Юрий Валин - Окраина. «Штрафники» (litres)

– А не пойти ли вам…

– Нет. – Александр Александрович сел на кровать. – Идти я никак не могу. Я на службе. А вам нужно все рассказать. Хотя бы для того, чтобы окончательно прийти в себя. В конце концов, цените, что вы будете рассказывать мне, а не десятку неподготовленных следователей.

– Ох, так вы меня от неприятностей отмазали? А кто меня вот в это самое втравил? – Андрей хлопнул себя по перевязанной шее и зашипел от боли.

Александр Александрович хмыкнул:

– Я вам обещал, что ночь вы проведете нескучно. Соврал? От себя могу принести личные извинения и выставить бутылку виски или текилы, на ваше усмотрение. Если разбирать по сути, то иного выхода у меня не было. Вариантов развития событий в «Боспоре» просчитывалось множество, и, начни я их излагать, вы бы никуда не пошли. Все, хватит поэзии. Давайте садитесь, мы закурим, и вы не спеша изложите, что случилось.

– Здесь курить нельзя, – злобно сказал Андрей.

– Ничего, простят. Мы окно откроем.

– Нет уж. Я бросил. Мне обещали, что если я такой ослиный навоз продолжу курить, мне язык надвое разрежут, а самокрутку дерьмовую засунут… Глубоко. У барышни, мне это заявившей, чувство юмора на редкость изысканное.

– Понятно. Может, моих закурите?

– Да не буду я вообще больше дымить!

– Ладно, – Александр Александрович с сожалением спрятал сигареты. – Хорошо, так кто там в вашем мультиплексе объявился?

– Как вам сказочка? – Андрей все мял в пальцах наполовину высыпавшуюся сигарету. Не столько курить хотелось, сколько начавшие подрагивать пальцы требовалось чем-то занять.

– Подходяще, – Александр Александрович вздохнул. – Давно они здесь обосновались?

– Ну… они не совсем чтобы здесь. Это, по-моему, размытая зона. Пограничье. Они и здесь, и не здесь. И сам «Боспор»…

– Я понимаю, – нетерпеливо сказал специалист ФСПП. – На сленге этот эффект называется «свищом». Непреднамеренное открытие двустороннего постоянного канала. Давно их прижимает? Я ваших целлулоидных имею в виду.

– Почему целлулоидных?

– Ну, нужно их как-то называть.

– Вы, Александр Александрович, не понимаете. Они реальные. Очень даже. Во плоти и крови.

– Я что, идиот? Я понял. – Специалист ФСПП вновь раздраженно пощупал карман куртки, где лежали сигареты. – Андрей, во-первых, я вам верю, во-вторых, я сейчас выйду покурить, ибо сил моих больше нет, а вы пока поразмыслите, – хотите ли знать, почему я вам верю? Я могу рассказать, и сие скорбное знание никоих обязательств на вас не наложит. Но подозреваю, что, в соответствии с известным афоризмом, печали ваши могут многократно приумножиться.

Когда через пять минут повеселевший Александр Александрович вернулся, Андрей сидел на подоконнике и смотрел, как по аллее к госпиталю идут ранние посетители.

– Ну, мне бутылку виски вам домой прислать или как? – жизнерадостно осведомился представитель ФСПП.

– Мерзопакостная у вас организация, – пробормотал Андрей. – И почему бы вам весь этот бред не засекретить? Сунули бы меня в психушку, и дело с концом.

– Мы и так полусекретная организация. А психиатрические больницы, между прочим, переполнены. Да и нет особого смысла разводить секретность. – Александр Александрович плюхнулся на койку. – Если в самое ближайшее время не предпринять решительных мер, то неприятности, подобные вашим, будут обсуждаться не только на форумах Интернета. О них и бабульки на лавочках у подъездов начнут судачить.

– Не понял.

Александр Александрович извлек из кармана наладонник:

– Андрей, вы как с компьютерами?

– Уверенный пользователь. Но такую мелочь не люблю, – пробурчал Андрей.

– Не страшно. Я вам потом на большом мониторе покажу. Если захотите. Да вы присядьте. Я с вами ничего сугубо физиологического делать не собираюсь.

Экран у наладонника был крошечным. Карта Южного округа. Разноцветные значки. Увеличение… Вот красная точка – Бирлюковская, 17. Невдалеке еще одна – синяя. Это район бывшего завода «Огонек». Вот Коломенское – три отметки, красная и две зеленых.

– Теперь давайте окинем, так сказать, общим взглядом, – сказал Александр Александрович.

Карта Москвы. Россыпь точек.

– Шестьдесят два объекта. Треть удалось законсервировать. В начале года в среднем фиксировалось появление двух-трех «свищей» в месяц. За март уже девять. Большинство, правда, относительно безопасны. Но и такие, как ваш «Боспор», не редкость.

