Дмитрий Никитин - Алайцы на Айгоне

Дмитрий Никитин

Алайцы на Айгоне

Часть 1. Баг

Модуль планетолета «Заггута» был не больше десантного отсека бронехода. В привычной тесноте Багу было вполне по себе, как руке в разношенной перчатке. Только от приборов в глазах рябило. «Много чем загружен, зато далеко летает», — сказал про «Заггуту» командир барон Лугс. Ему вообще тут просторно, после бомбовоза. Вон он, командир, сидит в соседнем кресле и в сторону даже не глянет. Чистой воды картина маслом — «Звездный капитан ведет корабль к неведомым планетам».

Баг вначале принимал барона за барина надутого. Потом понял, нет, командир — он из настоящих. На предполетных сборах в Гигне дублер-дикобраз высказался, что, мол, не понимает, какова роль в экспедиции господина бронемастера. Баг хотел было ему сразу пачек накидать, чтобы не встревал, да барон вперед вежливо так заметил, что из них всех только у бортмеханика Бага есть практика работы на Айгоне. Ну, все, конечно, подняли брови — людей там, вроде бы, еще не бывало. А «Айгоноходом» кто управлял по дальней связи?

Хотя старт был неделю назад, они всё еще кружили вокруг Гиганды, Стартовали с Северного полигона, почти у самой границы. Понятно, не на «Заггуте», на обычном челноке. Громаду планетолета не поднять ни одной ракете, его собирали прямо на орбите из модулей. Пока запускали все эти модули, ракеты чуть в воздухе не сталкивались. Так что народ на полигоне валился с ног и никаких особых проводов им не устраивали. «Лишь только б улетела, не дай нам бог сливать», — пробурчал тогда под нос пилот-штурман Хэнг. На вопрос Бага сухо пояснил, что это слова очень старой песни про запуск космической ракеты. Только, интересно, откуда у ракетчиков старые песни, если ракеты стали запускать лишь лет десять назад? А за пограничной Тарой таким же заревом стартов горел имперский космодром. Да, ракеты у имперцев хорошие, корабли — тоже, только не тем они достались. Вот почему первым на Айгоне будет наш алаец, а не какой-нибудь крысоед!

Пока неделю кружили на орбите, только и сделали, что расконсервировали системы, да запустили реактор. Ну и освоились немного. «Заггута» вроде большая, а после стыковки хватило пяти минут всё здесь облазить. Кроме, понятно, агрегатных модулей. Из них, кстати, планетолет в основном и состоит, а гермоотсеки — что-то вроде острия на длинной-длинной стреле. Бортинженер Динга так и сказал: «Тоннаж, как на крейсере, житье, как на катере». Уже полчаса трясут их маршевые двигатели. Наконец-то, они уходят в дальний космос. Баг повернулся к иллюминатору. Странно было видеть, будто картинку в учебнике, усеянный перышками облаков шар Гиганды — весь свой мир разом.

Родился Баг в первый послевоенный год. Анархия, бунты и прочие безобразия остались в прошлом. Возрожденное Алайское герцогство начало строить счастливую мирную жизнь. Но на севере вновь набирала силы поверженная было Империя, и, повзрослев, Баг выбрал, не задумываясь, военную карьеру. Его отец заслужил дворянство в боях с мятежниками, и перед Багом открылись двери Броневой школы, а потом Бронепехотной академии.

Юный курсант мечтал стать бронеходчиком, идти в бой подобно прежнему рыцарю в латах. Но, как оказалось, традиции имели и оборотную сторону. Хотя Баг не прощал и намека на оскорбление, и пару раз дело решалось дуэлью, в Академии за спиной всё равно шептались: «Из холопов выслужился». Даже в пристрастии к технике видели низкое происхождение — чего еще ждать от «унтера», благородное ли дело с железками возиться. По всей видимости, судьба готовила ему карьеру по ремонтно-снабженческой части, но после Академии он получил распределение в Арихаду. Городок на краю тундры стал бы кошмаром для любого другого выпускника, но Багу гарнизонная жизнь пришлась по душе.

Служба не казалась скучной, броневые патрули ходили в долгие рейды по ледяным пустыням, случались стычки с сепаратистами и имперскими диверсантами. Хватало времени и пораскручивать в ангаре последние модификации бронеходов, присланные сюда на испытания. Багу стал сотрудничать с научно-техническим отделом «Алайского бронеходного журнала». Несколько раз к нему обращались за консультациями из КСАГ, а потом оттуда пришел приказ об откомандировании. Только в столице Баг узнал, что КСАГ — это, оказывается, Космическая служба Алайского герцогства. Кататься по другой планете оказалось не сложней, чем по арихадской тундре.

