Василий Звягинцев - Дырка для ордена
Но Маштакова более увлекла теория известного математика Кантора, занимавшегося теорией множеств. Тот пришел к выводу, что в бесконечности существует некая «точка Алеф», находясь в которой можно одномоментно обозреть все прошлое, настоящее и будущее мира, как бы изображенное на одном листе бумаги. Придя к этому выводу, Кантор сошел с ума.
– А я, как видите, нет! – с торжеством заявил Маштаков.
– Ну, это еще как посмотреть, – заметил Розенцвейг.
– Как угодно, но прибор-то действует! Я вычислил положение этой точки и, более того, догадался, как ее можно достичь. В этом мне помогла теория еще одного непонятого гения – Эверетта, который открыл, что нас окружает множество вселенных. А в этом множестве есть такие, что имеют полный набор одних и тех же элементарных частиц и, соответственно, прочих материальных тел. Только процессы в них протекают с некоторым временным сдвигом, что и вызывает иное развитие физических процессов. Соответственно – и исторических тоже.
Отсюда, в каждой из вселенных существуют копии каждого человека, синхронизированные с прочей окружающей действительностью. И нужно лишь найти способ, как пересекать границу между вселенными. Кстати, географические координаты в них тоже должны совпадать.
– Вы ведь в этом убедились, полковник? Как сказал некий философ: «А на самом деле мир не так прост, как вы думаете. Он гораздо проще».
В результате и появился этот самый квантовый, а вернее – хроноквантовый генератор, который может точно так же, как обычный электрический, генерировать поля квантов времени ничуть не хуже, чем банальные электроны.
И почти по тем же физическим законам. То есть изменять их напряжение, направление и силу тока. Только эффекты получаются слегка иные. В той же мере иные, чем электричество или магнетизм отличаются от времени.
Один из моих аспирантов, не гений, конечно, но и отнюдь не лишенный таланта парень, черкес, потомок горских князей, сделал из этой идеи забавный вывод.
Мол, если создать достаточное напряжение искусственного хронополя, то вполне ведь можно сдвинуть обычное, природное, в любом желаемом направлении и в соответствующей функции ориентации и мощности.
Откуда вывод – если даже и не задумываться о так называемом путешествии во времени по оси абсцисс (тут свои, скорее философские, чем практические трудности, типа того – как можно попасть туда, где еще нет ничего, и вернуться туда, где все уже кончилось, признавая даже, что само пространство, где все происходило и произойдет, существует независимо), то все равно просматриваются интересные парадоксы.
Ну вот например – что, если переместиться по времени «вбок»?
Как с лесной тропы шагнуть в сторону? Не назад, не вперед, а именно в сторону. Не на метр, а на пять минут. Что можно там увидеть? Сбоку от нашего времени?
Маштаков очень аккуратно объяснил аспиранту абсурдность его замысла, но сам об этом задумался всерьез.
И придумал.
– Впрочем, тонкости реализации вас интересовать не должны. По крайней мере – сейчас. Просто скажу, что очень долго пришлось заниматься расчетами потребной мощности энергетического пучка, способного создать и поддерживать хронополе. Потом – установить возможный радиус действия. Как-то сам собой возник и вопрос – а что случится возле работающего аппарата с тем, кто будет им управлять? Это я тоже выяснил.
Но, чтобы изготовить рабочую модель достаточной мощности, у меня не было денег. Каких-то двухсот-трехсот тысяч. Но я знал, у кого они были.
– У террористов, – снова уточнил Розенцвейг.
– Снова вы о том же. Для меня террористы – это абстракция, пока они решают свои проблемы у себя дома. Вот если бы они напали на Россию – другой разговор. Кстати, не знаете, кто продавал Египту самолеты и танки? А чем я хуже «Росвоенпрома»?
Кроме того, я совершенно убежден, что стимулировать войны – вообще благое дело, пусть для так называемых пацифистов это утверждение звучит цинично. Но посмотрите сами – «цивилизованное» человечество всерьез не воюет уже семьдесят лет. И что – мы же все медленно загниваем. Самые активные и морально здоровые личности, повинуясь инстинкту самосохранения, идут в экспедиционный корпус, в войска ООН, просто в наемники к «нецивилизованным» правителям. Тем самым – хоть как-то сохраняют пассионарный генофонд «свободного мира». А все остальные – они ведь просто вырождаются. Где великие путешественники, где настоящее, мужественное искусство? Ничего нет, один кисель, манная каша! Разврат, наркотики, сибаритство и обжорство. Мы погибнем так же, как погиб Рим. Нас рано или поздно раздавят варвары, молодые, сильные, голодные и страстные!
