Дмитрий Хван - Зерно жизни

Вечером Соколов заглянул в церковь. Было необходимо поговорить с отцом Кириллом, дабы священник более не нервничал, да и вообще — чтобы не зародилось в нём семя сомнения о том, такие уж ангарцы православные люди, как себя называют. Пройдя через прохладный от каменной кладки придел церкви, Вячеслав вошёл в алтарную её часть, где по телу тут же разлилось приятное тепло, идущее от десятков свечей. Карп, как показалось Соколову, не видел вошедшего и Вячеслав хотел было уже учтиво кашлянуть, как от алтаря донёсся тихий голос, стоявшего спиной к нему отца Кирилла, зажигавшего очередную свечу:

— Вечер добрый, Вячеслав Андреевич, князь ангарский. Доселе не баловал ты меня посещением своим церкви Божьей. Неужто сподобился, ты князь, приобщиться к таинствам веры? Токмо щепоть не сбирай перстами, неверно се.

Вячеслав сильно смутился, священник с надеждой смотрел на него своими пронзительно голубыми глазами, которые, казалось, видели его изнутри.

— Н-нет. Отец Кирилл, я хотел поговорить с вами. Вы, как человек сильный духом и мудрый, должны меня выслушать и поверить мне. Хотя понять это тяжело и не каждый человек это сможет, наверное. Начну с того, что расскажу вам кто мы, собственно, такие…

— Обожди князь! Пройдём ко мне в комнатку, — нахмурившись, Карп увлёк Вячеслава за собой в тёмный коридор.

Соколов долго рассказывал Карпу о том, как Вячеслав и его люди попали на берега Ангары, о том, что ангарцы — это люди из грядущего. Рассказал о том, почему они путаются, находясь в церкви — о реформах патриарха Никона, которые раскололи и церковное общество Руси и гражданское, принеся немало потрясений и бед. Священник слушал внимательно, лишь изредка просил пояснить какой-либо вопрос. Было видно, что отец Кирилл потрясён безмерно, но сдерживал свои эмоции усилием воли. Попросил он и разъяснить смысл церковных реформ из-за которых царские войска более семи лет осаждали Соловецкий монастырь — место, где сам будущий патриарх-реформатор принял постриг.

— Эка! На кой ляд Исуса звать Иисусом? Нешто с двумя буквицами ладнее будет? А щепоть-то эта пошто? Отцы наши и деды испоконь века двуперстие складывали! А ежели кажный патриарх будет по своему разумению порядки новые вводить, будет не лучше латынства окаянного! Кто же тут раскольник?! — сокрушался раскрасневшийся священник.

— Греков это идея, а не только самого Никона, — вставил Соколов.

— Да уж, ромейцы на славу постарались, ежели ты говоришь, что православные старого обряда аж в… Как ты сказал? В Боливею ушли от новых порядков!

Вячеслав кивнул.

Несколько минут Карп сидел тихо, потом встал и немного поскрипев половицами своей светёлки, снова сел. Попил воды и негромко начал говорить:

— Спасибо тебе, Вячеслав, что доверил мне тайну великую о себе и людях своих, о грядущем. Никто сего вовек не вызнает, не выдам. А с людьми твоими я ласков буду в учении ихнем, дабы смогли они в лоно церкви нашей православной без помех войти.

— Спасибо, что выслушал. Пойду я, отец Кирилл, — Соколов встал со стула, поднялся и Карп.

— А ты подумай ишшо, об чём сказал я тебе, князь, — напомнил Вячеславу священник, когда тот уже открывал дверь.

— О том, что нас само провидение послало? Возможно, ты прав, Карп, — Соколов улыбнулся священнику и закрыл за собой громоздкую дверь.

Вечер следующего дня

Соколов, щурясь от огня, прикрыл заслонку на печи и вернулся к столу, сев в застеленное шкурами кресло. Матусевич же сидел за столом, методично истребляя орешки и сушёные ягоды, запивая их компотом. Один из его людей — капитан Павел Грауль, окончивший в своё время институт военных юристов, был приглашён на беседу с Соколовым, как человек, лучше всех в его группе разбиравшейся в истории Русии.

— Игорь, вот ты в церкви двуперстием пользовался без проблем, как и твои люди, а наши сплошь путались. Выходит, у вас церковной реформы не было?

— Была попытка, Вячеслав Андреевич, но она провалилась. Не в последнюю очередь из-за влияния иерархов из крупных монастырей, например Соловецкого, — ответил за майора Грауль.

