Вячеслав Кумин - Цепная реакция
Из шлюзовой камеры шагнула женщина с автоматом наперевес.
– Спасибо, – поблагодарила она матроса, положив руку ему на плечо, – ты сделал все как надо, и Конфедерация не забудет твоего мужественного поступка по охране Закона, по достоинству наградив. А теперь иди.
– Д-да, мэм… спасибо, мэм…
– Ну а ты чего разлегся? Вставай и руки держи на виду. Любое резкое движение и ты труп. Понял или повторить?
Лейтенант с трудом поднялся. Женщина запаслась еще боеприпасами к автомату.
– Вы что, мадам, совсем спятили? Вам же ни за что не скрыться от нас на этой калоше…
– А кто говорит про этот грузовик? Нет, я полечу на вашем, быстроходном и безопасном. Но сначала вызови своего напарника.
– Какого напарника?
– Не юли. Вас двое было. Давай.
– Хорошо…
Лейтенант, презирая себя за то, что попался, да еще женщине, под дулом автомата вызвал Ноэля, сказав, что противник задержан, и приказал ему срочно явиться на швартовую палубу.
– Не убивай его хотя бы.
– Не буду.
И действительно, с Ноэлем она поступила гораздо гуманнее, просто врезав ему прямо в лоб прикладом, когда тот только просунул голову в люк. На лбу у него начала пухнуть красная шишка. Фридрих даже не подозревал, что так бывает – она росла с каждой секундой.
– Открывай шлюз в шаттл, – обратилась она к лейтенанту, который сидел у стены с кляпом во рту и зажимал рану на ноге рукой. – Кляп можешь снять. А то неестественно будет.
– Вы сумасшедшая… – сказал он, отплевываясь, но не помогало.
Тряпка попалась грязной и воняла не пойми чем. А уж вкус…
– Наверное. Но это ничего не меняет. Поторапливайся. Ну и, понятное дело, без глупых геройских шуток, а то с тобой может случиться всякое такое, что плохо отражается на здоровье, а то и вовсе на жизни…
– Ясно.
Лейтенант Лайн вошел в переходный люк и дошагал до люка непосредственно в шаттл.
– Открывай, Мочила…
– Уже закончили?
– Ага…
Люк открылся, и Марьям распахнув его пошире, от души треснула лейтенанта прикладом по голове, от чего он потерял сознание, а на голове начала так же быстро набухать шишка.
Десять секунд – и она уже входила в пилотскую кабину.
– Не дергайся, Мочила. Ничего не трогай, а то останешься без рук.
– И не думаю… – медленно и примирительно поднял руки пилот.
– Люблю понятливых людей.
– Что делать?
– Пойдем, поможешь своему товарищу. Он слегка ранен…
Мочила покладисто отправился на выход. А как иначе, если ты под прицелом? Там он перебинтовал под взором бой-бабы молодого комитетчика, а потом перетащил его в кабину, где посадил на место отсутствующего второго пилота. Потом дошла очередь до второго агента КФБ, еще совсем мальчишки. Они особенно рьяные в работе. Его посадили в одно из пассажирских кресел, связав по рукам и ногам, и пристегнули.
– Полетели.
– Куда? – удивился Мочила?
– На ваш корабль естественно.
– Ну да… куда же еще… – согласился он, принявшись за работу.
– Предупреждаю, я знаю весь алгоритм действий запуска двигателей и управления, так что одно лишнее движение, один лишний задействованный переключатель – и пуля в твоей голове. Я доходчиво объяснила?
– Вполне.
– И держи рот на замке.
– Естественно… я ж все понимаю…
– Тогда поехали.
12
Марьям тем временем привела в чувство лейтенанта, подсунув ему под нос нашатырь из аварийной аптечки, не забывая поглядывать на пилота со странным позывным-кличкой Мочила. На убийцу он походил мало, но кто его знает? Может просто кого-то когда-то обоссал, отсюда и кличка.
– Уберите… – стал отмахиваться от нашатыря лейтенант.
– Выйди на связь и скажи, что все в порядке. Все строго по уставу, ни одного лишнего слова, паузы или вариации интонации.
– Понял, – кивнул Лайн и застонал.
Голова пошла кругом, заболело в глазах, к горлу подкатила тошнота.
– Вы сделали мне сотрясение мозга… – пожаловался он, осторожно потерев затылок.
– Скажи спасибо, что не убила. Ибо сотрясение еще можно вылечить, в отличие от смерти.
– Спасибо…
– Не за что. А теперь за работу…
Все также под прицелом уже пистолета, с автоматом в кабине шаттла особо не развернешься, лейтенант Лайн сделал сообщение, что они возвращаются, закончив проверку судна. Ему лаконично ответили:
– Принял.
– Вы что же, собираетесь штурмовать наш корабль? – спросил Фридрих.
– Ну да. Что в этом такого?
