Александр Михайловский - Петербургский рубеж
А сейчас, когда появится возможность, надо будет обязательно встретиться с молодым Джугашвили и поговорить с ним. Идея совместить положительные элементы Российской империи и сталинского СССР всё больше овладевает моим умом. Без этого России не выстоять против всего западного мира, стремящегося не просто ограничить ее рост, но поделить на части, выкроить из нее для себя куски пожирнее. От объединения Европы против нас пока спасает лишь перманентный, тлеющий уже четвертый десяток лет конфликт между Францией и Германией.
Но всё хорошее однажды кончается. Или Германия разгромит и расчленит Францию, или союзники по Антанте и САСШ сумеют разгромить Германию. И как в Версале после Первой мировой войны, они заложат бомбу, которая громыхнет через тридцать лет. Но в любом случае, как только в Европе появится неоспоримый гегемон, она дружно отправится походом против нас. И мы, Романовы, должны быть готовы к этому. Необходимо помнить об угрозе, исходящей с запада, и все наши дела должны быть направлены на предотвращение и отражение этой угрозы.
Вот в салон-вагон заходит Ольга, глаза заплаканные. Опять, наверное, смотрела какой-нибудь душещипательный фильм с трагическим концом. Ага, и Михаил вместе с ней, придерживает сестру под руку, значит, смотрели вместе, и что-то военное. Наш будущий «военный гений» мелодрамы про любовь на дух не переносит, просто убегает. А вот военные фильмы может смотреть часами. Есть в них нечто, что завораживает мужчин. Окошко в другой мир, яростный и беспощадный, ведущий борьбу не на жизнь, а на смерть. У Михаила вид, напротив, решительный — изменился мальчик за эти четыре дня, повзрослел.
— Доброе утро, Сандро, — звякнув шашкой, Михаил присел за мой столик. — Что такой невеселый? Мы ехали, ехали и наконец почти доехали. Уже через сутки будем в Порт-Артуре, а там уже и до Кореи недалеко. Я вот что подумал. Интересно, а почему Ники вслед за нами адмирала Макарова не послал, как в тот раз? Неужто на Алексеева надеется?
— Больше на Ларионова, — ответил я, отодвигая от себя чашечку кофе и делая стюарду знак, чтобы принес еще — мне и Михаилу с Ольгой. — Пойми, Миша, Ники совершенно прав. Тут на Дальнем Востоке управятся и без Макарова. А вот если англичане полезут к Петербургу, то в Кронштадте Макаров будет как раз на своем месте.
Михаил удивился:
— Ты полагаешь, англичане влезут в эту войну?
— Влезут или нет — это как Ники себя поведет, — ответил я. — Для того и армию перебрасывают не в Маньчжурию, как в тот раз, а в Туркестан. В Маньчжурии трудами адмирала Ларионова и его соратников нашим солдатикам уже и делать-то нечего. А из Туркестана рукой подать как до Персии, так и до Индии. Для того и Макаров на Балтике — встретить британские броненосцы на дальних подступах к столице, например в Датских проливах. Если Ники заручится еще и поддержкой кайзера Вильгельма, что почти неизбежно, то русско-германо-датский флот сумеет не пропустить бриттов в Балтику. Фон Тирпиц — это еще тот рыжий черт, и стоит нашего Макарова.
Я думаю, Миша, на войну они не решатся, это был бы самый простой выход. Тут от них мелких пакостей ждать надо. Революционеры-нигилисты-бомбисты и журналисты-либералы-масоны — вот каким будет их оружие в этой войне, а отнюдь не броненосцы. Ненавидят они нас люто еще чуть ли не со времен наполеоновских войн, но умеют эту ненависть затаивать и наносить удары из-за угла.
— Сандро, Миша, — подала голос Ольга, — ну что вы всё о войне да о войне. А без войн как-нибудь можно?
— Оля, — ответил я, — с времен Каина и Авеля сильный отбирал у слабого еду, одежду, дом, женщину. Если ты не хочешь, чтобы тебя ограбили и убили, ты должен быть сильнее своего обидчика. Англия поднялась как ведущая мировая держава с помощью пиратов, грабивших испанские галеоны с серебром и золотом. Эти повадки грабителей с большой дороги никуда не исчезли. Старого пирата не перевоспитаешь, его можно успокоить, лишь повесив на рее. И еще: для пиратов нет законов чести, для них, ради успеха, допустима любая подлость, любой обман. Бесполезно вести с ними дела, как с обычной нацией — к примеру, с французами или германцами.