— Мы с Павлом уже много раз анализировали ход истории Русии и России, — заговорил Кабаржицкий, — развилка появилась после выигранной Москвой Смоленской войны. Вскоре последовала вторая война с поляками, которую поляки быстро проиграли и сохранив войско, ушли от Смоленска. После чего через десяток лет, после того, как ситуация в Европе устаканилась, Швеция и Польша навалились на Московию, а британцы шакалами подсуетились в Поморье и Приобье.

— Так, что же, всё-таки наше письмо повлияло сильно?

— Повлияло, чего тут такого теперь? Вы своим появлением на Байкале изменили свою историю, превратив её в нашу, а мы, соответственно, уже изменили и свою, появившись тут. Это уже факт, — постучал пальцами по столу Матусевич, с улыбкой глядя на нервничавшего Соколова.

— Неизбежный факт? — спросил Вячеслав.

— Да вы не волнуйтесь, Вячеслав Андреевич. История уже изменена и она будет изменяться дальше, после того, как я вам и вашим товарищам ещё весной обрисовывал незавидную судьбу Ангарии. А значит у вас неизбежно появится желание показать себя миру. Или вы хотите, как ольмеки, раствориться в лесах? — Матусевич посмотрел на князя, на секунду отвлёкшись от выуживания кедровых орешков из стоящей на столе чашки.

— Ну уж не как ольмеки! Павел рассказывал мне о Владиангарской крепости, которая в будущем стала музеем освоения Ангары, — запротестовал Кабаржицкий.

Ангарское княжество было известно в Русии. По поводу его образования учёными выдвигались несколько версий. Официальная заключалась в том, что Ангарию основали казаки, бежавшие с Енисея от власти воевод, чтобы основать своё общество — более справедливое, по их мнению. Остальные версии обсуждались, о них писались диссертации, спорили и даже выпустили пару книг — но эта проблема не занимала многих умов, а была уделом профессиональных историков, чаще всего — сибиряков. И если версия об автохонности ангарцев в Сибири ещё могла быть обсуждаема учёными, в свете нахождения в центральной Азии и на юге Сибири древних захоронений и мумий людей европейской внешности, то версия о волынском князе Вячеславе Соколе была осуждаема наукой и лишь несколько человек верили в свои идеи. Будто бы сбежавший из византийского плена полумифический князь, освободив множество славянских пленников, ушёл в Сибирь, пройдя Персию и Туркестан и основал на берегах великой реки своё княжество.

— Кстати, а на месте вашего Новоземельска находится детский санаторий, один из наших товарищей, будучи ребёнком, отдыхал там с мамой. Он вспомнил то место, когда мы весной уходили с Байкала на Ангару. Помнит он и о старой колокольне, стоящей на высоком холме, — добавил Грауль.

— Выход аномалии? — переглянулись ангарцы.

— Несомненно, что он самый. Но надстроена ли колокольня специально над аномалией или церковь там поставили, ничего не зная об особенности того места? — внимательно глядя на Соколова сказал Грауль.

''Так значит сдулось наше Ангарское княжество. Сгинули таки без следа. Зачем тогда всё это, зачем пытаемся добиться большего? — думал в это время Вячеслав, массируя виски, а в животе предательски разливался холод.

— О чём задумался, Вячеслав Андреевич? — с участием спросил Матусевич.

— Так. Игорь, нам надо всё хорошенько продумать. Я не хочу, чтобы люди будущего не знали о нас. Мы должны оставить свой след в истории, иначе какой смысл вообще трепыхаться, если потомки даже не знают, что было на берегах Ангары.

— В вас заговорило честолюбие, это очень хорошо, — улыбнулся Матусевич.

— Нужен выход на более сложный уровень. Контакты не только с Русией, но и с другими странами. Кстати, насколько я помню, Ангария не участвовала в контактах с кем-либо, кроме Русии и Халхи. Возможно были торговые связи и с маньчжурами, с Кореей, так как в их летописях сохранились упоминания о бородатых ангарча, после чего косяком пошли известные в нашей истории казачьи походы в Даурию. Из базы в Якутске.

— А что у нас с Якутском? — встрепенулся Кабаржицкий. — В нашей истории его основал Бекетов, а он сейчас на Амуре.

— Якутск обязательно поставит кто-то другой, вместо Бекетова, если ещё не поставили — в нашей истории он уже стоял как небольшой острог к 7146 году. То есть у вас, а уже и у нас два года. Вы же не можете остановить продвижение казаков в Сибирь. Это сейчас пока оно слабое и практически отдано на откуп самим казакам да немногочисленным присланным из Русии чиновникам. А вот потом, остановить их будет сложно. Вас поглотят, как и получилось в нашем мире, — снова заставил задуматься ангарцев Матусевич.

— Да, это понятно. Ладно, — Соколов решительно хлопнул ладонями по коленям и встал с кресла.