Федор Березин - Пожар Метрополии

Федор Березин

Война 2030. Пожар метрополии

Они на нас полезли. Мы их не трогали, ведь так? И теперь мы пришли свести некоторые личные счеты. Демичев пел о бананово-лимонном Сингапуре, но даже ежу понятно, что это и была благородная ярость человека, ведущего священную войну с металлическими «тиграми», которые, в сущности, всегда оказываются в дураках, когда сталкиваются с человеком, хотя поначалу всегда кажется иначе.

Пролог

Он умирал. Аллегорически он напоминал огромного кита, выброшенного на берег от сбоя биологических приборов локации или же неправильной интерпретации гидроакустического отражения подводного мира. Кит еще жив, но помещен в иную вселенную – ужасный мир, из которого его предки бежали так давно, что ноги успели обратиться ластами. Кит жив, однако знает – ему никак не успеть произвести обратное преобразование – кожный покров пересохнет раньше, а большой шестикилограммовый мозг в голове стечет сгустком расплавленного жира. Кит жаждет орать от боли, но умирает молча: в новой среде обитания он не способен породить сверхмощный акустический луч, могущий запросто лишить разума целую стаю макрели.

Он умирал, но не являлся китом, хотя был не меньше – наоборот, много больше и тяжелей. Да и вообще, с фактографической точки зрения, он не обязан был даже уметь умирать. Он являлся механизмом, или скорее симбиозом множества механизмов. Очень сложным, очень многофункциональным, но все-таки примитивным по строению даже в сравнении с бактерией. Но все же он умирал, ибо, как и кит, оказался внезапно выброшен в непривычную, парализующую двигательную систему обстановку. Умеющий пронизывать моря и пересекать океаны, он был обездвижен и покоился посреди суши, правда, не на тысячи, а всего на пятьдесят метров выше уровня моря.

Остатки некогда оберегавшей его воды до сих пор стекали по его телу, а огромная лужа под ним не собиралась запросто сдаваться тропическому солнцу. Но что с того? Он попал в западню, ибо доверился еще более огромному, но совсем уж примитивному механизму, осуществляющему функцию, сходную с переливанием крови. Однако этот чудовищный – двухсотметровой толщины – капилляр перекачивал не кровь. Он осуществлял функцию соответствующей масштабности. Являлся связующей нитью двух распластанных по планете и разделенных материковым телом океанов. Качал их кровь – соленую морскую воду с одного в другой и обратно. Разумеется, наивные маленькие существа, входящие в симбиозную связь с агрегатом капилляра, не считали это главным. Они регулировали некий товарооборот: перекачка соленой воды оказывалась дополнительной, паразитной работой. Но это, конечно, по их букашечному мнению.

Однако сейчас чудовищный капилляр, протянутый в прореху горных цепей, оборвался. Чей-то великанский скальпель чиркнул по его телу, и вода ушла. Теперь там и тут вблизи места надреза не шевелясь умирали железные носители товарооборота. Тот, о котором говорилось вначале, был самым большим. Правда, он никогда не участвовал в перевозке товаров, однако и сказать, что он совершенно не имел отношения к процессу, тоже нельзя. Все в этом мире так серьезно и тщательно переплеталось.

А рассечение океанского капилляра произвел микроб, или уж, по крайней мере, муравей. Это исходя из соотношения его размеров с масштабами действа, кое свершилось. Микроб не являлся хирургом. И строителем-гигантоманом он тоже не являлся. Он имел незаконченное высшее образование менеджера, однако то ли в силу частных обстоятельств, то ли в связи с проявлением общепланетарных катаклизмов в сообществе существ доминирующего на Земле вида что-то там пошло не так. В общем, с образованием у него не получилось. И как следствие, с нормальным трудоустройством тоже. Правда, в тех местах, где его взрастили, это давно уже было не проблемой – просто повальным бедствием. Так бы он и мотылялся общественными стихиями куда ветер подует, до безуспешного вхождения в зрелость, но однажды, через каких-то неясных знакомых, ему привалило счастье вступить в ГОМ – «Группу освобождения мира». Кто знает, было ли все это случайностью или его завербовали по предварительному сговору, учитывая европейскую внешность не ведающего своего счастья кандидата? Вообще-то уже к 2020-му пластиковая хирургия значительно подешевела, но все едино, для третьих стран цены оставались запредельными; да и вообще, почему б ГОМ не поэкономить, если имеются варианты? Тем более кто такие рядовые «братья-освободители»? Если от природы либо из соотнесения расположения звезд невезуч – расходный материал. Ибо чем вообще-то заняты «братья-освободители» ГОМ? Чем, по сути дела, получается освобождать мир в период глобально-повсеместного владычества империализма? Естественно… Только террором.

