Евгений Шкиль - Метро 2033: Гонка по кругу

Кухулин и Ленора спустились в темный проем по лестнице.

– Этот ход ведет в Ганзу, – сказал мужчина, – на Павелецкую Кольцевую. Правда, нас туда не пустят.

– Тогда зачем мы туда идем? – Ленора остановилась.

– Сейчас узнаешь. Серега говорил, что здесь где-то должны быть вывешены правила, – Кухулин тоже остановился, достал фонарик, включил его и принялся водить лучом по красной стене, в которую были вкраплены ракушки, какие-то усики, непонятные фигурки белого цвета.

– Ух ты! – восхитилась Ленора. – Как красиво! Они отчего такие красные? Они из камня?

– Это мрамор, – сказал Кухулин, рыская взглядом вдоль стены, – ему много-много миллионов лет, а белые пятна – это останки древних животных, живших в доисторические времена.

– Здорово, – прошептала девушка.

– Вот, нашел! – Кухулин осветил пожелтевший лист картона, прикрепленный к стене. На нем чернели буквы, выстраивавшиеся в неровные ряды строчек.

Ленора подошла вплотную к объявлению и принялась читать по слогам:

– Пра-ви-ла Пя… Пятых Га… Ган… Ганзей-с-ких игр…

– Моя маленькая львица, ты просто умница, – сказал Кухулин. – Вижу, уроки грамоты не прошли для тебя даром. Но все же позволь прочитать мне. Так будет быстрее.

Ленора нахмурилась. Она очень гордилась тем, что научилась читать, и замечание мужа, пускай и совсем не злое, ее обидело.

– Ну и ладно! – сказала девушка, скрестив руки на груди и надув губы.

1. Пятые Ганзейские игры начинаются в 18.30 по Московскому времени 21 декабря 2033 года, в самую длинную ночь в году.

2. В гонках по Кольцевой линии имеет право принять участие команда численностью в три человека, направленная официально от любого государства Московского метрополитена, в чьих владениях числится не менее трех станций, либо же команда численностью в три человека, составленная из вольных сталкеров/диггеров.

3. Команда вольных сталкеров/диггеров обязана внести залог, равный 450 патронам калибра 7,62 мм или 5,45 мм или же эквивалентную сумму в условных патронах (согласно официальному курсу по состоянию на вторую половину декабря 2033 г. – 829 у.п.)

4. Согласно жеребьевке Пятые Ганзейские игры стартуют со станции Павелецкая Кольцевой линии против часовой стрелки.

5. Команды стартуют по очереди каждые две минуты. Первым стартует победитель прошлых Игр, очередность старта остальных команд определяется жеребьевкой.

6. Члены команд используют свое огнестрельное и холодное оружие. Список запрещенного к применению огнестрельного и холодного оружия прилагается в специальном акте. Также запрещается использовать приборы ночного видения.

7. В первом перегоне между станциями Павелецкая и Таганская, а также на станциях Кольцевой линии запрещено любое физическое насилие по отношению к соперникам. В случае применения насилия по отношению к соперникам в перегоне между станциями Павелецкая и Таганская, а также на станциях Кольцевой линии, участник, применивший насилие, карается немедленным расстрелом.

8. Разрешается любое физическое насилие по отношению к соперникам во всех перегонах Кольцевой линии, за исключением перегона между станциями Павелецкая и Таганская.

9. Участник, получивший ранение любой степени тяжести, за исключением легкой, имеет право сойти с дистанции. Оставшиеся члены команды продолжают соревнование, иначе вся команда снимается с Игр.

10. Станция Киевская является промежуточным пунктом сбора команд. Второй этап соревнований начинается через шесть часов после прибытия первого участника Игр на станцию Киевская. Если за означенное время какая-то из команд не достигнет станции Киевская, она автоматически снимается с соревнования.

11. Со станции Киевская команды стартуют по очереди каждую минуту в соответствии с занятыми местами на первом этапе Игр. Победителем становится та команда, чей участник первым достигнет станции Павелецкая кольцевая.

Улыбнувшись, Кухулин подмигнул жене:

– Вот тебе и ответ. Мы будем участвовать в гонках по Кольцевой линии. Сойдем с дистанции, когда посчитаем нужным, и пойдем в сторону Полиса.

– Но ты прочитал, что нужно три человека, а нас только двое, и четырехсот пятидесяти патронов у нас нет для… – Ленора нахмурилась, вспоминая слово, – для залога.

– Я как раз думаю, как решить эту проблему. Сейчас утро, а через пару часов, полагаю, здесь будет много народу. Может, с кем и договоримся. Мы найдем выход из ситуации.

Кухулин улыбнулся, коснулся щеки Леноры и добавил:

– Обязательно найдем.

