Мария Симонова - Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием
…когда в отсек вошел Алекс.
Я сглотнул слюну. Челка, свежеэпилированный утюг подбородка. Буравчики глаз. Этот знает! Что?!
Время застыло, замерло, лишь прочнейшая нить связала наши глаза. Кажется, дерни головой, и они выскочат из орбит. Этот знает…
Сидеть! Спокойно! Опусти глаза. Кивни — привет, мол, Алекс. Теперь можно взглянуть. Смотрит. Словно выбирает место для удара. Ну–ну…
Теперь медленно, не спеша, покрути карандаш. Так. Обратись к Владу…
— Так ты говоришь, барахлит пятый «глазок». Да, Влад?..
Стоит, буравит, лишь челюсть двигается туда–сюда, словно моллюска перетирает. Где же прокол? Тогда почему он один? Где жлобы из охраны?…
Что ж, Алекс, тем для тебя хуже. Смертнику терять нечего. И выбор у него не богат. Либо ты, либо тебя. Здесь мы с тобой, Алекс, разойдемся. Здесь один из нас и останется. Но где же был прокол, мать его за ногу?!!
Молчание затянулось, растворилось в вязких секундах, словно крупинка транквилизатора в стакане сока. А Хорек еще ничего не понял. Сидит, глазами хлопает. Молчит… Или это время молчит? Не важно. Не важно…
— Да, Кост, вроде бы я проверял. Там ничего нет. Комп выдает «о'кей» по всем параметрам…
«Как же, ничего. Если мой баг там уже двое суток сидит. Лопух, салага».
— Я хотел уже сам пойти на месте взглянуть, а тут ты…
Алекс наконец дожевал моллюска. Рука поползла к оттопыренному карману. Лучевик?..
— Пойдем, Бессон. Шеф вызывает. Разговор у него к тебе…
И тут мигнул свет. Неожиданно и резко. На долю секунды. И я мигнул вместе с ним. Уже переводя карандаш в форсированный режим. Свет мигнул, и тут же зажглась красная лампа на пульте. Зазвенел зуммер.
ТРЕВОГА!
Тревога? Откуда? Я мазанул глазом по мониторам. Особенно по тому, где развалились в креслах халдеи при входе. Сейчас они замерли, сделали стойку. Ну чисто «псы».
А зуммер не унимается. И добавился писк вызова. Коминс Алекса? Да. Рука громилы приостановила свой путь в карман за… Лучевиком? Парализатором? Вместо этого перещелкнула тумблером коминса, переводя коммуникатор в аудиорежим.
А Хорьку уже не до нас, пялится на мониторы.
— Кост! Что происходит?!
«Как будто я знаю, что там сейчас происходит. Поганка какая–то».
— …Да. Хорошо, сейчас… А Бессон?.. — Я навострил ухо, да разве услышишь пониженный сигнал коминса на расстоянии полутора метров. Хрена! Ни за что не услышишь. — Не понял… Хорошо! Иду!
Алекс глянул на нас с Хорьком, словно через прицел армейского пи–бластера:
— Приказано оставаться здесь. Наблюдать. Никуда не уходи, Бессон. — И ощеряется своей песьей улыбкой, гад. — Я скоро вернусь. И мы поговорим. По–го–ворим.
— Да что случилось?!! — прорезался Хорек, пока я решал, полоснуть гада или все–таки отпустить пока. — Что, Алекс?
Алекс, не отвечая, вышел. Мы остались одни.
Непонятно. Но каша круто заваривается, только дай! Не пора ли активировать баг? Глаза бегают с монитора на монитор. Ученые, как стая кур, рассевались по лабораториям, и только один за одним загораются на пульте блокировки замков. Та–ак… Активировать баг? Но надо убрать Хорька, а то враз просечет, что я делаю.
«Отправить»? Рановато. Может, еще ничего и не будет.
Как не будет! Не будет — так устроим. Недаром псяра меня глазами уже пожирал. Знает, гад, что–то. И тут я увидел нашего хрыча яйцеголового. И телохранителя рядом. Торопятся, голубчики, в свой отсек, вон Шпак по сторонам зыркает и лучевик даже не прячет. Стоило Рунге юркнуть в свой отсек, как один из халдеев, что на входе, схватился за шею, завертелся волчком, упал. Другие повыхватывали лучевики. Э, да там никак нападение!
— Смотри, Кост! Смотри!!! — заорал в ухо Хорек.
— Вижу. — Я по–прежнему поигрывал карандашиком, а мозг работал быстрее коминса. Прикидывал варианты.
— Так, — решился я наконец. — Ты, Влад, давай–ка к запасному шлюзу. Проверь там все. Да респиратор прихвати, мало ли чего. И сразу назад. А я тут…
— Так ждать ведено!
— Ждать… Ты этого хочешь дождаться? — На третьем мониторе уже второй халдей рухнул на пол. Парализаторами работают. Кто же это такие? Внешники?
Похоже. Из бокового коридора высыпали еще трое охранников, на них золотились защитные костюмы. Этих парализатором уже не возьмешь. Один тащил трубу штурмового ружья. Крутая каша. Тот, что с трубой, припал на колено — пхшфф!!! Коридор заволокло дымом, секунду ничего было не разглядеть. Потом проступили суетящиеся охранники. Они вручную блокировали дверь. Снаружи явно навалились, используя манипулятор. Я видел, как один оглянулся в сторону «глазка». Махнул рукой — надо ребятам помочь. Со–ориентировался и включил силовые генераторы на полную мощь — радужный пузырь запульсировал во входном проеме, и дверь неожиданно легко закрылась. Захлопнулась. Охранник махнул в камеру рукой, поднял большой палец. Благодарит, значит.
— Но, Кост…
— Ты еще здесь?!! — рявкнул я, и Хорек послушно нырнул в шлюз.
Так. Теперь можно и баг активизировать. Пробежал пальцами по пульту — есть. Охранники на мониторе споро выстраивали баррикаду. Все заняты. Не пора ли нам подступиться к профессору?
Чтобы не попадаться никому на глаза, я выбрал путь через коммуникационные туннели. Не самый простой, но самый безопасный. К тому же успел изучить систему коммуникаций, пока вылизывал ее на пару с Алексом для обеспечения безопасности. Чертов наймит постарался, надо отдать ему должное, предусмотреть практически все возможные утечки. Вот только одну не предусмотрел — я–то собирал информацию для себя, а не для дяди снаружи. И компы знал неплохо. Вот и сейчас запущенный баг нейтрализует слежение за этим коллектором и должен уже заклинить камеры слежения так, чтобы угол обзора был минимален. А Хорек, когда это заметит, не меньше часа должен провозиться. Времени вагон.
В коммуникациях практически не было звукоизоляции, и, проползая на четвереньках над помещениями уровня, я даже мог уловить на коминс обрывки разговоров. И не только — где–то впереди явно чувствовалось содрогание несущих конструкций. Внешники, если они, конечно, внешники, пытаются прорваться в помещения лабораторий. Меня сейчас внешние раздражители практически не отвлекали — как всегда во время акции, я чувствовал, как зудят нервные окончания в пальцах рук и ног, как бродит в крови азарт: состояние под названием «пси–бросок», когда вся нервная деятельность сосредоточена на поставленной цели и подчиняется одному: «Акция прежде всего!»
Черт! Мне впервые приходилось действовать без качественного плана, импровизировать, и весь опыт прошлых акций восставал против такого непрофессионального подхода. Но раз за разом переставляя полусогнутые руки в низком туннеле, я возражал своим рефлексам, что никогда еще в жизни не выполнял свой собственный заказ. И инстинкты повиновались.
Ага, вот и нужный люк. Приложить коминс к крышке — вроде разговоров не слышно. Лишь в отдалении продолжает мерно бухать. Внешники еще не справились с дверью. Осторожно жму рычаг, поднял крышку сантиметров на десять. Заглянул. Подсобка. Пусто. Никого. Можно входить. Распахнул люк и спрыгнул вниз. Теперь дверь из отсека. Подключил коминс к замку в обход анализатора — не стоит оставлять следы — прибор погудел несколько секунд, и с легким щелчком дверь разблокировалась.
Я двинулся по коридору, стараясь попадать, по возможности, в мертвые зоны телеглазков. Угол, за ним слышно движение. Там люди. Охрана. А до яйцеголового, до его лаборатории еще добрых тридцать метров. На виду у всех. Без прикрытия…
* * *
Я набрал воздуха, как пловец перед погружением, достал верный карандаш и нагло направился прямым ходом к ближайшему «глазку», что контролирует скрещение двух коридоров. Расчет простой, и причина уважительна — система слежения частично вышла из строя.
Подошел, подключился через коминс. Запустил тест, баг свой подстегиваю. А сам стою с умным видом, незаметно фиксирую, что вокруг творится. А все в порядке — халдеи свою баррикаду строят, другие уже позиции позанимали. На меня ноль внимания. Это хорошо. Всего народу вокруг человек пятнадцать, и все при оружии. И взаправду с внешниками воевать собрались, что ли? Ну пусть. Это их дело. Мое же — до хрыча добраться.
Так, снял показания и пошел себе прочь до следующего «глазка», непринужденно постукивая карандашиком по ладони. Спокойно и непринужденно.
Уровень у нас достаточно запутанный, а мне это только на руку. И телепортер экстренный имеется, в кабинете Силаева. Жаль, не удалось мне к нему с багами в первые дни подступиться. Жаль.
Иду себе. А внутри так и звенит все, да еще дурацкие мысли в голову лезут насчет бессмертия, заплывают, словно караси в заводь. Вот одна, к примеру, такая:
бессмертие — оно как, полное или до разрушения тела на молекулы? Ну, скажем, плазмоганом если по тебе пройдутся? Или вот другая: а что будет, если тело целое осталось, а мозги нейродеструктором выжечь? Ну что останется? Зомби? Овощ? Дурацкие такие рыбки в мозгах плавают. А настроение само по себе такое бесшабашное, словно я это бессмертие уже обрел.
