Алексей Бессонов - Ночь пляшущей тени

– Готов служить моему господину. Что привело вас в наш банк?

– Некоторые дела, – заговорил Маттер, стараясь, чтобы столичный акцент в его речи звучал как можно грубее. – Дела, связанные с финансами моего родственника, который имеет счастье проживать в Линской долине.

При упоминании о злосчастной долине юноша посерел лицом и едва не затрясся.

– Ах, – пробормотал он, прижимая руки к груди, – какой ужас… Сейчас я провожу вас к господину управляющему сектором. Прошу покорно… сюда… сюда.

Управляющий, судя по его виду, несколько перебрал минувшим вечером. Едва глянув на Маттера, он хмуро вздохнул и, жестом велев мальчишке убираться восвояси, достал из глубин добротного письменного стола графин, оправленный в белое золото.

– Барон Липре, – представился Маттер. – Гюстоз Липре, из благословенной нашей столицы.

– Арнод, – снова вздохнул управляющий. – Я слышал, что вы говорили Дистену… Линская долина, не правда ли?

– Прибыл по депеше двоюродного деда, – вежливо поклонился князь. – Проживающего, как вы уже знаете, именно в Линской долине.

Арнод налил вино в два бокала, с поклоном протянул один из них гостю и указал на кресло возле своего стола.

– Семья моего дедушки, – с напором произнес Маттер, – желая всяческого процветания той местности, с которой уже пять столетий связано ее славное имя, приобрела паевые листы некоего общества, обещавшего решить застарелые, увы, проблемы с водоснабжением ряда поселений. Однако ж проблемы эти не решены ни в малейшей степени. А семья моих родственников, да будет вам известно, близка к тому, чтобы остаться без средств к существованию. Поэтому я, как человек вполне решительный, желаю получить объяснения по данному вопросу. На паевых бумагах стояли печати вашего достопочтенного банка, не так ли?

Во взгляде управляющего не было решительно ничего, кроме усталости и, пожалуй что, легкого беспокойства.

– Банк ответит по вопросу о печатях, – мрачно отозвался он. – Но в том, что касается стоимости бумаг… Вы же понимаете – банк не стал бы ввязываться в такое дело, не имея уверенности в репутации предпринимателей, обратившихся к нам за помощью в столь надежном и благородном э-э-э, деле. Да и к тому же, – господин Арнод в задумчивости повертел пустым бокалом, – в этом предприятии участвовали не только мы.

– Вот как? – лениво шевельнул бровями Маттер.

– Именно. Дело, следовательно, обещает быть долгим. Но так как вы, дорогой барон, обладаете значительными, хм-м, волевыми качествами, сей извилистый путь вполне можно сократить. Хотя, конечно же, не в этих стенах. Банк не может отвечать за каждого мошенника, верно? Для нас проще отойти от этой проблемы в сторону: есть, в конце концов, Стража.

– Это обычная практика, – кивнул князь. – Но продолжайте, господин управляющий. Как я вижу, вы ведете дело к тому, что прочие, так сказать, партнеры этих негодяев вполне заинтересованы в том, чтобы вернуть хотя бы часть своих средств?

– Сразу виден столичный ум, господин барон! Люди эти вообще не склонны прощать. Они всегда приходят за своим. А так как все они – господа, в высшей степени уважаемые и известные в определенных кругах, то и дела свои предпочитают обсуждать в обстановке столь же почтенной. Если вы хотите получить шанс на продвижение своего дела, я рекомендовал бы вам посетить ресторан гостиницы «Скала трех мучеников» – часика так в четыре пополудни. А потом, – Арнод вдруг хищно прищурился, подался за столом вперед, – если вам удастся заручиться так необходимой сейчас поддержкой, я буду рад видеть вас снова, и мы, очень может быть, вернемся к вопросу о печатях банка. Взаимообразно, разумеется.

– Вы деловой человек, господин управляющий. – Маттер расплылся в шикарнейшей из улыбок. – Будем надеяться, что мне повезет.

– Нет-нет, старина, ты остаешься в гостинице. Сейчас совершенно не тот случай… а мы с Яном обязательно расскажем тебе обо всем, что услышим.

Васко удрученно вздохнул и подал Маттеру легкий светлый камзол с жемчужными пуговицами.

– К тому же, – продолжал Маттер, поправляя волнистый галстук, – кто-то должен остаться в гостинице, на случай появления срочной почты. Сам ведь знаешь: обстоятельства иногда меняются очень быстро, а господину Дерицу может стукнуть послать депешу в любой миг.

– Такое бывало, – вставил Эрмон.

– Обычно вы брали с собой гораздо больше людей, – проворчал камердинер. – И мне не приходилось переживать, с кем вы схватитесь в очередной раз.

– Не здесь, – отрывисто бросил князь. – Вперед, Ян. Честно признаться, я уже успел проголодаться.

– Будем надеяться, что кухня нам понравится.

Экипаж уже дожидался внизу. Как положено любой приличной гостинице, «Гусиный клюв» располагал штатом мальчишек-посыльных, всегда готовых сбегать до ближайшего перекрестка и найти извозчика.

– Камердинер господина князя остается в номере, – сообщил Эрмон дежурному распорядителю, который стоял у дверей, почтительно склонив голову, – и если вдруг придет какая почта, прошу вас немедленно передать ему.

– Непременно, – еще ниже склонился тот. – Будут ли еще какие приказания? Быть может, следует заранее позаботиться об ужине для его милости?

– Решим по месту, – мотнул головой Эрмон. – Господин князь может задержаться.

К некоторому удивлению князя, возница, услышав название гостиницы, в которую следовало везти господ пассажиров, уверенно двинулся в сторону порта. Респектабельных заведений в тех местах быть не могло, и Маттер даже подумал, а не надул ли его пройдоха банкир?

«Скала трех мучеников» обнаружилась в южной части нового города, почти на границе жилых кварталов и огромной фабричной территории, над которой круглые сутки висел серовато-коричневый дым котлов.

– Странноватое местечко, – пробормотал Эрмон, разглядывая длинное трехэтажное здание с закопченным фасадом.

Маттер ответил ему хитрым прищуром.

За грязной, хотя и с претензией на стиль, дверью гостиницы дорогу гостям заступил молодой парень в синем камзоле, расшитом эмблемами в виде острой скалы, над которой клубилась туча. Посмотрев на князя, привратник неожиданно улыбнулся и согнулся в поклоне:

– Прошу, прошу вас, господа. Ресторан у нас направо, а если вам будет угодно посетить стряпчих – конторы занимают все левое крыло на первом и втором этажах.

– Благодарю, голубчик, – шевельнул губами Маттер, и Эрмон уронил в здоровенную лапу привратника монетку.

Миновав короткий холл с выцветшим ковром на полу, мужчины оказались перед двустворчатой дверью толстого зеленого стекла, напрочь лишенной каких-либо надписей.