Борис Громов - Терской Фронт
А вот Ильяс, старый горный лис, точно что-то (а может, и кого-то) тайком возит, причем, не первый раз. Уж больно у него все отлажено: перебросился парой слов со старшим из числа пограничников, одними глазами показал ему на меня, а потом дал команду на разгрузку. Бензин из одной машины в другую начали перекачивать мотопомпой, а вот ящики и тюки из наших грузовиков в ГАЗоны пришлось Ильясовым парням и погранцам, закинув автоматы за спину, совместно перетаскивать вручную. Я, как и было обговорено заранее, перенес пару ящиков, а потом, забрался в самую глубину кузова грузовика, в котором проехал всю дорогу и, достав из-под ящиков большой мешок, начал переодеваться в лежащие в нем 'горку' и полковничий разгрузочный жилет. Серый комбинезон, маску, черную разгрузку и штурмовую винтовку убираю на освободившееся место и оставляю в кузове, закидываю за спину свой 'калаш' и, взяв в руки большой тюк неторопливо выбираюсь наружу. Что интересно, продолжавшие все это время заниматься разгрузочно-погрузочными работами пограничники и бойцы Ильясова тейпа не обратили на мои манипуляции ни малейшего внимания. Значит, видели такое уже не один раз. Ох, не прост мой друг!
Перегрузив все ящики, мешки и тюки в 'шишиги', пограничники, помогая друг другу, забираются в кузов. Ухватываюсь за протянутую мне руку и одним плавным движением забрасываю себя под тяжелый прорезиненный тент. И обнаруживаю, что мне в лицо смотрят сразу три автоматных ствола. Чья-то рука уже отстегивает от моего автомата магазин, другая – вытягивает из набедренной кобуры 'Кольт'.
– Слышь, гость, ты это, главное лапы от пушки подальше держи и не дергайся, и все будет хорошо, – басит невысокий крепыш с сержантскими погонами на плечах. – Кто ты такой, мы не знаем, и знать не хотим. Но дурить не советую. Довезем тебя до командира, вот с ним все вопросы и порешаете. А у нас задача простая – тебя и два ящика в штаб дотащить.
– Не вопрос, ребята, – я осторожно присаживаюсь на ближайший ящик и миролюбиво выставляю перед собой раскрытые ладони. – Сижу тихо, резких движений не делаю. Одна просьба: ящики кантуйте поаккуратнее, там очень ценный и очень нежный груз, который до руководства должен доехать без повреждений.
– Не переживай, сделаем, – отвечает все тот же сержант.
'Шестьдесят шестой' рыкнул мощным двигателем, и кузов заболтало из стороны в сторону: грузовик начал разворачиваться в обратную дорогу. В моей голове мелькает запоздалая мысль, что я так и не попрощался с Ильясом, не сказал ему еще раз спасибо за помощь. Ладно, бог даст, еще свидимся.
В штабе погранзаставы я не стал тянуть резину, а сразу потребовал встречи с начальником Особого Отдела. Местный особист если и удивился подобной наглости, то виду не подал и пришел буквально через несколько минут. За это время я успел на глазах слегка обалдевшего дежурного и его помощника выпустить 'на волю, в пампасы' Руслана. Ящик с полковником открывать не стал: не время и не место, пусть до Ханкалы подремлет. Подошедшему старлею-контрразведчику я сходу, ничего не объясняя, предъявил свое служебное удостоверение.
– Лейтенант Тюкалов, позывной Чужой, старший опер СБ, выполняю важное задание командования. Мои полномочия может подтвердить заместитель начальника Особого Отдела Ханкалы майор Исмагилов. Прошу срочно установить с ним связь, обязательно по ЗАСу[147], подтвердить мою личность и организовать срочную доставку в Ханкалу находящегося при мне груза.
Старший лейтенант, поначалу явно принявший меня за какого-нибудь перебежчика, даже немного оторопел. Но, надо отдать должное его профессионализму, всего на пару секунд.
– Оружие оставьте дежурному, ваш спутник тоже пусть здесь подождет и – пройдемте.
В сам узел связи меня сначала не впустили. Старлей забрался в кунг стоявшей во внутреннем дворе КШМ, над которой метров на двадцать возвышалась антенна, а я остался снаружи, под присмотром пары дюжих пограничников. Минут через двадцать дверца кунга приоткрылась и особист приглашающее махнул рукой.
– Майор тебя требует.
– Алло, Чужой на связи, – проговорил я в протянутую мне солдатом-связистом серую пластиковую трубку.
– Миша, охерела твоя голова!!! Живой, мать твою так перестак!!! – заорал мне прямо в ухо динамик голосом Олега. – А мы уж думали все, хана бравому 'прапору'. А он, поганец, мало того, что объявился хрен знает где, у черта на рогах, так еще и какие-то 'важные задания командования' выполняет! Ты там чего дуришь? Не мог просто сказать, что тебя до Ханкалы подбросить нужно?!
