Василий Головачёв - Фантазмы
Глава 9
ЧЕРЕЗ ГРАНИЦУ И ОБРАТНО
Они стояли посреди пыльной мостовой, покрытой брусчаткой, в окружении старых двух-, трех— и четырехэтажных домов странного облика — с окнами из цветных стекол и гнутыми стенами.
Солнце висело почти в зените, и в городе этом царила душная жара. А беглецы были одеты в зимние куртки и шубы. Но они были так ошеломлены перемещением из зимней Москвы в летний город эпохи средневековья, судя по готическим формам зданий, что не сразу оценили смену времен года.
Пешеходы в городе почти отсутствовали, и все они торопливо шли мимо, одетые в синие, фиолетовые и коричневые плащи с капюшонами, скрывающими лица. Нельзя даже было с уверенностью определить, кто из них мужчина, а кто женщина.
В конце улицы показались всадники на гигантских верблюдах, проскакали мимо, не обратив на четверку беглецов никакого внимания. А затем показался позванивающий колокольчиком трамвай, и Кирилл не поверил глазам, заметив, что рельсы впереди старенького переднего вагона появляются
буквально из воздуха, а позади последнего вагона исчезают!
— С ума сойти! — пробормотал обалдевший от увиденного Лаврик. — Это куда же мы попали?!
— Рельсы! — прошептала Лилия. — Ты видишь?
— Вижу, — отозвался Кирилл, расстегивая куртку, а за ней ворот рубашки. — Капитан, где мы?
— Поздравляю всех с прибытием в никуда, — рассеянно проговорил Утолин. — Когда-то я, как и вы, не верил в существование этой псевдореальности, потом нашел способ заглянуть в нее. После чего мне и предложили стать оператором… чтобы я не смог подняться на уровень Фигуры Влияния.
— Ты не ответил, что это такое.
— Четвертое измерение, — со смешком произнес Лаврентий.
— Это потенциальный барьер, граница между реальностью и метареальностью, обозначающими разные уровни единого Принципа. Если быть точным, то это действительно своеобразная буферная зона между пограничными состояниями разномасштабных программ.
Кирилл и Лилия проводили взглядами группу гигантов в фиолетовых плащах, рост которых достигал не менее двух с половиной метров. За ними прошествовали две уродливые фигуры, похожие на не до конца очеловеченных моржей, от которых расползалось облако зловония.
— Ничего себе красавцы!.. — пробормотал Лаврик. — Может быть, смоемся отсюда, пока не поздно? Жарко, как в пекле!
Они отступили в тень ближайшего здания, поглядывая на задумавшегося капитана, одетого в камуфляжный комбинезон спецназа и, похоже, не обращавшего на жару никакого внимания.
— Что дальше? — задал Кирилл вопрос, интересующий и остальных. — Как мы вернемся обратно?
— Тем же путем, — очнулся от раздумий Утолин. — У меня с собой ноутбук. Лавр включит свою ПН, и мы выйдем в вашу метареальность. Беда только в том, что нас там могут ждать исполнители СНОС.
— Посидим здесь часок и выйдем. Как раз ребята из оперкоманды подоспеют.
— Я не помню, как соотносятся времена буфера и вашей реальности. Помнится, что время здесь идет медленнее.
— Значит, побудем тут часа два или три… если не изжаримся на солнцепеке.
— Что ж, не остается ничего другого. Пойдемте поищем бар или кабачок, не мешало бы горло промочить после всех баталий.
— А чем расплачиваться будем?
— Натурой, — ухмыльнулся Утолин, поворачиваясь лицом к перекрестку, который только что миновало суперсовременное авто с затемненными стеклами. — Не отставайте.
Дошли до перекрестка, осмотрелись и повернули направо, туда, где громыхал трамвай с исчезающими за ним рельсами.
Эта улица разительно отличалась от той, на которую вышли беглецы. Она была гораздо современней, судя по архитектуре зданий, и покрытие ее проезжей части напоминало асфальт, хотя и необычного сиренево-синеватого цвета. Прохожих и здесь было немного, однако все они одевались иначе — в майки, шорты и сандалии, а на головах носили шляпы с огромными полями, накрывающими даже плечи. На четверку пришельцев они тоже не обращали внимания, привыкнув, очевидно, к появлению гостей самого странного вида.
Однако и на этой улице не оказалось ни одного магазина или кафе, словно жители ими никогда не пользовались. Изнывая от жары, земляне поплелись дальше, до следующего перекрестка, где стоял вполне современный светофор.
Машин стало больше — самого разного типа: от грохочущих и дымящих колымаг времен самобеглых колясок до зализанных торпед современного дизайна, двигающихся практически бесшумно.