– Вы не пройдете и трех метров, как вас подстрелят в вашу симпатичную попку.
– Не подстрелят.
– Это, наверное, будет забавно, – хмыкнул Мочила, продолжая рулить шаттлом, чтобы приноровиться к «Сторожу».
– Что именно? – не поняла агентесса.
– Баба в одиночку будет брать на абордаж корабль полный мужиков, треть из которых сами раньше брали торговые корабли на абордаж.
– Вся эта треть заперта в грузовом отсеке на «Фаерболе», частью убитая, остальные раненые, – хмуро напомнил лейтенант.
На этом пустые разговоры прекратились, и шаттл, сблизившись со «Сторожем», начал процедуру швартовки.
– Извините, ребята, – сказала агентесса, когда швартовка завершилась.
– За что? – недоуменно спросил Мочила.
– За это…
С этими словами Марьям снова повергла лейтенанта и пилота в нокаут точными ударами приклада автомата.
– Отдохните пока, а у меня еще много важных и трудных дел.
На шаттле в специальном шкафу имелся дополнительный арсенал, начиная от мелкокалиберного вооружения с боеприпасами и заканчивая гранатами. Марьям с большой охотой дооснастила свой скудный комплект несколькими гранатами, взяв три обычных осколочных, две дымовые слезоточивого действия и, немного подумав, одну зажигательную – напалм.
А чтобы самой не испытать все прелести слезоточки и не задохнутся от недостатка кислорода во время горения напалма и работы пожарной системы прихватила противогазную маску. Теперь можно смело идти на абордаж.
Открыв люк переходного отсека, Марьям сразу же бросила внутрь корабля на палубу две штуки светошумовых, также нашедшихся в арсенале, и шагнула следом.
Встречающие, слепо щурясь, зажимая по очереди то уши, то глаза, со стонами валялись на палубе, ничего не понимая. Агентесса, не задерживаясь на швартовой палубе, метнулась по проходу в сторону ходовой рубки.
– Прочь! А то всех перестреляю! – кричала она, когда видела кого-то из членов экипажа впереди.
Впрочем, помешать ей кто-то в принципе не мог, ни по желанию, ни по возможности. В конце концов, никто не носил оружия просто так. Служили опять же люди сугубо мирные, пороха не нюхавшие, и потому все спешили куда-нибудь убраться. Геройская смерть никого не прельщала.
Марьям же сбросила дымовые слезоточивые гранаты одна за другой, если кто-то все же бросится за ней в погоню, не все же здесь такие слюнтяи, если уже не идут по пятам. Густой едкий серый дым их задержит, даже если им удастся задержать дыхание и пару минут не дышать. В конце концов, даже чтобы на ощупь пробраться просто по прямой, нужно некоторое время, и этого ей будет вполне достаточно.
А напоследок, на пятачке в самом носу корабля, где сходились все коридоры, которые, точно все дороги, ведущие в Рим, шли к ходовой рубке, Марьям поставила зажигательную гранату. Жидкий огонь, спустя полминуты после срабатывания замедлителя, закрыл все ходы, и теперь уже никто не мог подобраться к ней с тыла. Напалм горел даже несмотря на старания противопожарной системы, замещающей кислород негорючим газом.
В рубку удалось попасть до смешного легко. Кто-то выскочил, и прямо под дуло ее автомата.
– Куда это ты спешишь, прыткий?
– А-а… э-э…
– Давай назад.
– Да, мэм…
– Всем оставаться на своих местах… – сняв маску, заявила Марьям, закрыв за собой дверь.
– Что происходит? – спросил, по всей видимости, командир корабля.
– Я взяла вас на абордаж!
– Ясно… – кивнул Генрих Хайт после короткой паузы, во время которой до него дошел весь смысл сказанных слов. – Вы, простите, кто будете?
– Не ваше дело…
– Хорошо, – не стал спорить капитан «Сторожа». – Чего же вы хотите? Я так понимаю, вас раскрыла досмотровая команда, вы разоблачены и теперь вам надо убраться отсюда куда подальше?
– В целом ты мыслишь в правильном направлении, парень.
– Хорошо, мы не имеем ничего против. На нашем корабле есть действующий гиперпривод, и мы можем доставить вас в любую систему в пределах одного гиперперехода, где вы… сойдете.
– А вот сейчас ты меня разочаровал. Я уже на месте и никуда более прыгать мне не надо. Идем к планете.
– Но вы же разоблачены! – искренне изумился капитан Хайт. – За вами будут охотиться все агенты КФБ, не считая полиции!
– Не имеет значения… – упрямо ответила Марьям. – Давай к планете, на полном ходу.
– Как скажете.
То, что с ней произошло, действительно полный провал, и она с чистой совестью могла отказаться от дальнейшего задания. Более того, она должна отказаться от задания. Но сделать этого агентесса не могла по многим причинам.
