Виктор Ночкин - Пищевая цепочка
— На выход с вещами! — бодро объявил боец. — Конец перекура. Валите в зал, бродяги, шеф велел всем по сотке налить за счет заведения.
Сталкеры потянулись к выходу. Они жмурились, прикрывали глаза, отвыкшие от яркого света. Все сразу заговорили, настроение улучшилось — жизнь продолжается!
Когда Слепой проходил мимо людей Сорняка, те как раз обменивались мнениями о том, что произошло за последний час:
— Когда эта дура башню развернула, я подумал — все привет, сейчас ка-ак шмальнет!
— Да, повезло. Миротворцы из немецкого контингент оказались, эти не стали стрелять. А наши бы точно шмаль нули!
— Ага, у наших характер такой.
— Какой?
— Ну, в смысле, душа широкая. Если есть куда, то шмальнуть нужно непременно. А немец не таков. И потом, у них каждый выстрел на счету. Им, говорят, нужно рапорт по каждой пуле писать, отчитываться.
— Мужики, а что было-то? Свернули миротворцы операцию? — поинтересовался хриплый сталкер.
— В зал иди, там все расскажут, — посоветовал боец. Парень сам толком не знал, но не хотел демонстрировать неосведомленность.
Когда Слепой вошел в зал, там уже было людно. Девчонки собрались у стойки и весело щебетали, бармен занял свое место и аккуратно наполнял стаканы — поровну, чувствовалась профессиональная сноровка. У стойки выстроилась вереница жаждущих, сталкеры по очереди подходили, брал стаканы. Бармен монотонно повторял:
— Погодите, мужики, сейчас шеф придет, погодите, пейте минуту…
— Слушай, мне бы комнату снять на неделю или две, — начал было Слепой, — и снаряги прикупить не мешает, я при деньгах нынче. А снарягу…
— Не сейчас, — перебил бармен. — Держи стакан. Потом подойдешь, потолкуем. Сейчас Сорняк придет, слова скажет.
В самом деле, отворилась дверь позади бармена, вошел хозяин заведения. Бармен посторонился, чтобы шефу удобнее было взять посудину. Сорняк медленно протянул руку, сразу стало тише. Несколько лампочек часто мигали — никак не могли войти в штатный режим после часовой паузы. Из-за переменчивого освещения по хмурому лицу Сорняка, и без того изрытому морщинами, ползали тени.
— Ну вот что, мужики, — медленно начал Сорняк и сделал многозначительную паузу. Теперь стало совсем тихо. — Вот что… Вы все знаете, как дело вышло. Облаву военные устроили на нашего брата. Им для отмазки, чтоб начальству показать, нужно было кого-то накрыть. Не повезло нашим к западу от Свалки. Не знаю, кого из бродяг вояки хлопнули, но взяли на горячем, с оружием. После этого операцию закончили, раз уж пару тел заполучить удалось. Вот такая наша судьба, значит. Те парни, которых миротворцы положили, они от нас беду отвели. Вот за них я и предлагаю… Давайте, что ли, светлая память мужикам.
Слепой подумал, что вообще-то Сорняк жмот и очень себе на уме, но сейчас сказал правильные слова. Ведь так и есть, неизвестные сталкеры, которые нынче легли к западу от Свалки, своей смертью выручили остальных, отвели беду.
Собравшиеся выпили.
— Вот такие дела, — заключил Сорняк. — Я сейчас по своим каналам пробью — может, узнаю, кого благодарить за спасение. Вечная память мужикам.
При упоминании «каналов» Слепой вспомнил, что так и не включил ПДА. Интересно, что там, в почтовом ящике?
Уходя, он наспех написал Ларику какую-то ерунду — мол, должен отлучиться по делам, постарается поскорее возвратиться и тому подобное. Комп пискнул — есть почта! От Ларика было даже два сообщения.
Первое отличалось удивительной лаконичностью: «Дурак!»
Второе оказалось подлиннее: «Слепенький, я все понимаю, я буду ждать сколько нужно. У нас в поселке слух прошел, мутанты из Зоны вырваться хотели, и еще Карчалин вместе с машиной взорвали, ну, того, у которого ты в гостинице жил. Так что ты занимайся делами сколько нужно, я буду ждать. Скажи, я лучшая?»
Сталкер улыбнулся и отбил ответ: «Ты единственная!»
Глава 5
Придя в себя, Толик долго не мог понять, где он и что с ним происходит. Ощущения возвращались постепенно. Сначала он осознал, что лежит на чем-то шершавом и плоском. При попытке пошевелиться услыхал шорох, затем пришла боль. Болели ладони, виски будто сдавило, ломило бок… Лишь потом Толик понял, что ничего не видит. Вообще ничего, даже собственных ладоней, которые горят и ноют. Неужто ослеп? Нет, просто теперь ночь. И вокруг — никого. Ни звука, ни лучика света. И пахнет прелым, гниющим — обычный лесной запах.
