Олег Дивов - Сборник "След зомби"
– Да пусть он ищет этот Техцентр, – вступил Очкарик. – Вот там-то его точно убьют. А не убьют – нам отдадут. А тогда он у нас вот где будет. – Очкарик сжал хилый кулачок. – Тогда-то мы на него уголовное дело и откроем.
Мастер покачал головой и цыкнул зубом.
– Я испуган, – сказал он.
– Ничего, – утешил его Генерал. – Сейчас не боишься – потом испугаешься. Когда поймешь, что шутки кончились.
– Надо бы вам заглянуть ко мне в Школу, – сухо сказал Мастер. – И прокатиться разок с парнями на расчистку. Это отбило бы у вас охоту угрожать мне.
– Я был на трех войнах, – отмахнулся Генерал. – Я видел такое… И вообще, это бесплодный разговор. Я не могу приехать в Школу. И я тебе не угрожаю. Я просто хочу поставить тебя на место.
– А я и так на месте, – сказал Мастер. – И заменять меня более удобным человеком не имеет смысла. Школе нужен Мастер, а не старший. Либо будет такой же, как я, либо никакой.
– Это мы еще посмотрим. В смысле – посмотрим на твое поведение.
– Нечего смотреть, – отрезал Мастер. – Я лучше знаю. И либо ваш информатор – тупица, либо вас просто не интересует атмосфера Школы. Конечно, с Базы вам могут передавать результаты тестов, психограммы, всякую прочую муть. Но так вы никогда не поймете главного…
– Ну-ну, расскажи нам, отсталым, – скривился Генерал.
– Мы все больны, – сказал Мастер. Он глядел куда-то в стену между Генералом и Очкариком, и Генерал поймал себя на мысли, что вот сейчас впервые за всю эту мучительную беседу Мастер искренен и поворачивается к нему, Генералу, именно той стороной, которую Генерал видеть никак не хотел бы. Он отталкивал от себя это лицо, проступившее сквозь привычную маску Мастера, – слишком много на этом лице отпечаталось боли и слишком легко его было полюбить…
– Хотим мы того или нет, мы ненормальны, – говорил Мастер. – Что делать, если раз в три дня, а то и через день, а то и неделю кряду ты сражаешься с тем, чего представить себе нельзя? Что противоречит твоим понятиям о мироздании? А в свободное время только об этом и думаешь? И никому, кроме таких же бедолаг, не можешь об этом рассказать… Потому что тебя для начала высмеют, а потом сочтут ненормальным. Интересное положение, да?
Мастер прикурил очередную сигарету. Пепельница была уже полна окурков с изжеванными фильтрами.
– А рассказать-то очень хочется, – продолжил Мастер, вздыхая. – Каждый раз, когда ты задумываешься о тварях, о дырках, о судьбе десятков тысяч людей, пропавших без вести, обо всей этой ненависти, тебя скручивает от боли и отвращения. Ты просто должен кому-то пожаловаться. А ведь это – сокровенное, выплескивать его на случайных людей нельзя. И однажды ты сдаешься…
– Мы знаем, что вы нарушаете подписку, – кивнул Генерал.
– Спасибо, что не наказываете. Вот за это – спасибо.
– Да ладно, – отмахнулся Генерал. – Ты ведь прав.
– Да, я прав. Но вы видите только самый край этой правды. Обеспечить секретность… А человеку больно, понимаете? Поэтому он берет и плачется в жилетку своей женщине. И видит, что ему не верят. На словах верят, а на самом деле – нет. Поэтому с того дня, как он ей открылся, он начинает ее потихоньку терять. И она его отталкивает, да и он ей не может простить, что не поверила. Неважно, расстаются они или нет, – охотник привыкает к тому, что все его интересы замыкаются в стенах Школы. Но Школа – это клан, и чем больше злобы он впитывает, тем выше напряжение внутри. Даже самые нелюдимые из охотников нуждаются в общении… в общении с внешним миром. Но он для нас закрыт. Можете себе представить, до какой степени мы любим Школу и одновременно ее ненавидим?
– Откровенно говоря, – признался Генерал, – в таком свете я эту проблему никогда не рассматривал. А с Базой у вас как? Не чужие вроде люди…
– Не чужие, – согласился Мастер. – Но сенсы в массе своей избегают тесных контактов. Им с нами противновато. Они чувствуют, какой злобой мы залиты под самую пробку. И вот что получается: охотник минимум треть своего времени проводит с людьми, психика которых перегружена до упора. Остальные две трети он тоже напряжен, потому что старается ни на кого не выплеснуть то, что у него накопилось. И постоянно рядом с ним такая же собака. Пыльным мешком трахнутая… Вы бы видели мою Карму! Она тварей ненавидит, у нее на тварей уходит много сил, и после этого у псины неадекватная реакция на людей. Безропотно пускает в дом гостей. Чужаков – на свою территорию! Обнюхает, поймет, что гость живой, – и идет себе дальше спать. Тьфу! И это зверь, специально обученный нападению на двуногих прямоходящих! Боевая псина… Я вас утомил?
