Алексей Прозоров - Привратник

Алексей Прозоров

ПРИВРАТНИК

Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.

Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое», но это было уже в веках, бывших прежде нас.

Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после.

Пролог

В этот торжественный момент на берегу Акчима они собрались полной экспедицией. Все семь человек: в джинсах, заправленных в кирзовые сапоги, в ветровках, в шляпах с широкими полями — сразу и не отличить, кто мужчина, а кто женщина. А куда денешься? Кругом густые непроходимые леса. Захочешь пофорсить — комары вмиг отобьют такое желание. И никакие аэрозоли не помогут.

Впрочем, даже под густой, облепленной насекомыми, москитной сеткой яркие зеленые глаза легко выдавали младшего научного сотрудника Дамиру Иманову, что впервые в своей жизни оказалась в роли руководителя археологической экспедиции. Пусть и под присмотром доцента Сергея Салохина, вызвавшегося принять участие в уникальном исследовании. Пятидесятилетий ученый пыхтел, обливаясь потом от жары, и все норовил прислониться к ближайшему дереву, передохнуть, отдышаться. Однако это мало помогало: помимо аккумуляторного фонаря его плечо оттягивала тяжелая двустволка.

— Вы бы хоть ружье в лагере оставили, Сергей Олегович, — посочувствовала женщина.

— Ну уж нет, Дамира, — отрицательно покачал он головой. — Я свое на деревьях отсидел, знаю что к чему. Тут же чащоба непролазная, до ближайшей деревни тридцать верст. Здешние медведи человека, может, в жизни не видели. Так и ходят непуганые — ни крика, ни ружья не боятся. Коли проголодаются, только картечью и остановишь.

Насчет девственной непролазной чащи доцент был прав: подходы к могильнику участникам экспедиции пришлось расчищать целых две недели, не столько копаясь в земле, сколько подрубая и растаскивая деревья, выдирая корни, выпалывая въедливый колючий кустарник. Самого же грунта здесь оказалось совсем немного: с полметра плотно слежавшейся каменной крошки. И вот теперь овальная плита из красного гранита с непонятными петроглифами лежала перед ними, впечатанная в серое гранитное основание скалы на глубину… На глубину, пока неизвестную. Чтобы узнать, сперва нужно ее отделить и поднять.

Дамира понимала, что в этот торжественный миг нужно произнести что-то величественное и историческое, что можно будет вписать в анналы для потомков — но в голову, как назло, ничего не приходило. Да еще и великовозрастные балбесы за спиной опять устроили возню, отчего девушки жалобно запищали:

— Убери руки, идиот!

— Дамира Маратовна, Сомов опять ко мне пристает!

— Сомов! — резко обернулась она. — Успокоился быстро! Коли силы девать некуда — иди плиту поднимай! Отдай камеру Сергею Олеговичу, он лучше понимает, что нужно на диск записывать, а что — только для похабных роликов на ю-тубе сгодится!

Иногда ей хотелось прибить обоих студентов. Пожалуй даже — не иногда, а очень часто. Начальница экспедиции была уверена, что и Павел Сомов, и Данила Захаров отправились на раскопки только для того, чтобы уединиться вдалеке от суеты с нею и еще тремя студентками курса. В лесу ведь друг от друга ни днем, ни ночью особо не разбежишься — многое приходится терпеть и прощать. Но что поделаешь — выделенный на исследование грант был невелик, а ехать за свой счет в Пермский край желающих на курсе нашлось немного. Несмотря даже на прозрачные намеки Дамиры Маратовны о будущей своей снисходительности к особо активным ученикам. Без мужских рук в экспедиции не обойтись — только потому и мирилась недавняя аспирантка и с сальными взглядами студентов, и с якобы случайными прикосновениями, и с двусмысленными шуточками. Хорошо хоть, Сомов с Захаровым работы не чурались. И бензопилу в руках держать умели, и киркой пользоваться, и лопаты кровавых мозолей им не натирали.

Странная все-таки в этом мире закономерность: чем противнее мужики — тем больше от них пользы.

— Да что ты к этому ружью прилип, Захаров?! Отдай девочкам, возьми домкрат!

— Ага, как же! — огрызнулся Данила, перекидывая ремень через голову. — Они ж даже не знают, с какой стороны его держать! Медведь появится — с перепугу нам же в задницы и пальнут!

— Сам дурак! — с готовностью откликнулась Катерина Зорина.