Потом разом вернулись воспоминания: схватка со сталкерами, появление вертолета, бегство… Это было накануне, а теперь — ночь. Выходит, он провалялся в беспамятстве несколько часов… Где? Куда ему повезло свалиться? Именно повезло — потому что ночью в Зоне беспомощный человек неминуемо попадет в пасть мутантам, а он, Толик, жив. Значит, лежит в безопасном месте. Ловушка, в которую он свалился, оказалась убежищем.
Парень подтянул ноги, попробовал оттолкнуться от странно пружинящего… чего? Ворох листьев, какие-то ветки, которые потрескивают под его тяжестью, а под этим упругим слоем угадывается идеально ровная поверхность. Толик сел и прислушался к собственным ощущениям. Да, при падении приложился крепенько, но как будто ничего не сломал. А вот и свет над головой — теперь, сидя, можно различить чередование серых пятен и темноты вверху… а вот и луна, разрезанная черной сеткой корявых ветвей… чуть ниже — кроны деревьев. А прежде он ничего не видел, потому что сидит в яме. При попытке встать к прежним болям добавилась новая: колено зверски ныло и штанина прилипла к коже. Толик пощупал — жесткая накладка на брюках цела, под ней — ссохшаяся корка крови. Вроде и с ногой ничего серьезного не приключилось, только ссадина.
Постепенно Толику удалось оглядеть место, куда его швырнула судьба. Яма правильной круглой формы, борта бетонные, и под ногами — тоже бетон, только присыпан ветками и жухлой листвой. Этот слой смягчил падение и уберег от серьезных травм… Однако выбраться с больной ногой и ободранными ладонями будет непросто. Толик полез в рюкзак. Там, под флягами и свертками Торца, среди бригадного хабара отыскал два фонарика. Оба были в рабочем состоянии, один едва-едва светил, зато другой оказался в полном порядке. Луч света скользнул по бетонным стенкам, вырвал из мрака сугробы палых листьев.
Круглая яма около восьми метров диаметром, в центре торчит бетонный цилиндр высотой метра полтора и примерно такого же диаметра. Если встать у борта и поднять руки, пальцы коснутся бетонного среза и пучков травы наверху. Уцепиться не за что — это паршиво. Так не вылезти…
Толик отыскал в ворохе гнили свой обрез, убедился, оружие заряжено, и, припадая на больную ногу, побрел вдоль стенки. Он искал, где будет полегче выбраться. Проклятый ПДА по-прежнему не подавал признаков жизни, так что надеяться можно было только на себя.
Борта ямы по всему периметру были одинаково неприступны, зато во внутреннем цилиндре обнаружилась дверь сперва Толик ее не видел, потому что свалился с другой стороны. Дверь он обследовал очень тщательно — тяжелая с виду, стальная, покрытая облупившейся краской. Замка не имелось, между скобами был всунут кусок арматуры и согнут в дугу так, что не вытащить. Что же, разогнуть его вполне возможно, а внутри, наверное, отыщется что-нибудь, что поможет покинуть ловушку. Может, лестница, может, хотя бы мебель или еще что достаточной высоты. Приставить к борту, вскарабкаться — и на свободу. Яма не такая уж глубокая. Приняв решение, Толик сразу приободрился — дело обернулось совсем неплохо! А может, за дверью и хабар какой стоящий?
Сперва он решил еще раз осмотреть дверь — спешитьто некуда. Склонился над изогнутым стальным прутом и поднес фонарик поближе. Арматурина как арматурина, вся в рыжей коросте ржавчины. Налет ровный, железяку никто не трогал очень давно. Согнута так, что петли замка заклинила намертво.
Толик взялся за шершавый край. Поверхность была влажной, под рукой противно зашевелился, осыпаясь, слой корродированного металла. Потянул сперва слабо — нет, так не получится. Провел несколько раз ладонью по арматурине, чтобы стереть податливый рыхлый налет, потом взялся двумя руками и рванул. Железяка скрежетнула в пазах, но удержалась. Тогда Толик уперся ногой и потянул в полную силу. Вроде бы ничего не происходило, но он чувствовал дело пошло! Ногу кололо, ныли мышцы спины, но металл медленно поддавался… Ну, вот и все. Толик отступил на шаг и снова включил фонарик — точно, теперь самодельный засов можно будет выдернуть. На всякий случай нужно готовиться к спуску в темноту, дверь-то наверняка ведет
в подвал. Толик отыскал в кармане изоленту и примотал фонарик поверх укороченных стволов обреза. Целиться в подвале ему вряд ли предстоит, так что пусть фонарь освещает сектор обстрела, так будет вернее.
Теперь приготовления были окончены, но Толик медлил. Не то чтобы страшно стало, а как-то… не по себе немного. Понятно же, что ничего опасного не может таиться в дав заброшенном подземелье. Сколько месяцев оно пустует? Или даже сколько лет? Вон какой слой ржавчины нарос на железяке в дверях! Однако парень ощущал неуверенность. Даже рука подрагивать стала, и пот на лбу выступил. Луна выглянула из-за сплетения ветвей, стало немного светлее.
