Американец. Хочешь мира… - Игорь Леонидович Гринчевский
Но Кирилл, увидев фотографии, решил выступить «наживкой» сам. А что, мужчина он холостой, с положением и достатком. И доступ к секретам у него покруче будет, чем у генерала. Так что должна она на него клюнуть, вне зависимости от того, шпионка она или нет. Так и получилось. Вот только теперь он и сам гадал, кто же она. Просто искательница богатств или вражеский агент?
— Вот он и согласился финансировать разработки, позволяющие полететь туда. И пригласил двух самых больших энтузиастов.
— Ну, до полета на Марс нам ещё далеко! — улыбнувшись симпатичной даме, взял слово Цандер. — Пока что даже разработанной теории реактивного двигателя нет, никто не знает, как он работает.
— Получается замкнутый круг! — подхватил тему Циолковский. — Без теории нельзя построить двигатель, а без испытаний двигателя почти нереально создать теорию. К счастью, Фридрих Артурович нашёл выход. И создал простейший двигатель, лишь слегка переработав паяльную лампу![4]
— Однако сегодня у вас двигатель как-то долго проработал! — заметил Артузов.
— Девять минут и двадцать семь секунд! — похвастался Константин Эдуардович. — Для кого-то и немного, но вполне хватит, чтобы вывести космический корабль на орбиту.[5]
— Замечательно! — восхитился гость.
И тут же обратился к спутнице:
— Мария, дорогая, нам пора! Ты помнишь, что после обеда нас ждут Воронцовы?
Беломорск, квартира Воронцовых, 7 (20) сентября 1913 года, поздний вечер
— Представляешь, родная, мы тут три года бились над проблемой новых двигателей для торпед, потратили десятки тысяч рублей, а этот рижский хитрюга решил проблему мимоходом. Оказывается, если покрыть камеру сгорания не тугоплавким материалом, а сталью с разрушаемым веществом, можно и десяток минут проработать. А нам достаточно семи с половиной, за это время торпеда на пять морских миль уйдет!
— Разрушаемым веществом? — как-то безразлично повторила Наталья. — Каким?
— Их много. Например, карбонатом аммония. Или мочевиной. Или… Да много вариантов. Нет, ну ты прикинь! Это же наша главная проблема на море была! И решилась вот так…
Жена только раздражённо дёрнула плечом и промолчала. Ой, блин! Кажется, я где-то накосячил. Скандалы моя «половинка» устраивала крайне редко, почти всегда по делу… Но зато ото всей души.
— Натали, милая, что случилось? — спросил я как можно душевнее, одновременно погладив её по плечику.
— Что случилось⁈ — зашипела она, вскочив. — И ты ещё спрашиваешь⁈ Да ты же с неё глаз не сводил! Коты мартовские! Что ты, что Артузов этот!
Тут она просто задохнулась от бешенства, но несколько мгновений спустя нашла силы продолжить.
— Он-то хоть холостой! А тебе не стыдно⁈ При живой-то жене!
Уфф! А я-то думал… Нет, посматривал я на нашу гостью частенько, но только потому, что гадал, шпионка она или нет.
— Дурочка ты моя! — нежно пробормотал я, пытаясь обнять разъярённую супругу. Пытаясь, потому что отбивалась она не притворно. — Ну, когда ж ты поймёшь, что ты для меня — самая красивая! Ну не люблю я низких и пухленьких. Вообще!
Натали замерла, я обнял её покрепче.
— Ты, и только ты мне нравишься.
— Да-а-а! — пробурчала она, постепенно сдаваясь. — А вот Марьям, к примеру? Она и худенькая, и моложе. Да и прибавила я в весе после родов.
— Зато она невысокая. К тому же, за ней этот техасец ухлёстывает. Он тоже на баритсу записался, ещё приревнует да покалечит меня. Нет уж, ну её, твою татарочку! Да и не люблю я азиатские черты! — тут я ловко подхватил её на руки и понёс в спальню. — Ничего, сейчас я тебе докажу, кого люблю!
Мексика, Тампико и его окрестности, 7 декабря 1913 года, воскресенье
Два монгольфьера[6] уже рвались в небо, удерживаемые только веревками. Командир третьего, который пока ещё только набирал подъёмную силу, торопливо проводил предполётный инструктаж.
— Парни, ваша задача пройти над нефтяным терминалом. Ветер дует примерно в сторону моря, скорость около шести метров в секунду. Это около двенадцати узлов. Через четверть часа сверяетесь по месту и при необходимости корректируете направление. Ещё примерно через тринадцать минут будем над целью. Задача ваша и вторых номеров — максимально повредить нефтяные ёмкости. Не цельтесь особо, всё равно расстояние большое, у вас задача побольше выстрелов сделать. Осколки у винтовочных гранат слабые, а скорострельность низкая. Так что старайтесь! Ну а следом я пойду с зажигательными. Нам бы всего в нескольких местах поджечь, а дальше само разгорится!
Он еще раз оглядел соратников, и продолжил:
— Когда отстреляемся, вес уменьшится и нас подбросит примерно на километр. А дальше идём по ветру. Впереди нас идёт парусник. Он чуть помедленнее, но догоним мы его часа через три-четыре, не раньше. К этому времени как раз и снижайтесь. Нас подберут и отвезут, куда договорено. Ну, товарищи, удачи нам! Не подкачайте!
— Не подведём! Про нас ещё будут говорить не меньше, чем про победу под Тьерра-Бланка![7]
Нью-Йорк, квартира Морганов, 10 января 1914 года, суббота
— Мэри, сладкая моя, ты не поверишь! Мы получили предложение от Рокфеллера.
— Ты прав, милый, верится с трудом. И что он предлагает?
— На первый взгляд, ничего особенного. Слить три небольших банка в один, средних размеров. В результате Он, я, ты, Воронцов и твой папа станем компаньонами.
Мэри недоуменно наморщила лобик.
— Но в чём смысл? Если банки мелкие, как ты говоришь, то наше время стоит дороже, чем возможная выгода.
Фредди торжествующе усмехнулся. Дело не в выгоде. Просто бандиты Вильи его совершенно достали. Помнишь, как описывали катастрофу в Тампико? «Небо, обагренное пожарами до самого горизонта» и прочее? А ведь на этом они не остановились. Кто-то заминировал два крупнейших танкера, возивших его нефть. Потом несколько подрывов нефтепроводов и миномётный обстрел района нефтедобычи. И знаешь, что самое поганое для него?
— Ну, говори уже! — надулась супруга.
— Что идеи Панчо Вилья про «нефть принадлежит мексиканскому народу, и прибыль от неё должен получать наш народ» приобретают всё больше сторонников.
— Но это же ужасно! Так могут и нашу собственность отобрать!
— Это труднее. Нас будут защищать сами мексиканские фермеры! — Тут Фред улыбнулся. — Воронцов придумал потрясающую схему.
— Не в первый раз! — улыбнулась миссис Морган. — Но теперь нам не пришлось ничего воровать и подсматривать.
Фред недовольно поморщился.
— Важно другое. Что мы