«И этот о том же, – подумал Тарханов. – С другого конца, но о том же».
– А прогресс, посмотрите, что делается с прогрессом. Когда европейцы непрерывно воевали, наука и техника двигались семимильными шагами. Все великие открытия сделаны в ХIХ и самом начале ХХ века. А потом – как отрезало. Вы посмотрите – от изобретения самолета до его военного использования прошло всего 9 лет. За 15 лет скорости возросли в 10 раз, высота полета – в 20. А за следующие 50 – всего лишь вдвое. То же самое с автомобилями, связью. Дальновизор изобретен Зворыкиным еще в 1920 году, и сильно ли он улучшился за 80 лет?
К началу Мировой войны боевой корабль считался через 5 лет службы безнадежно устаревшим, а сейчас плавают корабли, построенные и 40, и 50 лет назад… Ах, да что говорить. Нужна еще одна мировая война, чтобы выжило человечество! Но я, кажется, отвлекся. Это для меня вообще больная тема.
Так вот, я переговорил кое с кем, объяснил, что, инвестировав в меня смешную по их масштабам сумму, смогут получить изделие, которое раз и навсегда решит все их проблемы.
– То есть?
Маштакова вывела из себя непроходимая тупость собеседников. Второкурсники и то быстрее соображают.
– Ну я же вам уже который раз сказал, – вразбивку, делая паузы после каждого слова, – если бы вдруг удалось то самое – осуществить хроносдвиг на территории радиусом всего в сто километров, то все органические структуры, включенные в поток реального времени (это подразумевались живые существа всех типов и видов), оказались бы вне нынешнего времени.
– А где? – заинтересованно спросил вдруг Розенцвейг, до которого тоже кое-что дошло.
– Я так предполагаю, что точно там же, но слегка сбоку. В целости и сохранности, почему и не считаю свою деятельность попыткой геноцида. Вообразите – если включить генератор несколько западнее Иерусалима, то в зону его действия как раз и попадает практически весь Израиль в его канонических границах. От Назарета и до пустыни Негев.
– И?
– Я подумал, что вот тут всем и станет хорошо. Поскольку на неорганические, точнее – на неживые объекты хронополе воздействовать не должно, каменные постройки и даже деревянные изделия воздействию времени подвержены очень мало, для них и века почти ничто, то попавшие в его зону люди окажутся в привычной среде обитания, но на совершенно пустой земле..
– То есть как?
– Весьма просто. На земле все мы живем вдоль оси времени. Тонкой, как лазерный луч. Но – лишь для нас. Вполне можно допустить, что для всего остального – домов, гор, лесов, морей и скал – время простирается несколько шире. И вот этот кружок земли радиусом в сто километров окажется на той же самой планете, где есть все, кроме оставшихся за пределами границы живых существ. Вы понимаете – израильтяне получают в свое распоряжение всю Землю. Точно как и предписано богом. Всю Землю со всеми ее богатствами, городами, железными дорогами, короче – со всем, что на ней есть, и всего на десять миллионов человек! Делай что хочешь. И никакого антисемитизма. По определению.
Тарханов и Розенцвейг испытали некое обалдение. От невероятности и в то же время грандиозности картины.
Однако Тарханов со свойственным ему практицизмом тут же спросил:
– А как же с животным миром? Его ведь тоже не будет?
– Велика ли беда? Тех животных, птиц и рыб, что останутся в зоопарках, живут на территории страны и в стокилометровой прибрежной зоне моря и в реках, хватит, чтобы размножиться. Как кроликам в Австралии. На ковчеге их было куда меньше. Но я еще и другое имел в виду. Палестинцы и прочие претендующие на территории тоже получили бы вмиг опустевшую землю. Опять же со всей инфраструктурой. Автоматически снимается еще одна мировая проблема. Разве я не гений?
Последние слова заставили Тарханова посмотреть на профессора повнимательнее. Безусловно, блеск своеобразного безумия в глазах у него просверкивал. Да и как без этого?
– И что же вам помешало провести полевые испытания? – спросил Розенцвейг. Он тоже подумал одинаково с Сергеем.
– Как мне сообщили – внезапное нападение неверных. Был убит лично возглавивший операцию шейх, был уничтожен генератор, похищен синхронизатор. Теперь я понял, что это было сделано вами.
