Дмитрий Политов - Часовые времени. Незримый бой
— Сказать по правде, я не уверен, что дело обстоит так замечательно, как вы говорите, — с сомнением протянул Евгений. — Как-то уж больно все красиво, легко и просто. А если это провокация? Что за части расположены по соседству с казармами этого полка? Каково настроение в них? Выступят ли они против восставших?
Тарасевич презрительно хмыкнул.
— Нет там никого, успокойтесь.
— Это проверенная информация?
— Самая что ни на есть, лично наблюдал. Впрочем, если боитесь…
— Как вы можете так говорить? Эжен не раз делом доказал свою храбрость! — Ольга, сидевшая до сих пор молча, гневно смотрела на Тарасевича. Лицо ее горело от возмущения. — Не забывайте, что именно он раздобыл средства, необходимые для проведения операции.
— Да ладно вам, — примиряюще произнес Нельсон, куривший возле слегка приоткрытой форточки. — Хватит уже собачиться. Мы и так едва не провалили все дело, влипнув по-глупому в полицейскую облаву. Спасибо Аристарху, царствие ему небесное, прикрыл. — Все замолчали, скорбно потупившись.
«Интересно, а что меня напрягает во всей этой истории? — думал Белугин, пользуясь неожиданно образовавшейся в разговоре паузой. — Что не нравится? Неужели я и в самом деле боюсь?.. Да нет, вздор! Наши психологи не могли ошибиться, я стопроцентно подхожу для оперативной работы. И показатели разумной осторожности — ничего не боятся только дураки — у меня в пределах нормы. Тогда что случилось? — и тут же сам себе ответил: — Предчувствие. Есть у меня нехорошее предчувствие насчет этого замысла с восставшим полком. Не могу сформулировать точно, но червячок сомнения, возникший в первую минуту, когда Тарасевич поведал о своем «гениальном» плане, медленно, но верно превратился к данному моменту в такого упитанного, хм, питона, что ли? Эх, кабы знать, кто на самом деле подсказал ему эту идею! То, что она не его, видно невооруженным глазом. Не тот уровень. Вот Аристарх покойный, тот мог бы придумать что-нибудь эдакое, а этот… Черт, кто же у него за спиной-то прячется? И как его оттуда выманить? Признаться, мне казалось, что на саквояжик ювелира этот таинственный «кто-то» среагирует иначе».
— Каким образом я попаду в расположение? — Евгений постарался, чтобы его голос звучал как можно более равнодушно. Видимо, удалось — Ольга взглянула на него с восхищением и порывисто сжала своей маленькой ладошкой его руку.
— У меня там есть верный человек. — Нельсон выбросил на улицу окурок, захлопнул форточку и сел за стол к остальным. — В нужное время он проведет вас через посты. Нужно только переодеться в солдатскую форму. Но это не проблема, за деньги я легко достану комплект обмундирования.
— Что бы мы делали без продажных людей, — засмеялся Тарасевич. — С одной стороны, они являются форменным злом, мешающим нормальной работе любого государства, а с другой — во многом именно благодаря коррупции революционные группы могут существовать. Представьте себе, что вместо давным-давно прикормленного нами чиновника, послушно выписывающего паспорта и другие документы — были бы деньги, — вдруг появился кристально честный служака?
— Ага, а вместо местного околоточного, закрывающего глаза на наше проживание в этой квартирке за небольшую мзду, азартная полицейская ищейка, мечтающая выжечь каленым железом врагов царя-батюшки, — засмеялась Ольга. — Ужас!
— Но обходятся нам их услуги недешево, — меланхолично заметил Белугин.
— Так что, мне договариваться насчет формы? — требовательно посмотрел на товарищей Нельсон.
Все перевели взгляд на Евгения.
«А может, лучше было бы остаться на офисной работе, проводить время за компьютером, по вечерам пить с друзьями пиво и узнавать о лихих похождениях оперативников исключительно из выпусков новостей? — мелькнула у него в голове шальная мысль. — Нет, это, пожалуй, не для меня». — Белугин решительно тряхнул головой. А вслух сказал:
— Договаривайтесь!
В казарму, приземистое двухэтажное здание из красного кирпича, они и в самом деле прошли достаточно просто. Белугин немного беспокоился, когда проходил мимо стоявшего у входа часового, но тот даже не взглянул в его сторону. Сопровождавший Евгения солдат, малоразговорчивый круглолицый парень, провел его сквозь длинные ряды развешенного на веревках стиранного белья и указал на распахнутую настежь дверь.
— Вам туда, — глухо сказал он. — Поднимитесь по лестнице на второй этаж, а дальше по коридору. Третья дверь по левой стороне.
— А вы разве не со мной? — насторожился Белугин.
— Нет, я только провожатый.
— Что ж, спасибо. — Евгений одернул неудобную, слегка маловатую ему гимнастерку, врезавшуюся в подмышки, поправил фуражку и пошел к казарме. Узкая лестница, противно скрипевшая под ногами рассохшимися ступенями, вывела его на маленькую площадку перед дверью, ведущей на второй этаж. Рядом с узким, точно бойница, оконцем стояли двое солдат, горячо обсуждавших что-то. При появлении Белугина они тотчас замолчали и проводили его недружелюбными взглядами.
— Кто таков? Куды прешь? — грубо спросил один из них.
— А тебе что за дело? — вопросом на вопрос ответил Евгений, чувствуя, как по спине прошелестел слабый холодок — первый признак скорых неприятностей. — Иду, значит, надо!
— Да отстань ты от него, — дернул товарища за рукав второй солдат. — Вечно ты ко всем привязываешься.
— Ну-ну! — с угрозой сказал первый солдат и отвернулся.
Белугин прошел мимо них. Длинный узкий коридор всего с двумя или тремя слабо светящимися лампочками под самым потолком оказался совершенно пустым. Это обстоятельство насторожило Евгения — в его представлении в казармах волнующегося полка должно было быть многолюдно. А здесь никого. И тишина.
«И мертвые с косами вдоль дороги!» — усмехнулся про себя Белугин, припомнив сцену из старого кинофильма, виденного когда-то совсем в другом месте и даже в другом времени.
Первая дверь… вторая… тре…
Дверь с грохотом отлетела в сторону.
— Ни с места! — заорал выскочивший наружу офицер с погонами поручика, направив на Евгения револьвер. — Стоять! — Позади него виднелась еще одна возбужденная физиономия.
Одновременно позади также послышался шум отворяемых дверей, и гулкая тишина коридора наполнилась топотом бегущих ног и громкими возгласами. Белугин кинул быстрый взгляд через плечо. К нему неслись пять или шесть человек. В основном офицеры, лишь впереди всех мчался черноусый фельдфебель с солдатским «георгием» на гимнастерке.
— Экие вы затейники, — усмехнулся Евгений. — А если так?
Короткий шаг вперед, аккуратный подбив держащей «наган» руки вверх. Ба-бах! Это поручик от неожиданности нажимает на спусковой крючок. Лови, братец! Продолжая движение, резкий хлесткий тычок основанием ладони в подбородок. Поручик начинает валиться назад, прямо на стоящего за ним человека. Тот, охнув от неожиданности, инстинктивно пытается поймать падающего. Ужом ввинчиваясь в узкую щель между ними и дверным косяком, Белугин нанес на ходу два резких коротких удара в бок второму человеку.
Маленькая комната с двумя стоящими у противоположных стен лавками и деревянным столом между ними. За ним приоткрытое окно. Замечательно, не придется играть в супергероя, выбивая стекло.
Буквально в два шага преодолев расстояние до стола, Белугин с ходу запрыгнул на него и рванулся вперед, боясь только одного — что под окнами есть еще кто-то. Звон бьющегося стекла отброшенной в сторону створки, взгляд вниз: чисто!
…И тяжелый удар в плечо, сильный и одновременно пронзающий все тело болью. А следом грохот выстрела, пришедший почему-то с небольшим опозданием, отразившийся от стен комнаты ужасным грохотом, противно бьющим по барабанным перепонкам.
«Господи, больно-то как! — успел подумать Евгений, падая со стола вниз, на пол, и по пути сильно ударяясь о скамью. — Как же больно!»
Глава 5
Алексей. 1942
Лететь на «шторьхе» в качестве груза оказалось совсем невесело. Маленький самолетик, натужно завывая мотором, то карабкался вверх, то начинал резко снижаться. И от этих маневров пленники чувствовали себя совсем как на американских горках — их то и дело то вжимало в пол или, наоборот, бросало в свободный полет.
Когда сердце в очередной раз резко оборвалось, а душа на краткий миг ушла в пятки, Белугин не выдержал и громко выматерился. Благо рты им не заткнули и он был совершенно свободен в выражении чувств.
— Не сотрясай зря воздух, береги силы, — тяжело сказал Ведерников, привалившийся к Алексею спиной. — Им все равно ни хрена за шумом мотора не слышно.
— А пусть! — упрямо выкрикнул Алексей. Конечно, он прекрасно понимал, что комиссар прав, но собственное бессилие и беспомощность угнетали, требуя хоть какого-то выхода накопившимся в избытке негативным эмоциям.