Роман Злотников - Генерал-адмирал. Тетралогия

Да-а, задачка убедить его принять мои предложения — нетривиальная. Но куда деваться? Можно сказать, во многом ради этого разговора я и влез в Трансвааль. Если, конечно, вывести за скобки золото…

Гость приступил к серьезной беседе первым:

— Я, конечно, как вежливый человек должен поблагодарить вас за обед, но… не буду этого делать. В конце концов, пообедать я мог и дома. Причем той пищей, к которой привык и которую люблю. Поэтому позволю себе поинтересоваться — зачем вы хотели меня видеть?

Я мысленно поморщился. Экий он ощетинившийся! Ни обед, ни дижестив не помогли…

— Что ж, уважаемый господин Мейер, я готов перейти к делу. — Я сделал короткую паузу, а затем спросил: — Не соблаговолите ли поделиться со мной вашим в и дением перспектив дальнейшего развития вашего государства?

Лука Мейер насупился:

— Они достаточно просты. Мы и далее будем во славу Господа нашего обрабатывать свою землю, отвергая прелести отступивших от заветов Его.

Я усмехнулся:

— И меня вы относите к таковым?

— Да! — Ответ был прям и резок.

— А, скажем, маркиза Солсбери?

Глаза Мейера полыхнули. Да уж, англичан он ненавидел сильнее всех на свете. Однако его ответ был максимально, я бы сказал, политкорректен:

— Вы одинаковые.

— Вот как? — Я рассмеялся. — Не думал, что и я, и лорд Гаскойн-Сесил одинаково опасны для Трансвааля.

— Вы оба одинаково отвергаете заветы Господа нашего… — гневно начал Мейер, но я резко прервал его. Невежливо, грубо, даже опасно для всего дальнейшего разговора, но если я хотел, чтобы гость начал слушать то, что я ему говорю, следовало для начала вывести его из равновесия. Иначе наша беседа превратится в спор немого с глухим.

— Не передергивайте! Я говорю не об этом. Ваши усилия по организации Трансваальской оптово-розничной компании не имеют никакого отношения к заветам Господа нашего и направлены в первую очередь против меня. А Торговая компания Капстаада и Наталя, являющаяся прямым проводником интересов англичан в Трансваале, наоборот, одарена вами существенными льготами.

— А-а-а, так вот как вас зацепило! — торжествующе вскричал Мейер, но я снова прервал его:

— Мне на это плевать! Я ни в малейшей степени не намерен добиваться каких бы то ни было эксклюзивных преференций для теперь уже ставшего — вашими усилиями — практически моим единоличным Русско-Трансваальского торгово-промышленного общества по отношению к любым другим иностранным компаниям. Но я хотел бы справедливости. А также понимания вами того факта, что, как только вы выдавите меня из Трансвааля, его немедленно попытаются захватить англичане.

Мейер удивленно вскинул брови, а затем на его губах заиграла пренебрежительная усмешка. Он открыл рот, собираясь бросить мне в лицо что-то очень саркастическое, но я вновь не дал ему этого сделать:

— Однако я совершенно согласен с вами в том, что, если я останусь в Трансваале на любых, даже самых льготных условиях, это, во-первых, не остановит англичан, и во-вторых, не заставит Российскую империю прямо вступиться за Трансвааль, если, или, вернее, когда англичане решат подгрести его под себя.

Мейер, уже набравший в легкие воздух, шумно выдохнул и удивленно уставился на меня. По его разумению, я только что признался в страшной лжи, которой иезуитски опутал буров, заставив их плясать под свою дудку и с которой он так долго и непримиримо боролся. Но Мейер был политиком и знал, что такой человек, как я, никогда подобных признаний не сделал бы. Даже один на один. Я же не книжный злодей, который, прежде чем убить и… съесть положительного героя, выкладывает ему все свои самые страшные тайны. А значит, если это произошло, он, Мейер, чего-то не понимает про всю ситуацию.

— Ну и какой в этом случае прок нам от того, что вы загребаете себе большую часть нашего золота? — сумрачно осведомился он спустя некоторое время, как видно, так и не придя ни к какому выводу и решив просто подождать — а н у как я проговорюсь еще о чем-то, что сможет прояснить для него положение вещей.

— Выигрыш времени, — спокойно ответил я. — Если вы выдавите меня — нападение последует немедленно, если же нет — вполне возможно, у вас есть еще десять-пятнадцать лет, чтобы получше приготовиться.

