поступок. Например, вытоптали все розы в парке.
Вареники переглянулись. Если на садовника Варфоломея так глядят по несколько раз на дню, неудивительно, что он печален. Да что садовник! Под таким кислым взглядом даже розы расти не будут – и не важно, под искусственным или естественным светом.
– Неужели вы не можете потратить минуту личного времени на то, чтобы вникнуть в происходящее? Как вы можете демонстрировать подобное неуважение! Особенно сейчас, когда на сердце у меня лежит камень… скала… из-за того, что мы не успеваем подготовить город к открытию.
– А что именно мешает? – как бы невзначай поинтересовалась Ника. – Или кто?
Валерий Валерьевич удивленно поднял брови:
– Девочка моя, в проект вложено столько сил и энтузиазма! Невозможно представить себе, что мог бы найтись кто-то, чтобы помешать. Во время этапа планирования мы учли интересы заказчиков, работников, будущих туристов… Поэтому здесь человеческий фактор исключен. Виноваты случайности. Досадные неувязки. Я понятно выражаюсь?
– Понятно, – Макс кивнул.
– Да-да! – Вареники закивали следом.
– Поэтому я не терплю слов «так вышло», «так получилось», «так случилось». Если у ученых не получается эксперимент – виноваты они, а не какой-нибудь Морской Царь или неподходящие условия. Если у ландшафтного дизайнера не растет трава – просчитался именно он, а не Александр Сергеевич Пушкин. И если вы, комиссия по аквариумистике, в течение трех дней не придумаете, как избавиться от зеленого налета на куполе садовой галереи, я доложу вашему начальству и попрошу прислать более толковых ребят. Все ясно?
– Так точно! – гаркнул Макс.
«Вредный надутый индюк», – подумал я и отметил, что прикрытие вышло с изъяном. Просто так нам гулять по станции не позволят. По крайней мере, до тех пор, пока не справимся с этим самым налетом. Возможно, нам повезет и с гремлинами удастся разобраться раньше, но…
А Валерий Валерьевич между тем продолжил свою речь. После подобострастного восклицания Макса и заверения, что все будет сделано в лучшем виде и обязательно в срок, архитектор вновь включил режим «инженер-мечтатель».
– И, разумеется, мы не должны забывать о том, что все, что мы сейчас делаем, направлено в первую очередь на будущие поколения. Триллиан – всего лишь первый подобный проект, но за ним обязательно последуют другие! И нам нужно максимально следовать технологии, максимально предусмотреть возможные последствия и, разумеется, максимально использовать имеющиеся ресурсы.
Максим каждый раз вздрагивал от этих «максимально», потому что Валерий Валерьевич неизменно произносил слово так, словно оно состояло из двух. Получалось что-то вроде «макси-мально»
Глядя на эти вздрагивания, я искренне сочувствовал. У меня у самого было пару раз нечто подобное из-за старухи во дворе, которая любила громко кричать: «Якшаются со всякими!» Зубов у бабки почти не было, потому удавалось более-менее разобрать только первую часть фразы. И пока я не привык, каждый раз подбегал к старухе, а та начинала больно отпихивать меня клюкой.
– Кажется, я вас утомил, – наконец-то сказал архитектор.
Максим резко и предупреждающе посмотрел на Вареников, которые уже были готовы кивнуть, и улыбнулся в ответ:
– Никак нет, Валерий Валерьевич. Слушали бы и слушали.
– Всем бы вам слушать, – устало вздохнул тот. – А работа между тем стоит. Идите и займитесь куполом.
Валерий Валерьевич резко встал, и остальным ничего не оставалось, как последовать его примеру. Прощание вышло сухим – псевдокомиссию почти выпихнули за дверь без тени уважения.
– Ну и тип, – пробормотал я и только затем оглянулся по сторонам.
На счастье, никого вокруг не было. Казалось бы, природа вокруг манит и призывает к отдыху, а рядом с башней, сколько хватает взгляда, ни одного человека, кроме спецагентов. «И я даже понимаю, почему, – подумал я. – От этого дядьки мне самому хочется оказаться подальше».
– Он злой, – сказала Ника.
– Но добрый, – добавила Варя.
– Не понял…
Под недоумевающим взглядом Макса близняшки переглянулись меж собой и пожали плечами. Я же тем временем придумал, как их различать. Нужно запомнить, где какая, а потом просто следить хотя бы краешком глаза и не выпускать из виду. «Или жучок какой-нибудь повешу», – решил я, вспомнив, что иногда все же надо спать и следить не получится.
– Так все-таки, – Максим ждал продолжения, – что там про доброго и злого? Надеюсь, вы не собираетесь мне тут рассказывать какую-нибудь мистическую басню про то, что в каждом человеке скрывается доброе и злое начало, что они постоянно борются между собой, ну, и что там еще?
– Техномаги не мистики ни разу!
– Это даже не похоже ни капельки!
– Ты же не пилот?
Внезапный вопрос окончательно выбил Макса из колеи. Он посмотрел сначала на сестер, а затем на меня. Но я весьма ловко сделал вид, что Изпак что-то там показывает, и, как обычно, предоставил людям самим решать, кто там из них главный. Меня этот вопрос мало волновал ровно до тех пор, пока можно спокойно заниматься своими техническими игрушками.
– Почему не пилот? – обреченно спросил Максим. – Ну, то есть да, не пилот… Но почему именно этот вопрос? Какие еще пилоты?
– Ну, ты же военный, – Вареники явно торжествовали.
– Пилоты тоже военными бывают.
– А раз военный, значит – как пилот.
– Ну, раз мистика – как техномагия.
Максим набрал воздуха, чтобы что-то сказать. Внутри у меня все сжалось, я предчувствовал, что вот прямо здесь и сейчас разразится такая же – если не круче! – драка, как была совсем недавно, на Базе. У Вареников вон тоже руки напряглись. Сейчас они начнут все крушить, ломать и рвать на части. Выйдет Валерий Валерьевич, посмотрит на все это дело строгим взглядом… и, добрый он или злой, станет неважно, потому что архитектор отправит на сушу всех разом. И обязательно проследит, чтобы никогда больше никаких подобных комиссий в Триллиане не оказалось. А первое же наше задание можно будет считать проваленным.
Но Макс шумно и протяжно выдохнул, махнул рукой и побрел в сторону бунгало. Даже ничего не сказал и не позвал за собой.