— Но, Сандро, у французов верность слову и честность тоже не ночевала, — поправил меня Михаил. — Вспомни, как их император Наполеон завалил Россию фальшивыми деньгами, которые печатались в Париже. А сейчас они за нашей спиной договариваются с британцами. А еще союзники называются. Правильно их Ники осадил, должны знать свое место…
— Твои немцы тоже не сахар, — огрызнулся я. — Сегодня друзья, а завтра — нож в спину. Вспомни Берлинский конгресс, и чем за всё добро отплатила Германия твоему деду? Ты действительно думаешь, что дружба с Германией — это надолго? Стоит им подмять под себя Европу, так пойдут совсем другие песни. Сторону на войне они меняют с легкостью необычайной. Вспомни, сначала они воевали против Наполеона, и он разбил их при Йене. Потом пруссаки вместе с прочими немцами пришли с тем же Бонапартом к нам в 1812 году. Потом они же, вместе с русской армией, сражались против французов под Лейпцигом, Кульмом, и, скажу прямо, сражались неплохо.
Но опасаюсь я, Миша, таких союзников. Уж лучше по заветам твоего отца надеяться только на собственные армию и флот. Боюсь, что будет наихудший вариант — Россия против всей Европы. Выстоять-то мы выстоим, силой Россию еще никто не побеждал. Но столько крови прольется, что мне даже думать об этом страшно. Мировую войну можно только оттянуть, но не избежать, в этом я готов поверить потомкам. И к этой войне надо готовиться, готовиться каждый день и час.
Впрочем, ты ведь знаешь, как непостоянен Ники в своих пристрастиях. Страну надо поднимать на дыбы, как сделал это Петр Великий — может, тогда что-то и успеем. Только руки у нынешнего самодержца слабоваты. Во времена твоего пап а всё было бы куда проще, да и в Европе с ним считались.
Михаил вздохнул:
— Очень жаль, что пап а с нами нет. Так что нам придется справляться самим. И с Ники, Бог даст, всё образуется. Вроде он неплохо начал. Я о другом. Чтобы подготовить Россию к такой войне, надо многое менять. Мне кажется, что совершенно недопустимо, когда дворяне, опора монархии, увиливают от военной службы. Был бы я на месте Ники, я бы таких, простите меня, столбовых тунеядцев загонял в Тмутаракань сибирскую, невзирая на титулы и заслуги их отцов и дедов. И ведь подобных в нашем дворянстве половина, если не более.
— В нашем дворянстве хватает выходцев из гоноровой польской шляхты, — возразил я. — Многие из них честно служат России, но есть и такие, которые лишь мечтают нагадить клятым москалям при первом же удобном случае. Вспомните, как будущий диктатор Польши Юзеф Пилсудский сразу же после нападения японцев на Порт-Артур помчался в Японию, чтобы заручиться поддержкой у наших врагов, обещая им взамен проводить диверсии на Транссибирской магистрали и агитировать против России и царя. Ох, и не любят нас паны, мечтающие о возврате границ Речи Посполитой от можа до можа. Того и гляди, взбунтуются в очередной раз.
— Ну, значит, Магадан тогда заговорит по-польски… — усмехнулся Михаил и, видя мое непонимание, добавил: — Есть в этом чемоданчике — ноутбуке, книжка господина Ланцова «Александр». Она про то, как в нашего пап а в раннем детстве вселился дух солдата из будущего. Знаешь, при жизни он был человеком, с которым соседним государям было непросто разговаривать. Но с этакой добавкой он стал для них смертельно опасным. Есть там несколько замечательных идей, к которым нам стоит прислушаться. Мы с Ольгой, считай, двое суток только и делали, что читали…
— А при чем тут Магадан и поляки? — не понял я.
— А при том, что когда в той книжке поляки устроили очередной свой рокош, наш папа сказал эту фразу и вывез всех шляхтичей в тот самый Магадан. Конечно, кроме тех, что служили империи верой и правдой… Ладно, Сандро, книжки книжками, но в государстве действительно черт знает что творится. Так нас скоро не только немцы с французами, а зулусы или папуасы завоевать смогут. Нужно что-то делать!
— Что-то или ты точно знаешь — что? — переспросил я.
— Точно сейчас никто не знает — ни ты, ни я, ни Ольга, ни Ники, ни даже наши пришельцы из будущего. Хотя они думают, что знают. Но их рецепты совсем для других условий. Что-то в них правильно, а что-то и нет. Я не знаю, что именно, но что-то надо делать, чтобы не допустить этих самых трех революций и гражданской войны. В такой войне нет победителей и побежденных, в ней неправы все.
Чтобы снять внутреннее напряжение в стране, наверное, в первую очередь необходимо переселить максимально возможное число народа на малозаселенные земли в Маньчжурии и по Амуру. Когда у мужика есть земля, есть хлеб, есть возможность досыта наесться и накормить свою семью — он не бунтует, а пашет… Да и окраины за собой можно закрепить только так, иначе не хватит никакой стражи и никаких казаков.