До момента рассечения океанского капилляра Фошка Джюрдже, по происхождению серб и в общем-то настоящий европеец, участвовал в нескольких террористических акциях. И уже дважды он делал это в качестве главного исполнителя – то есть носителя бомбы. Нет, он не был смертником и не собирался им становиться. Благодаря заранее проведенной подготовке и внезапно открывшимся способностям, он изначально относился к более высокой категории подрывников. Тех, кто делает свои трюки, не входя в зону поражения смертельно опасных «игрушек». Кстати, за три десятилетия двадцать первого века, благодаря всемерному напряжению в развитии подрывного дела, зона поражения самодельных, точнее ремесленно изготовленных, бомб достаточно сильно возросла. Теперь от умельцев-подрывников требовалось еще более серьезное отношение к правилам техники безопасности. И Фошка Джюрдже, естественно, выполнял их все, по крайней мере, в пределах возможного при столь опасной работе.

Кроме того, не менее чем гордость от пережитого риска, он возлюбил получать за свою работу достойное вознаграждение. Четкая антиимпериалистическая направленность ума помогала ему без зубовного скрежета переживать послерейдовые сводки новостей. Естественно, он прекрасно ведал, что сообщаемые там потери среди гражданского и прочего населения солидно, в крайнем случае по мере возможности, замалчиваются властями. Вот, например, предыдущий раз. В славном городе Варшаве, благостно позабывшем немецкие бомбардировки восьмидесятилетней давности, а уж тем паче русского воина-освободителя, внезапно рухнули от взрыва четыре пятиэтажных строения. Трое погибших, несколько раненых. Учитывая количество квартир… Но, наверное, случаются на свете чудеса. Тем более эти сообщения есть акция информационной войны. Эти войны – информационная и реальная, с настоящим трупным запахом, – так сильно переплелись. Уже не ясно, что есть продолжение одной и исходная причина следующей.

Вообще-то, может, благодаря отсутствию достаточного образования Фошка Джюрдже оказывался излишне самоуверен. А ведь его должна была насторожить обещанная последствием выполнения акции сумма. Выраженная арабскими цифрами, она имела в конечной части добавочный нуль, сравнительно с обыденными расценками, разумеется.

Застрявший в горах морской кит-левиафан представлял собой брата-близнеца покалеченного намедни ударного авианосца «Том Клэнси». Но ведь тот все-таки подвергся атаке в окрестностях Африки, в родимой стихии Атлантики, и это было не так обидно. Умирать здесь, в обезвоженной среде, гораздо выше уровня моря – что могло быть более позорно для морского хищника, в нормальных условиях доминирующего над сушей и воздухом?

Как и «Клэнси», этот корабль назвали в честь писателя, и, кстати, гораздо более знаменитого и древнего. И так же, как «Клэнси», «Фенимор Купер» относился к новейшему классу авианосцев. Глупость, теперь уже явная пустопорожность предварительного расчета, загнали его в горы. Это ж надо было додуматься тащить самый мощный из оставшихся на сегодня подвижных форпостов Соединенных Штатов из океана в океан самым коротким путем – через Панаму. Ведь можно было, вполне можно, и даже из сегодняшнего прозрения необходимо, перебраться в Мексиканский залив привычным способом, с огибанием Южной Америки или даже с обходом Огненной Земли. Однако обстоятельства, чертовы геополитические обстоятельства… Те самые, для разрешения которых и создавался «Фенимор»…

Они заставляли торопиться, брали за горло. Дело уже было вовсе не в затратах топлива из-за удлинения маршрута, тем более что в событиях участвовал атомный котел с гарантированной заправкой в полтора миллиона миль. Первостепенную роль заграбастало время. Любую, тем более не планируемую и раздутую не тобой неурядицу легче всего задавить в зародыше. Пара-тройка эскадрилий морской авиации, в нужный момент прошедшая над не в меру разгоряченными головами, может разрешить щекотливую и неясную ситуацию с достаточной уверенностью. Многосуточное отклонение к проливу Дрейка вполне способно привести к тому, что простой слитности гиперзвукового удара по перепонкам, в момент пересечения эскадрильей скоростного барьера, станет уже недостаточно. Что тогда окажется в самый раз? Прицельная привязка бомб к лазерному лучу или четкая выверенность ковровой бомбардировки центральных улиц подвернувшегося под руку мегаполиса? И то и другое очень нежелательно, а в пределах метрополии даже вовсе недопустимо.