Глава 4

Безымянки

– Мрачновато, – констатировал Феликс Фольгер, осмотревшись по сторонам, – вам нужно непременно скидку клиентам делать. Из-за депрессивного интерьера.

Действительно, ряд торшеров, идущий вдоль центральной оси зала, в совокупности с настенными факелами давал чрезвычайно скудный свет, отчего массивные пилоны, облицованные мрамором, давили своей угрюмой торжественностью. А подозрительные люди, беспрестанно снующие между гипсокартонными лотками и палатками из прорезиненной ткани, и вовсе могли повергнуть в уныние даже самого отчаянного оптимиста.

– Дядь, ты умными словцами не бросайся, мы гимназий не заканчивали, – бритоголовый паренек в коротких штанах и грязной телогрейке неопределенного цвета развалился на массивной мраморной скамье с высокой спинкой, заложив ногу за ногу, и с неприкрытой дерзостью глазел на Фольгера. – Ты или берешь девочку, или валишь лесом. Лишних ля-ля здесь разводить не надо.

«Конечно, ты никаких гимназий не заканчивал, – подумал Феликс, вежливо улыбнувшись, – ты, придурок безграмотный, уже после катастрофы родился».

– Просто сто патронов за один перепих, – Фольгер развел руками, – это слишком. Ты не находишь, дружище?

– Так возьми дешевле, – сказал паренек, – у нас бабуси есть, по пять маслят берут. А можешь вообще в перегон сгонять да передернуть. Это тебе задаром выйдет.

– Нет уж, спасибо, – засмеялся Феликс, – я от твоих бабусь всю таблицу Менделеева подхвачу.

– Чё за таблица такая, – спросил паренек, – типа триппака, что ли?

– Да, что-то вроде этого, – кивнул Фольгер. – Так объясни мне, почему ваша мисс Браун стоит целую сотню? За такую сумму можно двух красоток на две ночи снять.

– Дядь, эта киска делает все! Вообще все! Сечешь? – паренек подался вперед. – И потом, она чистенькая, ничего не подцепишь. Ее врач через день смотрит. И хаза у нее утепленная, шесть квадратов. Такой просторной больше ни у одной девочки нет, ни на Новокузнецкой, ни на Третьяковской. Короче, лучшая бикса на Треугольнике. Сечешь фишку, дядь?

– А ты-то откуда знаешь, забавлялся с ней? – Феликсу очень хотелось размазать наглого говнюка по стенке, но вместо этого он лишь заулыбался еще вежливее.

– Честно, дядь, я не пробовал, но один мой кент кашлял, что когда кончал, чуть ласты не склеил, так ему по кайфу было. Охрененная девочка. Так что, смотреть будешь?

– Я ее видел издалека, действительно хорошая, – соврал Фольгер, извлекая две бумажные пачки и увесистый мешочек из рюкзака. – Держи, здесь ровно сто. Можешь пересчитать.

– Обижаешь, дядь, – паренек ловко перехватил мешочек, попробовал его на вес. – Это Новокузнецкая, здесь базару верят. Потому что если проверят, то за трындеж башку оттяпают на раз-два.

– Тогда веди меня к царице вашего Треугольника.

– Это, дядь, – паренек встал со скамьи, – если уж у тебя маслят куры не клюют, могу гипсуху толкнуть.

– Не понял.

– Ну, тут из гипса солдаты всякие, офицеры, что ли. На сходняке паханы решили картинки эти распилить и толкнуть.

– Ты имеешь в виду скульптурные группы, посвященные Великой Отечественной войне? – спросил Фольгер.

– Да хрен знает, какой там войне, – отмахнулся паренек, – война эта когда была? А маслята сейчас можно выручить. Сечешь? Так что, не хочешь себе чё-нибудь из гипса? Ну, типа на память.

Внезапно Феликс ощутил жжение в груди, а во рту почувствовал горечь со стальным привкусом. Фольгер с отчаянием представил, что сейчас с ним может случиться: сбитое дыхание, тяжелый кашель, кровохарканье. Приступы, начавшиеся несколько месяцев назад, все чаще давали о себе знать. Но в этот раз Феликс сдержался, не раскашлялся. Прикусив губу, он запрокинул голову, уставившись на металлический щит в обрамлении знамен с надписью: «Слава героям – защитникам Севастополя».

«Нужно досчитать до десяти, и все пройдет», – подумал Фольгер.

Паренек бросил взгляд на укрепленный над скамьей щит и хмыкнул:

– Да у тебя, дядь, губа не дура. Это… как его… достояние Новокузнецкой. Не продается.

«Раз, два, три…»

– Нет, ну вообще, хрен знает. Я такие дела не решаю. Тут с паханами перетереть надо.