Аарон Дембски-Боуден - Первый еретик
Аргел Тал заметил, как Кор Фаэрон поднимается с болезненной медлительностью, хотя его терминаторская броня и облегчала ему эту задачу, гудя сервоприводами в суставах. Ни Аргел Тал, ни Ксафен не предложили ему помощи. Они оба устремились к примарху.
Пока Несущие Слово старались подняться на ноги, Лоргар, в конце концов, рухнул на колени.
Золотой сын Императора смотрел на разрушенный город, словно не узнавая его и недоумевая, как же он оказался здесь. Мертвые глаза, слишком холодные для слез, взирали на его опозоренный Легион и глыбу того урока, который они все должны были усвоить.
Аргел Тал оказался возле него первым. Инстинкт понудил его снять шлем и он расстегнул фиксаторы на латном воротнике, открывая свое лицо примарху.
— Аврелиан, — промолвил он.
Впервые Аргел Тал вдохнул воздух Монархии, не пользуясь спасительными фильтрами. Он смердел маслом, горевшим на заводах тысячу лет. Прошлое замечание Ксафена было безжалостно в своей правоте: пахло проигранной войной.
Он не осмеливался коснуться Лоргара. Вытянув руку, немного не дотягиваясь до плеча своего примарха, он прошептал имя отца.
Лоргар повернулся и уставился на него. В его глазах не было ни тени узнавания.
— Аврелиан, — повторил Аргел Тал. Он бросил взгляд на следившие за ними фигуры Жиллимана и Кустодес. — Пойдемте, мой примарх, мы должны вернуться на корабли.
В первый раз его рука легла на бронированный наплечник Лоргара, где раньше висел священный свиток. Не обращая внимания на прикосновение, Лоргар запрокинул голову и зарычал. Капитан сжал золотой наплечник примарха, стараясь успокоить полубога всеми своими силами.
Лоргар кричал громко и долго, куда дольше, чем позволили бы легкие смертного.
Когда его крик муки наконец смолк, он пробороздил своими голыми пальцами почву. Трясущейся рукой примарх вымазал пеплом свое лицо, пятная свои черты измельченными костями совершенного города.
Голос Ксафена был приглушенным и озабоченным.
— Ультрадесант смотрит на все это. Нужно отвести его в безопасное место.
По пепельной маске Лоргара струились слезы, чертя дорожки в пыли. Двое воинов возобновили свои попытки поставить золотого гиганта на ноги. К их удивлению, в его конечностях не было слабости. Лоргар сплюнул на землю и поднялся с их помощью. Оба они ощутили, как по его рукам пробегает дрожь. Никто не проронил ни слова об этом.
— Жиллиман, — голос примарха сочился ядом. Движением плеч он раскидал в стороны немедленно забытых Аргел Тала и Ксафена.
Эмоции вновь проявились в глазах Лоргара. Он встретился взглядом Жиллиманом — бесстрастным, в отличие от взволнованного брата.
— Тебе приятно, — усмехнулся повелитель Несущих Слово, — видеть мой позор?
Жиллиман не ответил, но Лоргар не отступился.
— Тебе это приятно? — настойчиво повторил он, — тебе приятно видеть, как мои труды обращены в прах, в то время как отец восхваляет тебя!?
Невозмутимый Жиллиман медленно вздохнул. Он заговорил так, словно вопрос не был задан.
— Наш отец поручил мне передать тебе ещё одно сообщение.
— Тогда говори и убирайся.
Лоргар потянулся за крозиусом и вырвал его из пепла. Прах дождем ссыпался с шипастого навершия.
— Эти пять воинов Легио Кустодес, — примарх Ультрадесанта указал на них кивком, — не одни. Ещё пятнадцать остались на моём флагмане. Брат мой, отец поручил им сопровождать тебя.
От последнего оскорбления Аргел Тал зажмурился. После того, как они преклонили колени среди праха неудачи и услышали от Императора, что все их подвиги были бессмысленны… Это.
Лоргар издевательски захохотал. Его лицо все ещё было вымазано в прахе.
— Я отказываюсь. Это не нужно.
— У нашего отца другое мнение, — произнес Жиллиман, — эти воины станут его глазами, когда твой легион вернётся к Великому крестовому походу.
— А послал ли отец своих гончих присмотреть за тобой? Пребывают ли они в твоей драгоценной империи, Ультрамаре, и шепчут о каждом твоём шаге? Я вижу тень улыбки на твоих губах. Брат, другие не знают тебя так, как знаю я. Возможно, наши сыны не видят удовлетворения в твоих глазах, но я не слеп к таким тонкостям.
— Лоргар, ты всегда обладал богатым воображением. И сегодня ты это доказал.