В отличие от парней, она была отличницей и вдохновенной зубрилой, а при этом еще и прекрасно готовила. Так что Дамира мысленно уже поставила Катю на первое место в списке кандидатов в новые поездки.

— Кухарка!

— Дуб стоеросовый!

— Ботаник!

Торжественность момента была сведена на нет — окончательно и бесповоротно. Дамира вздохнула и просто отошла в сторону, освобождая место возле гранитной плиты. Павел Сомов передал видеокамеру доценту, забрав у того ружье, перекинул оружие за спину и присел рядом с приятелем, устанавливая домкрат-семитонник в приготовленную еще накануне выемку. Салохин завозился с объективом, и руководительница, спохватившись, сдернула с головы шляпу с накомарником. Она ведь с утра даже подкрасилась, чтобы попасть в исторические архивы не замученной грымзой, а красивой, опрятной перспективной ученой. Впрочем, для Дамиры это было совсем не трудно: округлое лицо с изящно изогнутыми соболиными бровями, смолисто-черные волосы, точеные ушки и изящный, чуть вздернутый носик ей были даны от рождения, и только розовые губы нужной формы она нарисовала сама — ибо подлые комары природную красоту успели изрядно подпортить.

— Вы готовы, Сергей Олегович?

— Да, уже работает.

— Ну, тогда… — Без всякой задней мысли она достала из кармана платок и взмахнула: — Данила, Павел… Начинайте!

Салохин же отследил взмах объективом, затем перевел камеру на студентов, проверяющих затяжку винта на перепускном клапане. Все было в порядке, и ребята принялись работать монтажкой. Шток домкрата пошел вверх, с треском сминая проложенное между камнем и сталью сосновое полено.

«А чего? Символично получилось…» — решила Дамира, спрятала платок и, обойдя Сергея Олеговича, присела за молодыми людьми, наблюдая за их стараниями. Больше всего она боялась, что плита не запирала древний могильник, как полагали все на кафедре, а была вмурована в скалу в качестве украшения или дорожного знака. Кто его знает, что и как происходило в этих древних землях в незапамятные времена?

— Помоги… — Сомов навалился всем весом на монтажную лопатку.

Данила протянул руку… И в этот самый миг послышался слабый хлопок, плита резко дернулась вперед сразу на несколько сантиметров, открыв черную глубокую щель. Начальница облегченно перевела дух и замахала девушкам рукой:

— Валежник на площадку выкладывайте. В два слоя. Чтобы гранит не повредился, если упадет.

В том, что плита упадет, сомнения не было. Студенты, на время забыв о сальностях и колоритной фигуре главной археологини, азартно засуетились: переметнулись на другую сторону плиты, поддомкратили, отжали. Пока доцент, светя в щель фонарем, делал первые кадры внутреннего помещения, они забрались наверх, нашли там какую-то опору, толкнули плиту, проложили щель поленом, отжали камень еще немного, опять проложили, подпихнули под домкрат свежую чурку и снова заработали монтажкой, уверенно увеличивая щель.

— Девочки, уходите!!! — громко предупредила Дамира, видя, что гранитная плита стоит уже на ребре, причем весьма неустойчиво.

Студентки отбежали и мудро спрятались за ближними деревьями. Сомов и Захаров продолжали ковыряться наверху, что-то перекладывая, подпихивая, вбивая ногами. Снова принялись качать монтажкой. Женщина попятилась, наблюдая за массивной каменной пробкой в локоть толщиной. Та медленно отклонялась, зарываясь нижней частью в серую крупку, внезапно пошла быстрее, под ней что-то дважды громко хрустнуло — и она плашмя хлопнулась на площадку, с громким треском сминая толстый кривой валежник. Сухие сосновые ветки оказались великолепной подушкой: хотя плита весила никак не меньше четырех тонн, земля от ее падения не содрогнулась, не посыпались валуны с окрестных скал, не закачались ближние деревья. Ничего не упало и внутри захоронения, куда впервые за многие тысячелетия попал дневной свет. Плита легла почти мягко и аккуратно, ничуть не пострадав.

Студенты один за другим попрыгали вниз, оказавшись по сторонам от темного зева, и театрально склонились перед преподавателем:

— Милости просим, Дамира Маратовна.

— Милости просим.

— Хватит паясничать, — попросила она, в красках представляя, каково будет показывать фильм с этой клоунадой на ученом совете. И ведь не вырежешь ничего: самый момент вскрытия погребальной камеры!