Когда в разработке планетарного транспорта перешли от телеавтоматов к образцам с ручным управлением, Бага записали в космонавты и причислили к Айгонскому отряду. Совместных тренировок, впрочем, было мало. Остальным его представили только во время предстартовых сборов, да и тогда Баг часто отлучался в Центр дальней связи, где как раз завершались сеансы управления планетоходом.

Как и все, Баг в юности зачитывался фантастикой о покорении дальних планет. Но после первого полета имперского космонавта от детского увлечения осталась только злость и обида, будто крысоеды украли у него мечту. Может быть поэтому Баг и согласился сразу лететь на Айгон — только чтобы утереть нос Империи. Ну, конечно, и почетно в числе первых представлять интересы Его Высочества на другой планете. Показать заодно, что они, бронеходчики, тоже чего-то да стоят, не хуже иных прочих…

Вообще в их экипаже — полное боевое содружество, от всех, почитай, войск есть свой брат-храбрец. От авиации — командир, барон Лугс, пилот-штурман Хэнг — из ракетчиков, бортинженер Динга — с подводного флота, ну и сам Баг — от бронепехоты и, вообще, сухопутных сил. Все на своих местах. А если и есть, кто лишний, так это медик-биолог Вин. Нет, к врачам, конечно, со всем уважением, не интенданты какие, в конце концов. Только не понятно, куда попал — на космический флагман или в госпиталь с анализами и процедурами. Конечно, за месяцы невесомости можно так потерять форму, что на Айгоне сидеть не сможешь, не то что бегать в скафандре. Но зачем брать в полет женщину?! Для равноправия? Так для этого и островитянина Динги вполне достаточно — с кожей «голубее вод озера Заггута», как он сам любит говорить. Багу же при взгляде на него вспоминался покойник не первой свежести.

Вечером по случаю начала полета в межпланетном пространстве собрались в кают-компании. Вин не упустила случая тут же опутать всех проводами от переносного диагноста и велела пока не пить из тюбиков с красным вином — «для вывода изотопов», как пояснил Динга. После старта так вместе еще не собирались, работали по сменам. Штурмана и бортинженера из второй двойки Баг, считай, эту неделю и не видел. К невесомости они, похоже, еще не привыкли. Хэнг прямо позеленел весь, а Динга стал не голубой уже, а серый какой-то.

Ну ладно штурман, тот по виду вообще чистый шпак. Поглядишь, и не скажешь, что такой вот держал под ядерным прицелом всю Империю, от Тары до Запроливья. Но Динга, он же моряк! Или на субмаринах не качает? Вот Баг переносил невесомость вполне нормально. В бронеходе, бывало, подкидывало так, что кишки под горлом зависали. Здесь то же самое, только никак не пройдет. А посмотришь на командира, так ему вообще всё равно, есть тяжесть или нет.

Хуже, что вид у всех еще тот. Вместо мундиров — какие-то комбинезоны, вроде теплого нижнего белья, а на ногах, стыдно сказать, — одни носки. Вот, помнится, накрыли раз заночевавших в арихадском селе имперских парашютистов, так они в примерно таком виде от бронеходов по снегу разбегались. Волосы, опять-таки, у всех торчат в разные стороны, а у Вин на голове вообще настоящий веник, того и гляди, влезет им куда-нибудь. Да, правду говорят, женщина на корабле — к беде! Только командир свои седоватую шевелюру чем-то намазал, так что блестит стальным пробором и ни единый волосок не шелохнется.

А вообще-то лучше всех тут было шестому члену экипажа — Варре, боевому гибриду островного дракона, хамелеона и ящерицы-мухоловки. Вот ведь завела себе Вин любимицу. Вместо того чтобы в клетке держать, пускает по кораблю. Того и гляди схватишься за нее, вместо поручня. Маскировалась Варра, конечно, мастерски. Иной раз чуть с ума не сойдешь, когда со стены на тебя вдруг посмотрят сами по себе два изумрудных глаза.

Расселись по-простому, без чинов. Рядом с Багом устроился голубокожий Динга. Вот угораздило беднягу родится такого цвета, с которым других хоронят. Оно, конечно, бортинженер — старший по должности-званию. Но всё равно, как-то неприятно, хоть и говорят: лучше голубой алаец, чем белый крысоед. И Вин всё лезет проводочки поправить. А Динга тут прямо поворачивается и спрашивает:

— Вы, Баг, кажется, служили на Крайнем Юге? Не слышали ли чего нового о Старой Полярной Базе?

Баг доложил, что точно, проходил он службу по Арихадскому округу, однако ничего о какой-то там базе не слышал — ни нового о старой, ни старого о новой.

Но остальные, конечно, стали наперебой спрашивать, что это за база такая. Понятно, что Динга этот разговор специально затеял, надумал всех разговорить, отношения наладить.