Мейер упер в меня напряженный взгляд.

— Значит, десять-пятнадцать лет? — усмехнувшись, произнес он.

— Мне достаточно десяти, — спокойно ответил я, — после чего мне будет даже более чем достаточно быть твердо уверенным в том, что трансваальское золото не достанется англичанам.

Мейер недоверчиво качнул головой. Похоже, он совсем не ожидал от меня ничего подобного.

— Я вам не верю, — заявил он мне спустя несколько минут напряженных раздумий. — Отринувшие заветы Его никогда не отказываются от проклятого металла.

— Верить мне или нет — решать вам, — сухо отозвался я. — Я же могу в подтверждение моих слов сообщить вам, что все это время я тратил добытое здесь золото не на балы и любовниц, а на строительство у себя в стране заводов, рудников, железных дорог и переселение крестьян на новые земли. Проверить мои слова просто — обо всем, что мною сделано, широко известно у меня на родине. Пошлите кого-нибудь либо езжайте сами. Посмотрите, пощупайте. Заводы, рудники и железные дороги — это трудно не заметить… К настоящему времени они построены и приносят доход. Так что трансваальское золото мне по большому счету уже не сильно нужно. Все свои дальнейшие планы я смогу осуществить и за счет тех денег, которые заработаю у себя в стране.

— Ну и зачем же вам десять лет?

Я пожал плечами:

— Ну… как говорят у нас в России, запас карман не тянет. К тому же эти десять лет в первую очередь нужны вам,а не мне. Мне же они в первую очередь потребны для того, чтобы вы смогли как следует подготовиться для встречи англичан.

Мейер насмешливо фыркнул:

— Англичане… Да в тысяча восемьсот восьмидесятом мы…

— В этот раз, — холодно прервал я его, — они привезут сюда армию, которая будет в несколько раз больше, чем все население Трансвааля и Оранжевой республики вместе взятые. С детьми и стариками.

— А чего ж они не сделали этого в…

— Золото, — кратко подвел я итог нашей дискуссии. И это был аргумент, против которого нечего было возразить. Да, во время первой англо-бурской войны трансваальское золото еще не было открыто.

Мейер снова замолчал, меряя меня испытующим взглядом.

— Значит, враг моего врага… — усмехаясь, протянул он.

— На дружбу я не претендую, — усмехнулся я в ответ, — тем более на вашу. Мои предложения не только никак не поколеблют вашего реноме как одного из самых больших и последовательных моих ненавистников, но и приведут к тому, что, несмотря на мое богатство и на то, что я обладаю многочисленным боеготовым отрядом в Трансваале, ваша страна довольно скоро станет значительно сильнее меня. Так что вы сможете контролировать то, как я буду соблюдать условия нашего с вами соглашения, опираясь на силу, а не на доверие ко мне. — Тут я снова усмехнулся. — Тем более что ничего подобного у вас ко мне и нет…

На этот раз Лука Мейер молчал долго. Очень долго. А затем нехотя произнес:

— Ладно, я выслушаю вас…

Глава 4

— Ты опять скоро уедешь? — прошептала мне в ухо Эшли.

— Да, — еле слышно отозвался я. Вопрос был риторический, но мне захотелось ответить.

— И опять надолго?

Я кивнул. Мы некоторое время помолчали, а потом Эшли оперлась на мою грудь и села на кровати, обхватив плечи руками и уставившись в окно. Я молчал.

— Я старею, — внезапно произнесла Эшли.

Я не выдержал и хмыкнул.

— Да! — Она развернулась ко мне и ожгла меня гневным взглядом. — Между прочим, мне уже тридцать три!

Я не выдержал и захихикал. Эшли несколько мгновений ошеломленно смотрела на меня. А затем, схватила подушку и с яростью врезала мне по голове. Я заржал во весь голос:

— Хватит, хватит! Забьешь еще старика, как мамонта!

— Как кого? — озадаченно спросила Эшли, прекратив яростно избивать меня подушкой.

— Мамонта. Был такой зверь, — пояснил я, переводя дух. — Большой. Как слон. Только весь в шерсти.

— Никогда о таком не слышала, — после пары секунд размышлений отозвалась Эшли.

— Он давно был. А сейчас вымер. Старый был, наверное… Ну не как ты, конечно, но… Ой! Все-все, больше не буду. И вообще, это не гуманно — избивать человека, который старше тебя больше чем в полтора раза.