Олег Измеров - Задание Империи
— Разве я уже не сказал "пока-пока"? — с искренним удивлением произнес Сэлинджер.
— … Можно сэкономить до тридцати процентов! — донеслось из-за закрывающейся двери.
— Не стоит придавать этому значения, — вздохнула Джейн, — этот случай нетипичен для нашей страны. Американский сервис сейчас считается лучшим в мире, это высокоразвитая индустрия…
— А с чего вы взяли, что я придаю значение? — удивился Виктор. — Я всегда знал, что в США тридцатых был… и есть образцовый сервис. И будет в сороковых и пятидесятых. Я верю в это. Вы решаете очень трудную социальную проблему, меняете социальную структуру страны, и вряд ли даже с нашим историческим опытом… эээ… тысячелетней Руси… вряд ли что-то можно подсказать. В мире нет единых шаблонов развития, вот.
— Как хорошо, что вы это понимаете! — воскликнула Джейн. (Как они тут любыт говорить восклицаниями). — Социальные проекты Босса благородны, но иногда имеют, как говорят фармацевты, побочный эффект. Это не все правильно себе представляют. Недавно здесь вышел скандальный роман Сэмюэла Корна "Трэнсфигюрейшен", или по-русски, "Преображение". Безумный профессор, которого окружающие называют Трэнсфигюрейшен, пересаживает подопытной собаке мозг негра, выкраденный служащим морга. Собака превращается в человека, которого называют Глобьюлмен, и вот этот Глобьюлмен проявляет себя хищником и прибирает к рукам клинику профессора, пользуясь его рассеянностью. В отчаянии профессор нападает на Глобьюлмена и совершает изощренное убийство — пересаживает ему мозг собаки, который хранился все время в холодильнике. Таким образом ему удается скрыть от полиции следы преступления. Но это же расизм! Это же ясный намек — дайте неграм права и они отберут все, это призывы к линчу! Неудивительно, что Босс добился запрета этой книги.
— Ээээ… а разве это не Булгакова сюжет?
— Не знаю. У нас здесь можно достать не все, что издается в России.
"Боже! Боже! Бред какой-то… Хотя… Как ни крути, а этот миляга профессор Преображенский второй раз уже не лабораторное животное, а человека резал. Нет человека — нет проблемы. Чем же тогда этот идол перестройки от Шарикова отличается?"
— Да, обязательно посмотрите "Белоснежку" в кинотеатре. Она на самом деле цветная! У нас уже научились делать цветное кино, а скоро изобретут цветное телевидение.
Телик был действительно еще далек от совершенства — на большом экране были видны строки, изображение было не совсем резким, особенно бросалось в глаза то, что по краям картинка немного искривлялась, словно зритель смотрел через дверной глазок. Однако спутники Виктора на это внимания не обращали, хотя глядели на экран довольно спокойно, без бурных проявлений чувств; Виктор же чувствовал, что его переполняет какой-то детский восторг, словно ему показывают прямой репортаж о встрече с инопланетной цивилизацией. Спустя пару секунд Виктор понял, в чем дело: четырнадцать дюймов были тем самым рубежом, когда человек перестает видеть в движущейся картинке новую игрушку, вроде фильмоскопа, и делает первый шаг от реальности в мир телевизионного, а затем и компьютерного зазеркалья. Перед Виктором был первый портал, уводящий человечество в виртуальную реальность.
Мультик закончился и из динамика послышался звон колокола; через мгновение на экране появился мужчина на вид около сорока, в черной сутане и очках в модной металлической оправе. В его облике было что-то аристократическое, но в месте с тем внешне он располагал к себе; так в советском кино про шпионов было принято изображать европейских дипломатов и парламентариев. И еще с очками он немного напомнил Виктору артиста Тихонова из "Доживем до понедельника".
— Это отец Кофлин, — пояснила Джейн, — он будет читать из телевизионного офиса речь об образе деловой жизни. Вам это возможно, неинтересно? В отеле кабельное телевидение и несколько программ, то есть две. Можно настроить на другой канал, а потом вернуться на этот. После речи отца Кофлина в расписании передач стоит вестерн.
— Нет, почему же? Мне очень интересно, о чем он говорит. По российскому тиви я его никогда не смотрел.
— А как вы его могли там смотреть? Через спутник?
— Хотя бы и через спутник…
"О чем я? Какой спутник? Какой здесь спутник? А если она про будушее, то когда появились спутниковое ТВ, этого пастора наверняка уже не было."
