Владимир Ешкилев - Питомник богов

Владимир Ешкилёв

Питомник богов

Тревога не застала курсантов врасплох. Здесь, на орбитальной базе Пятнадцатого флота, привыкли к тревогам – учебным и боевым. По дисплеям паучьими лапками разбежались линии эвакуационных схем, личные коммуникаторы приняли «сигнал девять». Это означало: база подверглась заражению. Такая возможность много раз проигрывалась на учебных занятиях. Действия каждого подразделения были расписаны и выверены по секундам. Курсанты, на ходу поднимая капюшоны биозащиты, рассредоточились по боевым постам. Электронный мозг базы вывел на дисплеи данные телеметрии: помещения сектора надёжно герметизированы, все службы защитного периметра активированы. Раскрылись устья секторального депо нанороботов, и стайки микроскопических разведчиков разлетелись, разбежались и расползлись по отсекам, прилегающим к периметру. Электронный мозг базы перевёл помещения населённых зон на режим «автономная атмосфера». Тихое шипение за панелями подтвердило, что контуры общей вентиляции заблокированы, а в жилые блоки подаётся воздух из кризисного резерва. В целом всё соответствовало тактическим инструкциям, первые секунды тревоги прошли в сосредоточенной подготовке. Но вскоре курсанты стали всё чаще и чаще поглядывать на дисплеи. Шли минуты, а ключевого приказа начать эвакуацию не поступало.

«Мозг анализирует степень угрозы. Наверное, из карантинного модуля на базу проник ксеновирус», – решил дежурный по сектору. Он знал, что за последнюю неделю база приняла в свои доки два беспилотных рейдера, возвратившихся со звёздных систем Тёмного Агрегата. С такими кораблями-разведчиками случалось разное. Говорили, что много лет назад, ещё до Великой Войны, беспилотник заразил два населённых сектора базы инопланетным вирусом.

Дежурный взглянул на дисплей. На красном фоне зажглись белые буквы транспаранта: «Тревога. Угроза заражения высшая плюс. Надеть скафандры категории «А». При появлении движущихся объектов огонь на поражение. Разрешается применять все номера боекомплекта».

«Это не вирус», – сообразил дежурный, двадцатилетний наёмник с Тирронии. Его кожа буквально выстрелила холодной испариной. Тиррониец оглянулся в поисках загадочных «движущихся объектов», но ничего подозрительного не увидел. Стены служебного блока матово отсвечивали багровым. Экраны оповещения дублировали надпись на его нарукавном дисплее. Алые блики застыли на светло-сером глянце панелей. Открылись ниши, где размещалось личное оружие персонала базы. Две курсантки уже вскрыли капсулы с аварийными скафандрами. Согласно инструкции одна из них должна была надеть скафандр на дежурного, вторая – на старшего оператора защитных систем. И только потом, по инструкции, они сами могли облачиться в серебристо-чёрные боевые доспехи с эмблемами Флота. Эта последовательность соблюдалась уже несколько столетий, с тех легендарных времён, когда боевые посты на кораблях и базах ещё не превратились в символические придатки к роботизированным системам.

Оператор поспешил вооружиться. Пистолет удобно разместился рядом с ним на лепестковом кронштейне: чёрный, компактный, с кожухом-гармошкой, скрывающим сложную механику кинетической катапульты. Настоящее боевое оружие офицера Флота. На порядок мощнее тех кинетиков, которыми вооружали благонадёжных колонистов в смутные времена.

«Почему до сих пор нет приказа об эвакуации?» Озноб беспокойства отозвался неприятной дрожью пальцев дежурного. Он вновь взглянул на дисплей. Там горела белая надпись прежнего сообщения. Дежурный почему-то вспомнил, как много лет назад на Тирронии в отрядах рудничных клонов начались беспорядки. Тогда на экранах в жилых куполах светились такие же белые буквы. Что там было написано? Тиррониец не смог вспомнить. Что-то вроде: «Не допускайте паники в жилых блоках».

Курсантка как раз развернула и активировала скафандр дежурного, когда с протяжным треском лопнула плита подвесного потолка и в блок свалилось нечто бесформенное и тёмное. Оно подмяло под себя курсантку, та не успела даже вскрикнуть. Оператор навёл на «нечто» пистолет, но оно опередило выстрел. «Нечто» двигалось быстро, на пределе фиксации человеческим глазом. Дежурный увидел, как оторванная голова оператора упала на панель боевого поста, нелепо подпрыгнула, заливая её кровью. Потом голова тяжело шлёпнулась на пол. Она легла лицом вверх, и рот её начал застывать в беспомощном оскале. В следующий миг ещё одно «нечто» свалилось на самого дежурного.

