Роман Приходько - Стражи Армады. Прыжок за грань
– За что? Я тебя спрашиваю! За что ты получаешь конверты с зелеными ликами американских президентов?
Суровая реальность бытия вернула Егора на бренную землю, то есть в пространство дренажного тоннеля на территории Зоны. Боль в мышцах рук, сведенных судорогой, пробилась к сознанию хозяина, вынудив сделать единственное, что было правильным в данной ситуации, а именно – укусить себя.
– Что тебе было велено?
Оппонент, которого отчитывал Сивоконь, молчал.
– Я тебе, козлу, русским языком сказал, чтобы трое бойцов с пулеметом сидели на выходе из аномального тоннеля под железкой. Что в итоге?
– Так я…
– Головка от меня! – кто-то из военных прыснул со смеху. Резко хлестнула закрывшаяся дверца «уазика», звякнул о кузов металл, и искаженный злобой голос прапорщика продолжил озвучивать невидимую беглецам сцену на дороге: – Чё ты ржешь, упырь? Зубы вспотели? Так я щас прополю половину – чтоб сквознячок гулял… Все из-за тебя, паскуды…
– А чё я мог сделать? Это ж твой земеля скурвился! Откуда мне было знать, что он ненадежный?! Нашел крайнего. Как чё – сразу План виноват…
Глухой звук удара, крики, возня, отборные матерные выражения – все говорило о начавшейся потасовке.
Егор тем временем разлепил сведенные судорогой пальцы и переваривал услышанное. Тон, с которым Сивоконь общался со старшим лейтенантом, раскрыл вдруг, что Василий далеко не такой простачок, каким казался сначала. Очевидно, в части существовала какая-то теневая иерархия и своя система премиальных поощрений. Откуда только брались деньги – было непонятно. Ясно одно – их ищут, но не официально. В противном случае подняли бы по тревоге всех способных держать оружие и вызвали спецназ.
Разборки на дороге наконец-то прекратились. Прапорщик, еле сдерживая ярость, продолжил руководство операцией по поимке беглых преступников:
– Ляхов – есть что?
– Кроме стаи собак у элеватора – ничего нового.
– Так, Дудченко! Забирай «уазик» и дуй на северный КПП – нужно перекрыть выход на Могильник. Я с Планом наведаюсь к Харитону в деревню и подожду БТР с бойцами. К обеду надо перетряхнуть все Пятихатки и окрестности…
– Дались тебе этот сталкер да строитель-алконавт! К чему этот сыр-бор? – спросил старший лейтенант, ожидая, когда бойцы усядутся в машину.
– Не твое собачье дело! Явишься на точку – доложишь!
Взревел движок «уаза», рыкнула коробка передач, и перегруженный автомобиль покатил на север, шурша протекторами шин по асфальту.
– Хватит дуться! Зубы на месте? – примирительно осведомился у солдата Сивоконь.
– Все нормально, – буркнул тот.
– Ну, тогда пошли!
– Может, в тоннеле под дорогой проверить? – блеснул идеей План.
У Егора от этих слов похолодело в груди.
– Ага! Подожди, сейчас рушничок погладят и солонку наберут, чтобы тебя встретить! Не тупи! Старый не дурак. Они уже давно на Могильнике или на Болотах камыш топчут. Этот сталкер работает на Гектара. У него опыта больше, чем у тебя извилин в голове. Пошли к Харитону! Глаз даю – парочка наведывалась к нему. Может, выспросим чё полезное.
– А ты уверен, что деревня пустая? Нас не подстрелят там? – не унимался боец.
– Тепловизор кроме костра ничего не показал. Варяг увел новичков – стопудово Старый маякнул насчет облавы…
Ботинки военных затопали по дороге, удаляясь в сторону брошенного населенного пункта. Неразборчивое бурчание еще некоторое время нарушало тишину, затем постепенно утихло.
Концы тоннеля стали заметно сереть. Неотвратимо наступало утро, грозя беглецам новыми неприятностями. Егор оглянулся. Силуэт сидящего на колесе сталкера отчетливо просматривался на бледном фоне проема. Занемевшее тело нехотя подчинилось, и Лысенко оседлал второе «кресло». Нестерпимо требовалось посмаковать сигаретку. Он не отказался бы даже от дешевой «Примы», которую так любил Сазаныч. Воспоминание о бывшем коллеге навеяло тоскливое чувство вины перед бригадой строителей, которая хоть и ненадолго, но стала его второй семьей.
– Кажись, пронесло, – нарушил молчание сталкер.
– Курить охота, – не в тему отозвался Егор.
– Забудь! Пора линять отсюда, – Старый бесшумно поднялся и двинулся в туман.
Лысенко сглотнул набежавшую слюну и поспешил за товарищем.
Шли долго. Иногда проводник останавливался и прислушивался. В эти короткие мгновения Егор отдыхал и оглядывал окрестности. Хотя что можно увидеть в серой пелене кроме кустов и редко встречающихся деревьев? Правда, иногда попадались какие-то странные участки туманной завесы, в которых мельчайшие частички влаги вели себя необычно, а местами вообще отсутствовали. Как правило, проводник огибал подобные «танцующие столбы», «вихревые спирали» и «круговые фонтаны».