— Передачу телесигнала в Европу через поверхность Луны еще не осуществили, это еще только идея. А на континенте для передачи из одного штата в другой будут использовать кабель, воздушные релейные линии и ретрансляторы на стратосферных дирижаблях. Говорят, что линии связи в будущем очень выгодный бизнес, почти как железные дороги и производство электричества.
Манере выступать отец Кофлин явно учился у Адольфа Алоизыча: срывался на крик с надрывом и размахивал кулаками. С интеллигентным имиджем все это как-то мало вязалось. Менталитет разный, подумал Виктор, в Германии массовое среднее образование, им вождя недоставало, а тут авторитет учитель, потому пастор, не в пример фюреру, и не боится в очках ходить, а, может, даже и нарочно одевает.
В речи пастора Виктор уловил знакомое по угару перестройки выражение "So-called democrats" — "так называемые демократы". "Так это что, от него пошло? Или заново придумали?"
— Вы не возражаете, если я просто перескажу, о чем он говорит? — предложила Джейн. — Или вам надо слово в слово?
— Не возражаю. Если отражает смысл.
— Именно смысл. Вы читали Зомбарта?
— Нет, как-то руки не дошли.
Сочинения Зомбарта Виктор действительно видел в магазинах в нашей реальности. Но бумажные книги сейчас стоят слишком дорого, чтобы брать все, что заинтересует, а в Инете почему-то не попалось.
— Ну, а какие-нибудь учебники по экономике вы читали?
— Разумеется.
— Где написано, что при капитализме главное — свобода максимального обогащения личности?
— Ну, в общем так.
— Короче, суть в том, что эти учебники описывают принципы бизнеса, принципы дела, принятые у евреев. Одни евреи, например, Ротшильд, считают их идеалом, другие, вроде Маркса и Троцкого, считают, что из-за них капитализм надо разрушить. Отец Кофлин говорит, что для Америки еврейский принцип бизнеса неправильный. И что нужен свой, правильный принцип ведения дел, базируемый на американских традициях и свете христианской веры.
— Что-то подобное я вроде слышал…
"Ну да, от штандартенфюрера Альтеншлоссера из второй реальности. Ганзейские традиции. Интересно, все попытки спасти капитализм основывались на внеэкономическом принуждении? Приказном или моральном?"
— В истории Америки мы видим, что корпоративная мораль часто дает лучшие результаты в экономике, чем личное обогащение. Негры на плантациях Юга, умея коллективно организовать свой труд, работали лучше нанятых белых. Артельная организация на стройках и заводах России, соревнование дало фантастические рекорды выработки. Рабочий, когда у него появляется чувство хозяина совместного бизнеса, творит чудеса. Этот опыт сейчас у нас изучается. Это на уровне предприятия. На уровне страны ответственность бизнеса позволяет вывести огромные активы из сферы спекуляции акциями, недвижимостью и землей в сферу производства и дать рабочие места. Перераспределение богатства от кучки населения широкому слою народов резко повышает внутренний спрос на товары и оживляет их предложение. Для этого не требуется отказываться от основных понятий экономики — денег, товара, рабочей силы, стоимости и так далеее. Нэп, или новая экономическая политика у нас называется — разделение доходов.
"Короче, никакого священного смысла в слове "нэп" нет. В каждой стране в него вложили свое содержание. Лозунг политиков."
— Хорошо, но почему вы связываете этот самый неправильный капитализм с одной национальностью? Разве не могут быть эгоистами немцы, русские, англичане и наоборот? Это какой-то расовый предрассудок получается.
— Но это не ко мне вопрос. Да, это похоже на то, как когда-то на Юге считалось, что у негров не может быть бессмертной души, поэтому их можно делать рабами. Политики всегда говорят так, чтобы их было проще понять народу, а народ часто понимает лишь то, что хочет понять. Для народа важно, что есть какой-то виновник.
— Козел отпущения?
— Да. Народ, как и судью, нельзя убедить в том, что он неправ. Поэтому некоторые говорят, что минорити, или меньшинства, должны иметь особые права, которые защищают их интересы, отличающиеся от интересов большинства. Но тогда каждому будет выгодно быть минорити, чтобы иметь больше прав, чем остальные. Где же тогда свободная нация?
Виктор было хотел возразить, но тут в замочной скважине входной двери номера заворочался ключ; дремавший Сэлинджер подскочил, как чертик из коробочки, выхватил короткоствольный "Кольт детектив спешл", и занял позицию за углом коридорчика. Джейн, тоже вскочив, ухватила Виктора за правую руку и потащила в сторону, к простенку. Виктор услышал, как щелкнул замок ее сумочки, а в руке блеснул хромированный "Байярд". Судя по хватке левой, она тренировалась не только в танцах.