– Не мог, Олег. Тут такое дело… Не один я, с грузом.
– Что за груз? – недоумевает Исмагилов.
– Да так, большой тяжелый ящик. Кстати, товарищ майор, ты часом не в курсе, как по-турецки будет слово 'сабля'[148]?
В первый момент Олег явно сбит с толку моим вопросом, но секунд через десять до него явно доходит смысл моих слов.
– Ты что, серьезно?!
– Серьезен, как упырь над свежим покойником.
– Твою маму через семь гробов! Жди, транспорт за тобой будет в течение часа-полутора.
Вот это ничего себе проняло господина контрразведчика! Одно не понятно, это на чем это он решил до меня по такой-то погоде за полтора часа из Ханкалы добраться? Разве что… Стоп! А вот с этого места надо бы поподробнее. Прилетевший в маленький гарнизон сразу после прибытия торгового каравана нейтралов самолет или вертолет – сам по себе не слабое такое 'палево'. А с учетом разгрома гарнизона и похищения Кылыча – вообще бомба, причем заложенная под благополучие Ильяса. Э, нет, так дело не пойдет, я старого друга, из полной задницы меня вытащившего, подставлять не собираюсь.
– Олег, подожди секунду, не отключайся, идея возникла, – бросаю я в трубку, а потом оборачиваюсь к сидящему рядышком связисту. – Дружище, сходи что ли, покури, мне тут с начальством без лишних ушей пообщаться нужно.
Боец вопросительно смотрит на особиста. Ну, да, я же тут почти что никто, так мужик непонятный, приблудный. А начальник Особого Отдела – это фигура. Старлей хмурится, но молча кивает и солдат выбирается из кунга наружу, аккуратно захлопнув за собою дверь.
– Олег, это снова я. Насколько я могу доверять старшему лейтенанту, который только что с тобой разговаривал?
За спиной слышу возмущенный всхрап особиста. Ну, прости родной, тут жизни целой деревни и моего друга на кону, так что перетерпит твое самолюбие.
– Ложкину-то? – отзывается Исмагилов. – Этому можешь верить, наш парень, не подведет.
– Ну, и слава богу, – облегченно выдыхаю я. – Тогда слушай, какая тут у меня идейка народилась…
Буквально через полчаса к крылечку штаба неспешно подкатила 'послепенсионного' возраста 'буханка' светло-серого цвета. Знаете, бывают такие машины: вроде и не битая, и не ржавая, но достаточно беглого взгляда, чтобы понять – эта рухлядь доживает последние свои деньки. Вроде и катается еще, но так, можно сказать, божьим попущением. Из-за 'баранки' выбрался уже знакомый мне сержант, тот самый, из 'шишигиного' кузова. С его помощью мы с Русланом задвинули через задние двери в салон ящик с нашим драгоценным грузом. Снайпер устраивается там же, на обитой потрескавшимся и в нескольких местах прорванным дерматином откидной скамейке. Я забираюсь на пассажирское место в кабине. Сержант-пограничник снова усаживается за руль. Оглушительно бухнув выхлопом и чем-то гремя на кочках наш микроавтобус покатил через территорию базы к воротам, дорога от которых вела дальше вглубь территории Дагестана. Покатил в гордом одиночестве.
Вообще-то, старший лейтенант Ложкин настаивал на том, чтобы нас до места сопровождал БТР, ну, или хотя бы пара УАЗов с пулеметами. Но я эту идею отмел сразу. Отличное такое 'непривлечение внимания' получится… Разве что роты автоматчиков в пехотном каре с оружием на изготовку для полноты картины не хватает. А еще – вьющихся знамен и гремящих барабанов. Угу, 'Это мчится, это скачет на помощь могучая Красная Армия'… Нет уж, на фиг, на фиг!!! А так – ну, подумаешь, собрались куда-то под вечер трое погранцов на полудохлом УАЗе. Да, какой-то ящик с собою прихватили, и что? Может они до ближайшего села за чачей намылились… А в ящике – 'обменный фонд' из числа 'излишков военного имущества'. Нет, ну в самом деле, не за деньги же солдату выпивку покупать?! Опять же, подобные ситуации тут периодически бывают, я у Ложкина специально уточнил. Так что, никаких подозрений у возможных вражеских 'глаз и ушей', буде таковые имеются, наш отъезд не вызовет. А когда глубокой ночью сержант вернется назад, то вряд ли кто-то сможет посчитать, сколько народу сидело в дышащей на ладан 'буханке'. Да и не захочет, скорее всего. Все перемещения всего личного состава круглосуточно отслеживать – это и компьютер свихнется, чего уж о человеке говорить? К тому же, далеко не факт, что у Непримиримых тут есть свой человек. Как говорится – не стоит демонизировать своих врагов, это ничуть не лучше, чем их недооценивать.