Еще раз свернули и оказались на улице с чудовищно изуродованными строениями. Вблизи от перекрестка они еще были вполне нормальными домами в пять, шесть и семь этажей, а по мере удаления от светофора стали раздуваться, искривляться, превращаться в карикатуры на здания, будто их корежила и ломала какая-то чудовищная сила. А затем улица внезапно оборвалась.
Молча смотрели гости с обрыва на разверзающуюся под ногами бездну, в которой ворочался сизо-зеленый дым, содрогающийся от беззвучных взрывов внутри.
— Уж не атомная ли бомба здесь взорвалась? — вполголоса заметила Лилия.
— Нет, не атомная, — сказал Утолин. — Это эффект несовмещения масштабов разных программ. Иногда программы конфликтуют друг с другом, в результате чего и возникают такие провалы в игровых многомерных объемах.
— Значит, мы таки действительно находимся в четвертом измерении? — пробормотал взопревший Лаврентий.
— Количество измерений здесь не равно четырем, — возразил Утолин. — Оно где-то между тремя и четырьмя, поэтому наши органы чувств и воспринимают этот мир несколько искаженно, адаптируясь к здешним законам. А вообще многомерные инварианты реальности невозможно описать языком трех измерений. Пойдемте обратно, нам в другую сторону.
Они повернули, направляясь к центру этого странного города, сняли верхнюю одежду, уже не присматриваясь к попадавшимся навстречу прохожим.
Вскоре городской ландшафт снова изменился. Здания стали походить на многоэтажные китайские пагоды, улицы сузились, прохожие сменили майки и шорты на свободные белые рубахи и холщовые штаны, забегали быстрее. На одной из таких улиц, заполненной торопливой толпой, обнаружились первые магазинчики, кабачки и таверны, и беглецы свернули к одной из них, с вывеской на корявом русском языке: «У Бальшога Имама». И чуть ниже: «Дабро пожаловат».
— Заходите и завтракайте, — сказал Утолин. — Никуда не отлучайтесь, пока я не приду.
— Ты куда? — спросила Лилия.
— Поищу кое-какое снаряжение и вернусь.
— Один?
— Всем нам лучше не светиться, боюсь, нас и так засекли слепыши.
— Кто? — спросил Кирилл.
— Местные пограничники. Здесь нет властей в обычном понимании этого слова, нет силовых структур, но программа контроля работает и отмечает усиление или ослабление пси-резонансов. Так что долго нам здесь толкаться ни к чему.
Капитан огляделся и широким шагом направился вдоль улицы к нависающему над очередным перекрестком зданию в форме перевернутой пирамиды. На здании светилась красными буквами надпись: «Банк ЭСМО».
— Он так и не сказал, чем мы будем расплачиваться, — осуждающе проворчал Кирилл.
— Узнаем, — пожала плечами Лилия и первой шагнула к двери таверны.
Мужчины переглянулись.
— Черт знает, что творится! — с досадой сказал Кирилл, догоняя женщину. — Иногда мне начинает казаться, что я или сплю, или сошел с ума!
— Привыкай, — сочувственно проговорила Лилия. — Мир действительно гораздо более сложная система, чем мы себе представляли.
— К этому невозможно привыкнуть! Что я на работе скажу? Где был? В параллельном пространстве?! Да попробуй я сказать правду, директор тут же пошлет меня к психиатру!
— Относись к этому философски. Ведь он — человек обстоятельств, связанный по рукам и ногам условностями и запретами игры под названием «жизнь».
— А я?
— Ты должен быть выше этого. Если хочешь…
— Чего?
— Стать Персоной Воли.
— А если не хочу?
— Тогда я разочаруюсь в тебе окончательно.
Лилия толкнула дверь из двух створок, какие любят показывать в салунах американских вестернов, и они вошли в полутемное помещение таверны «У Бальшога Имама».
Кирилл посмотрел на Лаврика. Тот развел руками и шагнул вслед за Лилией.
Интерьер таверны мало чем отличался от интерьеров подобных заведений Востока и Запада на Земле.
Деревянные высокие столы в одном углу, низкие столики со стульями — в другом. Стойка бара. Галерея бутылок. Пивной агрегат. Аппарат для приготовления кофе. Какая-то конструкция из разнокалиберных цилиндров и колец. И хозяин за стойкой, наверное, сам Бальшой Имам, судя по габаритам.
Народу в заведении практически не было, не считая небритого аборигена за одним деревянным столом в грязном балахоне мышастого цвета, низко надвинутой шляпе и ботинках «а-ля диверсант» со множеством заклепок и крючков. Абориген был похож на российского бомжа переходного периода от социализма и капитализму, он неторопливо цедил из огромной кружки пенящийся янтарный напиток и курил вонючую самокрутку.
