Alex Virochovsky - MythagoWoodRus

� Сколько тогда тебе было? � спросил я.

Она пожала плечами. � Очень маленькая. Не помню, несколько лет назад.

Несколько лет назад. Я улыбнулся, подумав о том, что она появилась на свет года два назад. Как же работает процесс создания мифаго, спросил я себя, глядя на это замечательное создание, теплое, твердое и, одновременно, мягкое. Неужели она � человек! � создается из листьев, покрывающих землю? Неужели в лесной глуши дикие животные собирают палочки и лепят из них кости, а потом, уже осенью, мертвые листья падают с деревьев и покрывают скелет мясом? Неужели в какой-то миг что-то, приблизительно напоминающее человека, встает с мягкой травы и становится совершенным созданием благодаря усилию человеческой воли, действующей вне лесной страны?

Или она появилась... внезапно. Мгновение � и призрак становится реальностью; неопределенное, похожее на сон видение проясняется и обретает плоть и кровь.

Я вспомнил фразы из дневника отца: �Сучковик тает, он стал более разреженным, чем тогда, когда я в последний раз видел его. Я встретил его... нашел остатки Джека-в-Зеленом, животные позаботились о нем, но я нашел следы распада... на выгнутой поляне призрачная бегущая форма, не пред-мифаго, быть может следующая фаза?

Я потянулся к Гуивеннет, но она застыла, стала жесткой, и не расслабилась в моих объятиях; ее терзали воспоминания, терзала и моя настойчивость � ей пришлось рассказать о том, что болело в ее душе до сих пор.

* * *

Я из дерева и камня, а не из мяса и костей.

Я вспомнил слова, которые она сказала несколько дней назад, и содрогнулся. Я из дерева и камня. Она знала. Она знала, что она не человек. И, тем не менее, вела себя как если бы была человеком. Возможно она говорила метафорически, возможно она имела в виду свою жизнь в лесах; ну, как я бы мог сказать: �Я прах и тлен� (* Бытие, 18:27).

Но все-таки, знает ли она? Мне хотелось спросить ее, хотелось увидеть тихую поляну в ее голове, которую она любила и помнила.

� Из чего сделаны маленькие девочки? � спросил я ее. Она колюче посмотрела на меня, очевидно озадаченная вопросом, но потом улыбнулась, поняв, по моей улыбке, что это что-то вроде загадки.

� Сладких желудей, раздавленных лесных пчел и нектара колокольчиков, � ответила она.

Я состроил разочарованную гримасу. � Ужасно.

� Тогда из чего?

� Из сахара, и специй и всего... � как же это? � самого вкусного.

Она нахмурилась. � Ты не любишь сладкие желуди и лесных пчел? Они... они очень вкусные.

� Не верю. Даже грязные кельты не ели лесных пчел.

� А из чего сделаны маленькие мальчики? � быстро спросила она и, хихикнув, ответила: � Коровьего дерьма и вопросов.

� На самом деле из слизней и улиток. � Она, казалось, была довольна. � И, иногда, задней части одной незрелой охотницы, � добавил я.

� У нас тоже есть что-то в этом роде. Я помню, Магидион рассказывал мне. Он многому научил меня. � Он подняла руку, призывая меня к молчанию, и задумалась, вспоминая. � Восемь призывов � для битвы. Девять � для богатства. Десять � для мертвого сына. Одиннадцать � для печали. Двенадцать � сумерки нового короля. Кто я?