Тертон - Александр Цзи
— Вот тебе бы любопытный нос оторвать! — пожелала немолодая женщина.
— Это вряд ли, — сказала Дара. — Мы ведь Изгои и друг друга в обиду не даем.
Алена со свистом задышала. Лежала она на боку, руки и ноги связаны, смотрит на гостей с бешеной ненавистью.
— Слышала, да? — обрадовалась Дара.
— Жила себе тихонько, — процедила Алена Викторовна, — никого не трогала… Нет, приперлись! Вы что, аппетит теряете, если кто-то живет хорошо? У самих ни дома, ни семьи…
— Знаете, кто сделал вам «сына»? — спросила Дара.
Стас считал, что Дара от нее ничего внятного не добьется, но Алена Викторовна вдруг расслабилась, даже заулыбалась:
— Мой сын… Паша… всегда был необычным ребенком. Не таким, как все! Несколько лет назад ушел из дома, но вскоре вернулся… С новыми талантами. Подарил мне этот дом и свой собственный образ — чтобы за мной ухаживать. Сейчас у него много дел, но про меня никогда не забывает! Заботливый! И с вами, тварями, он расправится.
Это она про настоящего Пашу, догадался Стас. Настоящий Паша жив, он-то и сделал куклу. Но кто он такой? Откуда способности?
— Он идиот, — выдала Дара. Она с комфортом развалилась в кресле, закинула одну ногу на другую и вертела в руке любимый пистолет с глушителем. — Надо было тогда и подставных соседей сделать, чтобы уж совсем не привлекать внимания. С настоящими вы расправились, да?
Но Алена Викторовна ее проигнорировала, обратилась к Стасу:
— Он меня выручил, сынок… Он про меня не забывает… А вы, молодой человек, о своей матери-то заботитесь? Эту прошмандовку не спрашиваю — по глазам видно, что сирота казанская…
Как она это поняла? — поразился Стас. — По лицу прочитала? Или у нее тоже способности, как у сына?
Ему действительно было не по себе, как только разговор зашел о матерях и заботливых сыновьях.
Но Дара не дала сбить себя и Стаса с толку:
— Ее сын — Сор-хан. Он сделал выбор.
— О да, Сор-хан! — подхватила Алена Викторовна. — И про Изгоев много чего слышала! Дураки никому не нужные, ни кола, ни двора, бегаете по миру, как собаки бездомные. Новый мир строите, да никак построить не можете! А вот Сор-ханы о близких пекутся, семья для них важнее, чем пустые мечты о каком-то волшебном мире…
Стас скрипнул зубами. Он до сих пор не проведал могилу матери, все бегал то по горам, то по чистым землям… А какая от всего этого польза? К матери в деревню приезжал раз в год, не заметил, как та болеет и теряет силы…
Выходит, этот Сор-хан, сын Алены Викторовны, лучше него, Стаса?
— А чего это ты, коллаборантка, разоткровенничалась? — подобралась Дара.
Женщина на полу хищно улыбнулась:
— Чтобы время потянуть, конечно! Вы ж все равно скоро умрете!
В прихожей словно взрыв раздался. Дверь распахнулась, и в квартиру ворвались двое — огромный бугай с протезом вместо руки и его «отец». Сейчас, когда дар открывать Завесу вернулся к Стасу целиком и полностью, он видел, что на самом деле это две куклы, похожие на скверно сделанных роботов. Слепленных из чего попало, из разного хлама и запчастей.
— Сыночек мне весь дом оставил, — прошептала с восторгом Алена Викторовна. — Жильцов выгнал… Остались только мои слуги-охранники! — Она рявкнула: — Взять их!
Глава 53
Сор-хан-5
Дара сориентировалась быстрее Стас: выстрелила несколько раз в идущих по коридору к гостиной «папочке» и «сынуле», выхватила у Стаса камеру и швырнула в кукол. Подскочила к двери гостиной и захлопнула ее. В то же мгновение грянуло так, что у Стаса на минуту заложило уши, а пол под ногами всколыхнулся. Зазвенели стекла в окнах, с потолка и стен посыпалась крошка.
Алена Викторовна взвизгнула лежа на диване со связанными руками и ногами.
— В камере была граната? — заорал Стас. Собственный голос показался слабым и далеким.
— А ты думал, ею реально снимать можно? — оскалилась блондинка.
— Я ее в руках держал! Что, если б сдетонировала⁈
— Не сдетонировала же!
Оба орали во всю глотку, но слышали плоховато. Дара с оружием наготове приблизилась к двери, треснувшей по диаметру, толкнула ее. Дверь раскрылась, и половина с треском рухнула на пол.
В коридорчике и непосредственно примыкающей к нему прихожей стояла пыль. Стас подошел к Даре и с тревогой и любопытством выглянул. Сквозь пыльную пелену просматривались разнесенный в щепки шкаф для верхней одежды и валяющиеся среди обломков куртки. Взрывом разнесло так же и стеллаж для обуви. Теперь ботинки и туфли валялись по всему коридору.
Среди хлама ворочалось что-то большое и несуразное. Тела кукол были разорваны, но руки и ноги сгибались, сгребая сор и пыль, головы поворачивались, и в черных орбитах продолжал гореть желтый огонь.
Стас зачарованно наблюдал, как раздутое, сшитое из тряпья и металлических вставок тело «сынули», помогая себе одной оставшейся рукой, взгромоздилось на таз с ногами «папаши». Подтянуло к себе оторванную руку отца и приладило себе. Крохотные проводочки потянулись друг к другу и соединились накрепко. Часть лица сына почернела и скукожилось от взрыва, стальные зубы вылезли из-под пластиковых губ. Выглядел он кошмарно.
Но еще кошмарней открылся Стасу вид в мире под Завесой. В иллюзорной реальности прихожая была заляпана кровавыми брызгами и сгустками, а на полу грузно шевелилось окровавленное и полуобгоревшее чудовище, чей торс с висящими из рваной дыры на животе кишками, слипался с нижней частью бывшего человека.
Стас чуть не блеванул. Кровавое тело судорожно поднялось на ноги. Кишки сами собой забирались с хлюпаньем в рану, как слизистые розовые черви невероятных размеров. Лицо сына разорвало так, что поллица практически не было: в мешанине мяса и костей торчали пожелтевшие зубы и вращалось глазное яблоко, опутанное сеткой вспухших капилляров, виднелась часть светло-розового мозга с прожилками более темных сосудов.
Монстр Франкенштейна сделал шаг вперед, и Стас очнулся. Раны стягивались на глазах, кровь бледнела и испарялась. Боди-хоррор какой-то, стукнуло в голове Стаса.
Дара выстрелила в чудовище несколько раз, затем пистолет сухо защелкал. Патроны кончились.
Стас глянул на разбросанные под ногами гильзы — на всех выгравированы тауханские письмена.
— Неугомонный какой! —