Тяжёлое, скрипяще-сухое и жёсткое, оно источало непереносимый кислый запах. Дежурного пригнуло к панели поста и стошнило. Он попытался сбросить «нечто» с себя, но оно вцепилось в него то ли лапами, то ли ребристыми отростками плоти. Смерть тирронийца была почти безболезненной.

Когда сердце дежурного по сектору остановилось, индикатор времени на его нарукавном дисплее отсчитал четыреста восемнадцатую секунду с момента объявления тревоги на базе Волт-Армстридж.

Часть первая

Охота на меченосца

1

Борт фрегата Е91 «Девастейшн»,

орбита планеты Кидронии (4 КВ67:3),

звёздная система Абеллары,

6 семпрария 416 года Эры Восстановления

Белое свечение ламп. Все окружающие предметы отражают его стерильной белоснежностью своих изгибов и плоскостей. Даже «лесенка» индикаторов горит здесь холодными серебристыми линиями. Три её верхние «ступени» уже не мигают. Они по всей длине налились спокойным ярким серебром. Значит, общая физиология в норме, врощенные в тело анализаторы не обнаружили прямых угроз и дисфункций. Ок. Три серебристых убедительных «ок». Можно даже попробовать пошевелить рукой. Указательный палец, средний, потом осторожный дрейф локтевого сустава сквозь вязкий гель разгрузочного кокона. Локоть плывёт, плывёт и упирается в кишку тёплого шланга. Липкого, пульсирующего шланга. Даже такая нагрузка избыточна для организма, три недели пребывавшего в абсолютном динамическом покое.

Перед глазами вспыхивает гало цвета лососевого мяса. Хоть что-то цветное. Пятая «ступень» индикаторов начинает мигать быстрее. Ну и пусть. Главное, что он вновь может управлять телом. Контролировать каждое движение, усмирять волны дрожи. Сколько раз выходил он из «транзитного состояния второго типа», столько же раз испытывал этот воинственный восторг самообнаружения. Говорят, что после полусотни стандартных выходов острота ощущений притупляется. А жаль.

Мерцают седьмая и восьмая линии. Это, в свою очередь, обрадовались человеческому отморозку индикаторы коммуникационных способностей. Через две-три стандартные минуты [1] он сможет произнести что-то вроде «у-у», через десять тихо выругаться, выбрасывая за пределы сознания сонные ритмы кокона. А через двадцать-тридцать вполне членораздельно потребовать у робота процедуры извлечения, «синий коктейль» и гигиенический комплект. Хотя, возможно, на кораблях Службы коктейль и не синий. В многовековых, замкнутых и хорошо финансируемых сообществах культивировали свою особую корпоративную эстетику. Вроде всей этой серебристой графики перед глазами.

…Коктейль оказался рыжим, под цвет здешней звезды. Пока рыжая жидкость течёт по пищеводу и щекочет желудочные рецепторы, голубоватый тёплый раствор смывает с поверхности тела клейкий остаток геля-амортизатора. Кожные поры вспоминают своё предназначение, бледность отступает к ладоням и стопам. Карантинная служба уже переслала роботу восстановительного отсека перечень местных требований. И теперь отчётливый тихий голос знакомит новоприбывшего со списком необходимых антивирусных инъекций и подтверждённых лицензий на установленные в его тело устройства.

Он почти не слушает. Согласно подписанному на Арпикране контракту Служба взяла на себя все его карантинные и визовые проблемы. Все без исключения. Перед отлётом техники Службы дооснастили его тело своими агрегатами. Теперь пусть здешний резидент разбирается с местной администрацией, что из этого киборгенного [2] фарша подлежит лицензированию, а что нет. А он, техноархеолог, специалист первого класса Александр Вольск, даже не знает функций и опознавательных кодов микроглобул и чипов, которые ему имплантировали. И не обязан знать. И не должен. И это тоже оговорено в контракте.

Голубая жидкость больше не омывает его тело. Из отверстия в стене выпрыгивает манипулятор и ловко сворачивает плёнку, которая покрывала душевую кабину. В зеркальной нише справа от него появляются полотенца, коробка гигиенического комплекта и одежда с характерным платиновым отливом.

«Бактерицидная ткань. Опять аллергия, пятна, свербёж», – он отгоняет мрачную мысль, как муху. Даже машет рукой. Движение получается неуклюжим, рука натыкается на снующий манипулятор, тот предупредительно отскакивает.

Голос робота меняет тональность с чиновничьей на приветливо-напряженную: