Елена Крестьянова - Зов Орианы. Книга вторая. Арктический десант. [СИ]

Часть первая. Дорога на Чёртову гору.

1.

Пожар всегда вызывает в человеке неоднозначные чувства - первоначальное восхищение силой и мощью огня, игрой света и тени обычно сменяется тоскливостью и опустошённостью при виде обуглившегося и чадящего смрадом пепелища. Те же чувства охватили Иннокентия Ивановича Рябова, когда он въехал на машине во двор ЭКОРа после ночного пожара.

Рябов сразу отметил, что его опередили - раньше всех прикатил Доктор со своими помощниками-мозгоправами, по совместительству занимающимися и традиционной врачебной практикой. Белый халат Доктора резко выделялся в толпе людей во дворе, одетых в чёрную униформу.

Раздражение, поднявшееся при виде неразберихи, царившей на территории учреждения и бестолковой суеты персонала среди грязи и гари, резко усилилось, когда Иннокентий Иванович, выйдя из машины, тут же споткнулся о пожарные рукава. Растянутые от пожарных гидрантов к зданиям, они пересекали практически все дорожки. Куратор не раз чертыхнулся, быстрым шагом перемещаясь от одного здания к другому и перепрыгивая через этих гигантских ленточных червей.

Однако под маской раздражения Иннокентий Иванович тщательно скрывал растерянность. Всё произошло совсем не так, как ожидалось. А Рябов, будучи человеком умным, но при этом крайне честолюбивым, терпеть не мог, когда то, что он планировал, развивалось по неведомому ему сценарию.

Ещё каких-то полчаса назад Иннокентий Иванович был абсолютно уверен, что держит ситуацию под контролем. Ну, если не абсолютно, то процентов эдак на девяносто девять. Один процент он оставлял на неизбежную в любом деле неучтённую случайность. То обстоятельство, что агент пропустил сеанс ментальной связи, Рябова мало напрягало. Ну, не смог агент выйти на связь, не представилось такой возможности - уединиться и сосредоточиться, - да и уровень его подготовки оставлял желать лучшего. Однако слабость подготовки агента с лихвой компенсировалась иным параметром надёжности - абсолютным повиновением. В том, что он не предаст, не переметнётся на сторону противника, господин Куратор не сомневался, так как держал агента крепко - не вырваться...

Поздним вечером пятницы за окном бушевала гроза - подруга и союзница всех злодеев, шпионов и прочих злоумышленников, а также некоторых иных персонажей, по каким-либо причинам не желающих наслаждаться теплом и домашним уютом. Иннокентий Иванович в тёплом стеганом халате расположился в кресле, стоящем напротив камина, по причине недавней жары не зажжённого, не спеша со вкусом курил и изредка посматривал на часы, вначале следя за тем, как стрелка медленно приближается к назначенной и ожидаемой цифре, а затем - как медленно от неё удаляется. При этом он лениво размышлял: поехать ли ему прямо сейчас или дождаться утра? Почему-то он никак не мог принять этого, казалось бы, простого решения; и это было странно.

Нет, всё-таки надо ехать, сказал он себе, вздохнул и поднялся с кресла; в ту же секунду раздался телефонный звонок. С неосознанной тревогой Рябов взглянул на дисплей - звонила охрана.

- Слушаю, - осторожно сказал в трубку Куратор.

- Иннокентий Иванович?.. - взволнованный голос охранника на том конце провода.

- А ты кому звонишь, придурок! - разозлился Рябов, уже поняв, что произошло нечто дерьмовое.

- Беда, Иннокентий Иванович! Пожар!

- Что горит?

- Здание администрации. Пылает - жуть! Флигель видеоконтроля, пищеблок... кажется, - сбивчиво перечислял охранник, судя по голосу, в котором звучала неприкрытая паника - совсем молодой парнишка, - Да я не знаю, мне не всё видно отсюда. Тут такое! Все куда-то бегут... Что делать, Иннокентий Иванович?!..

- Вы что, своих обязанностей не знаете?! - рявкнул Рябов. - Действовать в соответствии с инструкциями! И без паники, мать вашу!

Он дал отбой и стал судорожно стаскивать с себя ставший вдруг тесным халат...

Подходя к флигелю видеоохраны, пострадавшему сильнее остальных зданий, Рябов издали заметил возле затушенного пожарища двух охранников, которые нервно курили, о чём-то негромко переговариваясь. Он замедлил ход и, по обыкновению, решил подслушать разговор. Скрываясь за кустами сирени, осторожно подкрался ближе.

- Да хрен с ним, с этим теремком, - говорил один, - новый построят! И на аппаратуру наплевать, она железная. Серёгу Горшечкина жалко. Он же меня спас, а сам...

- Да авось выкарабкается, - не очень уверенно произнёс второй. - Слышь, Миха, а какого хрена он туда второй раз попёрся?

- За флешкой, наверное... Я пока прокашлялся, проморгался, пока то да сё... короче, сразу за ним. А он лежит, не дышит уже. А из кулака зажатого тесёмочка жёлтенькая торчит, на его флешке такая была...

- На кой она ему?

- Да я, Витёк, не знаю. Может, что личное там у него...

Витёк вздохнул. Помолчав, сказал:

- Вроде, кроме Горшечкина, больше никто не пострадал.

- Так повезло, что пятница. Ведь кроме этого теремка, только административное здание полыхнуло, а там никого не было. Правда, с админа пламя на казарму перекинулось, но экорейнджеры повыскакивали, рукава размотали и быстренько всё залили. Да и дождь помог. Пожарные приехали, а им уже и делать нечего.

- Это хорошо, что у нас в казармах всё деревом настоящим обшито. Был бы пластик, задохнулись бы парни на хрен! И пожар тушить некому было бы. А дерево хоть и горит, но не плавится, как эта химия, и вредных веществ не выделяет.

- Георгию Фомичу, покойнику, надо спасибо сказать, - заметил Миха. - Не стал жопиться. Дерево-то у нас нынче дорого стоит. Ничего не понимаю - будто мы, блин, не в Сибири, а в степи какой-то живём... Тьфу... блин! - Миха сплюнул.

- Да, Канин нормальным мужиком был, - согласился Витёк. - Не то, что этот...

Рябов, склонив голову набок и прищурившись, посмотрел на бывший флигель видеоохраны, от которого остались лишь чёрные, залитые водой, но ещё кое-где дымящиеся стены, повернулся и пошёл в сторону стационара. От этих двоих он уже узнал всё, что его здесь интересовало. Об отношении служащих ЭКОРа к новому Магистру он и так был прекрасно осведомлён, а слушать хвалебные речи в адрес ушедшего в лучший мир прежнего Магистра ему не хотелось.

В последнее время Иннокентий Иванович старался избегать разговоров о Канине, самому себе не желая признаваться в суеверных ощущениях незримого присутствия этого человека рядом. Находясь в пустой комнате, он вдруг начинал улавливать какие-то звуки. Самое невероятное - он не мог их идентифицировать, даже затруднялся точно определить: слышит их, чувствует или они ему попросту мерещатся. И при всём при этом, невзирая на логику, ему казалось, что они, эти звуки, каким-то образом связаны с покойным Георгием Фомичём. Некая странная фигура иллюзорного вида стала являться Куратору во сне и убеждать его прекратить восстановление вышедшей из строя установки по высвобождению экстрасенсорики. Бред, но бред весьма устойчивый, цепко вплетённый в реальность. На всякий случай, чтобы исключить или, по крайней мере, ослабить воздействие на свою психику чужой воли, Иннокентий Иванович стал постоянно носить при себе генератор мнемопомех.

 Пару раз после этого, проходя по длинному коридору административного здания или по безлюдной аллее внутреннего сквера, Куратор чувствовал спиной чей-то пристальный взгляд. Он резко оборачивался, но позади не было ни души...

А может быть, это именно душа и была? Душа погибшего Магистра?.. Ведь начались эти странности практически сразу после того самого злополучного эксперимента, а раньше с Рябовым ничего подобного не происходило.

В приведения Иннокентий Иванович не верил, и вообще, суеверным человеком себя не считал, а потому пытался объяснить свои ощущения, пользуясь логикой и пониманием сути физических процессов. И если с физическими процессами его ощущения плохо состыковывались, то логика дала вполне приемлемый ответ - он по неизвестной причине попал под наблюдение нулевой структуры. Чтобы обнаружить энергетические следы их представителей и тем самым удостовериться в своём дерзком предположении, Рябов напичкал помещения, в которых ему приходилось находиться по долгу службы, а также все комнаты собственного дома, включая кухню и санузлы, датчиками, анализаторами и прочей спецтехникой.

Однако подобные меры никакого результата не дали, так как всё так же неожиданно и закончилось - нулевики больше никак не проявлялись; датчики, установленные Иннокентием Ивановичем, ни разу не зафиксировали чужого присутствия. Ну что ж, подумал Рябов, стало быть, парни ошиблись в объекте, видать, такое не только с обычными людьми случается.

Доктор, предоставив своим коллегам возиться с пострадавшим, стоял у дверей медпункта и, задрав голову, смотрел в прореху в тёмном ночном небе, из которой выглядывали звёзды. Увидев подошедшего Рябова, спросил, зевнув:

- Ну что, уже известно, из-за чего этот пожар?