– Врете, – решительно сказал Андрей.

– Думаете? – Александр Александрович улыбнулся. – Наталья говорила, что вы порой осознанно практичны и эгоцентричны. Хотите что-нибудь лично посмотреть? До полудня у меня есть время.

– Ах, Наталья про меня говорила? Это которая Юрьевна? Польщен. И откуда этой дамочке гламурной про мою практичность известно?

– Тут вы не правы. Несмотря на, гм, утонченную внешность, Наталья Юрьевна – высочайшего уровня профессионал. Психолог от бога.

– Лучше бы она сексопатологом у вас служила. Коза ангорская. Она меня в «Боспор» сосватала?

– Ну, без ее рекомендаций тоже не обошлось. Только не нужно все «стрелки» на беззащитную даму переводить. И вообще, Андрей, хватит вам злобствовать. Людей мы спасли? Спасли. Как вы посмотрите, если ФСПП вам работу предложит?

– Да идите вы!

– Ну не могу я так просто пойти. – Александр Александрович спрятал наладонник. – У меня людей не хватает. И по большому счету, ни у вас, ни у меня особого выбора уже не осталось. Вы послушайте, а потом решайте сами. Если упретесь, настаивать не стану. Только насчет вашего «Боспора» рекомендации уж соизвольте дать в обязательном порядке.

– А что с «Боспором» будет?

– Так нам с вами это и решать.

– Блин, вы что, в лысого градоначальника играете? Всесильность демонстрируете?

– Никакой я не градоначальник. Просто раз мы с вами кинотеатром занялись, нам и решение по данному объекту выносить. Наверху утвердят. Захлебываемся мы, Андрей. Жизнь дала трещину. В самом прямом смысле. Знаете, вы все-таки меня выслушайте. Так сказать, вводный курс молодого бойца.

Мир обветшал. Миру недужилось. Ученые, лихорадочно пытавшиеся понять, почему начались изменения, говорили о сдвигах границ ноосферы и антропосферы, о взаимопроникающих коррекциях, о парадоксальном стечении обстоятельств. Происходящее спешно подгонялось под Теорию струн и гипотезу Великой параллельности. Но ни Стивен Хонкинс, ни Хью Эрерт, ни Варлам Лернер не могли прояснить происходящего. Великие теоретики уже ушли в мир иной, а современные приверженцы их теорий, перепуганные хаотичностью внезапных изменений, теряли время в спорах о дискретности и непрерывности мироздания, вновь и вновь утыкались носом в тупик загадки асимметрии времени. Данные мирового мониторинга менялись с устрашающей быстротой. Попытки объединить исследования, ведущиеся в разных странах, оканчивались краткими конференциями и символическими декларациями о благих намерениях. Общество теоретиков бурлило и булькало подобно выкипающему котлу.

В мире, далеком от академической науки, было пока куда как тише. Большинство власть имущих просто отказывались верить в серьезность происходящего. Новые виды морских беспозвоночных? Ерунда, вы их плохо исследовали раньше. Непредсказуемая погода? Отстаньте, вы твердите об этом последние лет двадцать. Скачкообразное нарастание психических заболеваний? Естественно, электорату сложно свыкнуться с реалиями затянувшегося финансового кризиса. Паранормальные явления, новые геопатогенные зоны, ежедневные встречи с привидениями? Даже не смешно. Тут бы с диким Афганистаном разобраться, с ценами на нефть, с возмутительными амбициями Тегерана.

– У нас чуть проще, – вздохнул Александр Александрович. – У нас Главный как-то сам столкнулся. Оказался вблизи от новообразовавшегося «свища», ну и видел кое-что. Так что наверху особо доказывать не пришлось.

– И что? – скептически поинтересовался Андрей. – Общую мобилизацию еще не объявили? Винтовки и святую воду где выдают? Или я что-то пропустил?

– Мы все что-то пропустили. Но мобилизации не было. Если у тебя имеются здравые мысли, чем она поможет, изложи. Через пару дней воплотим в жизнь. Только при условии, что идея действительно здравая. Откровенно говоря, у нас дефицит идей. Возьмем ситуацию с «Боспором» – стоило туда подгонять бронетехнику и спецназ, окружать и изолировать? Огнеметы? Напалм? Поможет? Хаоса у нас и так предостаточно. Воевать нет смысла. Не с кем.

– То есть? Они что? Того… неуязвимые?

– Почему же? – Александр Александрович открыл куртку, показал рукоять пистолета. – Они в подавляющем большинстве соответствуют нашему образу и подобию. Вполне смертны. Но стрелять в них не очень-то получается. Вернее, мы с вами вполне способны выйти на охоту. Но нас, охотников с этой стороны, будет маловато.