– Нет-нет-нет! – замахал руками Генерал.
– Короче говоря, кто такой охотник? Я, например. Это человек, работающий на благо человечества и при этом не получающий от него совершенно никакой поддержки. Он все время имеет дело с сумасшедшими людьми и ненормальными собаками. Так чего же вы от него хотите? Чтобы он, загнанный в угол, просил вежливо, чтоб хотя бы уши не заливали?
– Уши? – переспросил Генерал. – Почему уши?
– Да потому, что он по уши в дерьме!!! – впервые за весь разговор сорвался на крик Мастер. – У него не осталось ничего, кроме веры в себя и свою собаку! И пока он знает, что он – самый умный, самый сильный и самый красивый, хрен вы его поставите на место. А если он хоть на грош в себе разуверится – все, он больше не охотник. Он просто еще одна потенциальная тварь! И не нужно убеждать себя, что поиски Техцентра – это мальчишество. Я ищу Техцентр, потому что хочу понять, отчего меня в него не пускают! Мне не нужна своя техничка, черт с ней! Но почему мне не дают собственные мощности для подзарядки батарей? Почему у меня нет хотя бы принципиальной схемы пульсатора? Своего оружейника? Почему мои рапорты об активизации тварей, о том, что они стали умнее, остаются без детального разбора? Почему еще ни слова не было об инциденте прошлой ночью? Что, что, что еще сказать?!
Мастер резко встал, повернулся и отошел к окну. Отдернув занавеску, он уткнулся лбом в холодное стекло. За спиной молчали, только Генерал ерзал и шмыгал носом. Но вот затих и он.
– Мне тридцать один год, – сказал с горечью Мастер. – Твари и вы – кого я ненавижу больше? Не знаю. Они испортили мне всего лишь характер. А такие, как вы, изуродовали мне жизнь. Ваше счастье, что я самый сильный, самый умный, самый красивый. И еще у меня есть кавказская овчарка. Знаете, я не оправдываю поступок Саймона. Но, кажется, я начинаю его слишком глубоко понимать. Для него в этом мире не осталось живых людей. Одни твари кругом.
– Вот об этом нам и предстоит сейчас разговор, мой мальчик, – сказал за спиной Мастера Генерал. – И я не знаю, как его начать. Но я надеюсь, что тварей ты все-таки ненавидишь больше, чем нас.
***– Стакан водки мне нужен, – сказал Доктор. – Вот что сейчас меня поправит.
– Всего-то? – улыбнулся Мастер, запуская руку в холодильник. – Помню, было время, когда ты меньше пол-литры не заказывал.
– Старость – не радость, – вздохнул Доктор, принимая бутылку.
Мастер подвинул Доктору тарелку с бутербродами и смотрел, как тот наливает себе рюмку, пытается оторвать ее от стола. Руки у Доктора ощутимо тряслись.
– Знакомо, – сказал Мастер.
– Нет, – отрезал Доктор, с усилием поднося выпивку к губам. – Этого ты знать не можешь. – Он залпом проглотил напиток и, зажмурившись, откинулся на спинку стула. – Нормально. – Доктор помотал головой, открыл глаза и потянулся за закуской. Мастер сам налил ему снова, и рука Доктора ухватила рюмку уже более уверенно. Доктор торопливо прожевал откушенное и опрокинул «дозу» вторично – четким, отточенным движением. Несколько мгновений он опять следил с закрытыми глазами за тем, как организм принимает выпитое, потом удовлетворенно крякнул и в две секунды прикончил бутерброд. Мастер рассмеялся.
– Красиво, – сказал он. – Аж завидно.
– И ты выпей, – предложил Доктор. – В нашем деле главное что? Главное, вовремя залить глаза. Так легче себя убедить, что все происходящее – горячечный бред. Ты еще не родился, а я уже жил в непрерывном бреду. Делириум тременс. Вот так-то, мальчик…
– Вы сговорились, что ли?
– С кем?
– С Генералом. Он меня называет именно так: «Мой мальчик».
– Возрастное, наверное, – предположил Доктор, закуривая. – Нужно сказать, я этого господина с трудом перевариваю. Иногда мне просто стыдно, что мы с ним принадлежим к одному поколению. Хотя работать с ним можно. Противно, но… – Доктор пожал плечами.
– Да, – Мастер криво улыбнулся. – Он замечательно справляется со своей главной задачей – наводить тень на плетень. Слушай, ну хоть ты, опытный мужик, скажи мне, для чего такой уровень секретности? В Проекте занято двадцать разных служб, и про половину из них я даже не знаю толком, где они находятся! Ты это можешь объяснить?