— В моей набожности сила, — Лоргар стиснул безупречные зубы. — А у тебя нет ни сердца, ни души, — ангельские черты лица омрачились, скривившись, — Я молюсь, чтобы однажды ты ощутил то же, что и я. Ты улыбнёшься, когда один из миров Ультрамара сгинет в огне? Тарент? Эспандор? Калт?
— Брат, возвращайся к своему флоту, — Жиллиман развёл скрещенные на груди руки, открыв украшавшую нагрудник золотую аквилу. Распростёртые крылья орла заблестели под солнечным светом. — Тебе многое предстоит сделать.
Удар пришел из ниоткуда. На его пути воздух звенел от эха удара металла о металл, подобного гулкому звону огромного кафедрального колокола. Это было почти прекрасно.
Примарх лежал в пыли, окруженный своими воинами. Никто из присутствующих никогда такого не видел. Аргел Тал вскинул болтер и прицелился в ряды Ультрадесантников, которые сделали то же самое. Сто стволов целились в сто тысяч. Седьмой капитан смог заговорить лишь с третей попытки.
— Не стрелять, — прошептал он по общему вокс-каналу. — Не стрелять, пока они не откроют огонь.
Лоргар закинул огромную палицу крозиуса на своё золотое плечо. В серых глазах сверкали неясные чувства, когда он оскалился поверженному Властелину Макрагга. — Не насмехайся надо мной более, брат. Понятно?
Жиллиман медленно, почти нерешительно поднимался. Золотой орёл на нагруднике был расколот, по его телу змеилась глубокая трещина.
— Ты зашёл слишком далеко, — раздался тихий голос. Малкадор, Первый лорд Терры, все ещё сжимал посох. Лишь это удерживало его на ногах. — Ты зашёл слишком далеко.
— Умолкни, червь. В следующий раз, когда ты истощишь моё терпение, я не ограничусь пощечиной.
Жиллиман уже стоял на ногах. Он повернул своё бесстрастное лицо к брату.
— Лоргар, ты выплеснул всё своё раздражение? Мне пора возвращаться к Походу.
— Иди, сын мой, — мертвенная усмешка Кор Фаэрона была обращена к Жиллиману, хотя слова были адресованы примарху. — Иди. Нам многое предстоит обсудить.
Лоргар выдохнул и кивнул. Гнев угасал и больше мог спасти от позора. — Да. Назад на корабли.
— Всем ротам, — бросил в вокс Кор Фаэрон, — Возвращаемся на орбиту.
— Да, Первый капитан, — ответил вместе с остальными Аргел Тал. — Как прикажете.
«Громовой ястреб» Аргел Тала стоял в тени полуразрушенной стены. Этот обожженный остаток строения был почти единственным в пепельной пустыне, последний уцелевший фрагмент здания, которому никогда уже не суждено вновь возвыситься. Капитан прохаживался в обществе Ксафена и своих младших командиров, братьев-сержантов Малнора и Торгала. Отделения погрузились на борт своих десантно-штурмовых кораблей в подавленном молчании.
— Не будет никакого перезаселения, — сказал Торгал. — Этот город — гробница. Здесь нечего отстраивать заново.
— Во многих исторических хрониках упоминается, — произнес Ксафен, — что даже самые просвещенные цивилизации Терры в доимперские времена посыпали землю солью, разрушив город. Ничто не могло там вырасти на протяжении жизни нескольких поколений. Жители побежденного города были вынуждены искать себе новый дом, а не восстанавливать старый.
— Как захватывающе, — начал Малнор.
— Помолчи, — проворчал Торгал, — пожалуйста, продолжай, капеллан.
— Я уверен, что каждый из нас слышит здесь отголоски этих древних событий. Сколько орбитальных бомбардировок мы провели сами? Сколько раз мы бились на развалинах уничтоженных с неба городов? Это было больше, чем просто разрушение. Это было искоренение. Ультрадесантники сделали то, что и намеревались, они стерли с лица планеты любое сколько либо значительное достижение цивилизации Хура. Урок и для нас, и для людей.
Аргел Тал повел группу в открытый грузовой трюм «Громового ястреба». Их подошвы простучали по аппарели.
— Я целился из своего болтера в одного из XIII Легиона, — наконец вымолвил он, — целился в горло. Он постучал по пучку кабелей на гибком многослойном вороте собственного доспеха. — Нажми я на спуск, он был бы мертв.
— Ты не нажал, — ответил Торгал. — И никто из нас. Вот что важно.
Аргел Тал кивнул отделению Седьмой роты, поравнявшись с ними, и надавил на пластину герметизации, активируя поршни аппарели. Гидравлика сжалась, втягивая трап обратно с медленным механическим скрежетом.
— Я не сделал этого, — продолжил Аргел Тал, — но я хотел. После всего, что они сделали с нашим городом. После того, как они стали свидетелями того, как мы преклонили колени в ложном стыде. Я хотел, и я почти сделал это. Я приказал не стрелять, но желал в глубине души, чтобы кто-то нарушил приказ.
