Целитель душ 1. Огородница. Часть 1 - Анна Русинова

— Обычная пустышка, — произнёс он, пристально вглядываясь в свою работу, держа эсток перед глазами. — Только железо зря перевёл. — Он с раздражением швырнул его в угол кузницы, и поднял на меня взгляд тёплых карих глаз, полных растерянности и недовольства.

Я смотрела на него, и словно в первый раз его увидела. Длинные мокрые пряди темных волос небрежно закинуты назад, лицо мокрое, с заострёнными чертами, глаза пронзительные и слегка прикрытые темными ресницами. Передо мной стоял представитель так называемых волевых мужчин, из той породы, на которых женщины пачками валятся, а они лишь пренебрежительно от них отмахиваются.

Часто заморгав, пытаясь скинуть морок, чего это мне в голову ударило разглядывать этого мужлана? Хорошо, буду считать, осмотрела, оценила по заслугам, и на этом всё.

— Что не так? — пытаясь сохранять спокойствие, поинтересовалась я.

— Я не чувствую магию, вернее, я никогда не умел чувствовать её, но знаю каково, это когда магия проходит через меня, злоба, ярость, ненависть окутывает тебя и словно просачивается в твою работу. Сейчас такого не было, да и с отцом не всегда такое было.

— Трофим, ты же понимаешь, наша магия другая?

— Понимаю. Но сейчас ничего не было, словно и вас не было рядом.

— Может надо быть ближе?

— С ногами на наковальне, что ли стоять? — горько усмехнулся он. — Э-э-э, нет. Думаю, дело не в этом. Отец вообще мог в дальнем углу всю ковку просидеть, и бывало, получалось. Всё дело, в родной крови, он давал мне силы, через общую кровь.

— Почему же в тот раз у вас не получалось?

— Что-то у отца с покровителем шло не так. Точно он мне не докладывал, но всё время жаловался, что Мерисхарт в силе ему отказывал, — при упоминании представителя тёмного пантеона, я краем глаза заметила, как Лара заметно дёрнулась.

— Почему же?

— Может потому, что я не тёмный? — вопросом на вопрос ответил кузнец.

Кстати да, как такое возможно? Почему-то у меня не возникал вопрос, вдруг кузнец тёмный, как и отец.

— Не тёмный кузнец, куёт тёмные вещи, разве так можно? — переспросила Лара.

— Отец, говаривал, что всю темноту на себя берет, его ведь волшба. Всегда этому удивлялся, когда зачаровать что-то удавалось.

— Как же ты кузнец, тёмным сам не стал, при таком родителе? — усмехнулась я.

— По молодости хотел было, да жена отговорила, прими её в свои мягкие объятья Неста. Сказала, что замуж за тёмного не пойдёт. Любил её без памяти, потому и не пошёл, да и не лежала душа к тёмному как-то.

— Не может быть так, что все зачарование завязано на родственных связях, я скорей поверю, что это самое простое решение, — перевела я разговор на другое и начала размышлять в слух. — И потом, я думаю, что мы должны участвовать и тогда, когда ты заготовку под меч делаешь.

— Ну, тогда уж, вам надо будет быть здесь, когда я и слитки ковать буду, — снова усмехнулся Трофим.

— Не будем отметать этот вариант, — заинтересовалась я и таким вариантом.

— Да, ладно! — не согласился он. — Отец не всегда присутствовал при этом. Самое важное, когда меч становится собой, — упирался кузнец. — Все дело в магии, ваша в меня не заходит.

— Но ты ведь её не чувствуешь?

— Не чувствую, но, когда она во мне, хочется работать, как никогда прежде, она требует выхода, магия подчиняет меня, заставляя работать без продыху, пока не выйдет из нутра моего, делая на некоторое время тёмным, и это время я знаю, как сделать оружие ещё более опасным. Понимаешь? — затряс передо мной руками он, пытаясь описать свои ощущения.

— Хорошо. Я тебя поняла. Сделаем ещё одну попытку?

— Я не уверена, что мне хватит благодати, на столь долгое поддержание благословения, — залепетала Лара.

— Чего не хватит? — прищурив глаза с подозрением переспросила я.

— Благодати, — повторила она, и видя мои округлившиеся глаза. — Разве ты не знаешь? А! О! — посыпались тут же восклицания разного рода. — Я ведь тебя не научила, — покаянным голосом начала сокрушаться Лара. — Пока ты не проявила себя, я не должна была тебе об этом говорить, а потом было как-то не до этого… — Она густо покраснела.

А потом ей стало не до меня, потому что она депрессовала, по поводу своей никчёмности и бесполезности, и кстати, не зря! Тоже мне наставница! Вообще ничего ведь не рассказала. Оказалось, что под шкалами здоровья, маны и бодрости есть такая небольшая золотая циферка 215, на которую не особо обращала внимания. Между тем она тихонько росла, порой и немного падала, но последнее время эта шкала неуклонно шла в рост, и для себя сделала вывод, что это скорее всего цифра моего боевого потенциала, ведь за последнее время я стала физически сильнее. У Ромыча, кстати, такой цифры не было. И в итоге, ничего подобного! Это цифры моей накопленной благодати от Эллиссы, которая расходуется в процессе использования навыков, данных высшими сущностями. Я посмотрела на панель активных умений, рассмотрела малое очищение и малое лечение Эллисы и увидела новую надпись в требованиях к использованию кроме маны, появились и требования к наличию благодати, на использование нужно 2 и 3 пункта божественной энергии, соответственно.

Где-то на краю подсознания, замелькало воспоминание о том, что это слово я уже слышала, но похоже основательно забыла о нем. Погоди-ка! У меня есть ещё одно божественное умение! «Дождь падающих звёзд»! Прошуршав страницами магической книги, вынесла его на активную панель, и вчитавшись в количество требующегося количества благодати, слегка ошалела. 185! За одно использование! Не удивительно, что оно не сработало, тогда у меня скорее всего не было такого количества благодати.

С трудом удержала себя от желания, прыжками добежать до окраины деревни, дождаться своего заклятого врага и зарядить в него этим заклинанием, и наплевать на его останки. Но меня остановило две причины. Во-первых, я хорошо помню провал своей прошлой попытки, это ведь не простое заклинание, Лара им не владеет и пояснения к нему дать не сможет. Чую, что его использование не так просто, как кажется. Во-вторых, мне нужна благодать для того, чтобы зачаровать меч, нужно же доделать хоть одно задание, не связанное с сельским хозяйством. Да и расставаться с кузнецом не хотелось. Помнится из уроков истории, что в древности кузнец был одной из ключевых фигур в любой деревне. Не углубляясь столь далеко, понятно, что, если его заберут к местному бонду, то даже, чтобы лошадь