– Заметил? – усмехнулся сталкер, бросив косой взгляд в сторону подопечного.
– Ага! Что это? Ведь так не бывает, – обрадовался парень возможности поговорить.
– Аномалии! Потом расскажу. Главное – держись от них подальше, – скупо ответил Старый и прибавил шагу.
Балка незаметно перешла в молодой ельник. Приятно запахло хвоей. Липкие иголки скользили по влажной поверхности куртки, оставляя мутные клейкие крапинки. На краю небольшой проплешины Старый резко свернул влево по еле заметной тропинке. Справа показались бетонные столбы с ржавой «колючкой», провисшей от времени. Сталкер еще ускорил темп, а когда ельник закончился, перешел на бег трусцой.
Преодолев невысокий холм, путники приблизились к развалинам кирпичных строений. С уцелевших остатков шиферной крыши срывались крупные капли, громко ударяясь о куски исковерканной жести, дырявую канистру и капот «сто тридцатого» ЗИЛа, упершегося бампером в стену длинного гаража на несколько боксов. Повсюду виднелись пулевые отметины. На земле в изобилии валялись стреляные гильзы разного калибра и степени окисления. Бывший «Машдвор», как гласили металлические буквы на уцелевшей створке ворот, и после аварии на АЭС продолжал служить людям, только не по своему первоначальному назначению.
На старых тополях у границы забора раздалось противное карканье нескольких ворон. Местные падальщики как бы плакали, сожалея о том, что возможный завтрак проплывает мимо голодных пустых желудков, лишь раззадоривая аппетит.
– Чтоб вас, заразы! – сталкер оглянулся убедиться, что напарник не отстает, и припустил быстрее.
Показавшаяся за машинным двором дорога вывела беглецов к довольно крутому холму, у подножия которого чернело жерло широкого тоннеля. Туман стал понемногу рассеиваться. Первые лучи солнца тронули верхушки деревьев. Не хватало только веселого щебетания птиц, чтобы полюбоваться запоздалым наступлением нового дня.
Напарники остановились перевести дух недалеко от ржавого гусеничного трактора, брошенного в кювете дороги. Многотонный труженик основательно оброс травой и диковинного вида плесенью. Распахнутые дверцы прибавляли уныния и без того жалкой внешности железного коня. На месте лобового стекла красовался дремлющий черный ворон. «Вот бы сюда фотоаппарат, – подумал Егор, – интересный снимок бы получился…»
Словно прочитав мысли гостя, Зона решила внести некоторые коррективы в его идею – показать короткое представление, для запечатления которого понадобилась бы кинокамера.
Сначала резко колыхнулся воздух над кабиной трактора, сдув сухую листву с покатой крыши. Затем высоко в небе над ржавой машиной послышался звук, похожий на приближающееся шуршание шин по асфальту.
Егор стоял как вкопанный, не слыша уговоров сталкера укрыться в канаве поодаль – словно врос в дорогу, оглушенный и ошарашенный происходящим.
Представление между тем продолжалось. Звук перерос в громовой раскат, заглушив карканье птицы, беспорядочно раскручивавшейся внутри кабины, в изобилии теряя перья при столкновении с рычагами управления и каркасом сиденья, затем резко оборвался негромким хлопком, причиной которого стало взорвавшееся изнутри тельце ворона. Не успели черные перья спланировать на пол, как трактор медленно тронулся с места в направлении людей. Гусеницы не вращались – неведомая сила толкала груду металлолома словно утюг. Сантиметр за сантиметром мертвое чудище приближалось к спутникам, сминая траву и кустарник на своем пути. Пласты дерна вперемешку с комьями сырой земли скапливались перед машиной, образуя живой, растущий в размерах вал чернозема.
Страх проник в каждую клеточку тела Егора, постепенно перерастая в леденящий душу ужас. Парализованные на время мышцы стали поочередно терять связь с сознанием, что неминуемо грозило закончиться обмороком.
Старый, на несколько мгновений переставший дергать спутника за рукав и тоже с интересом наблюдавший за движением трактора, мгновенно оценил ситуацию. Хлесткой пощечиной он вывел Егора из транса и волоком потащил к тоннелю. Они успели сделать несколько шагов, и тут оживший металлолом выскочил на грунтовку, сопровождая маневр неимоверным лязгом, скрежетом и стуком – наконец, расклинилась трансмиссия, сдерживавшая ранее скорость машины. Лихо перемахнув дорогу как раз по тому месту, где недавно стояли люди, железный конь со всего маху въехал передком в тополь, росший на обочине. Раздался глухой звук удара. Жуткий скрип сгибающегося в бублик ствола и треск обламываемых ветвей эхом разнеслись по всей округе. Всю листву тополя собрало в шевелящийся ком и забросило в кабину трактора. Закрывшись, разом хлопнули дверцы. Разрезая воздух, резко распрямился голый остов дерева. На этом все закончилось, лишь клубок еле заметного марева покатился к голой вершине холма, тревожа редкую траву на своем пути.
