Евгений Сартинов - Последняя Империя
— А как же он общается со штабом объединенных войск? — удивился Циммерман.
— С помощью компьютера. Они создали специальную закрытую сеть, но наши коллеги из службы электронной разведки сумели к ней подключиться.
— Хорошо, ну а есть у него какие-нибудь увлечения, там, планеризм, подводное плавание? — настаивал глава ЦРУ.
— Доктор, не путайте, это Ага уль-Хак, а не Фидель Кастро, — пошутил Олби по праву друга директора ЦРУ. — Раньше он увлекался мотогонками, но лет восемь назад бросил.
— Зато он увлекается поло, — сказала листавшая досье генерала Кэтрин.
— Ну и что? — хмыкнул Олби. — Чем нам поможет эта забава для рафинированных англичан?
— Да нет, это вовсе не то поло, которое вы имели в виду. Я видела телесъемки этих состязаний, впечатляют. Что-то среднее между футболом и гладиаторскими боями. А теперь посмотрите, когда это происходит, и главное — где! — Она пододвинула досье своим начальникам. — По-моему, лучшего места нам не сыскать.
Прочитав скупые строчки информации, Циммерман провел рукой по волосам, признак явного волнения, и кивнул головой.
— Надо попытаться использовать этот шанс.
Спустя два месяца в трехстах километрах севернее столицы Пакистана, в высокогорной долине, на высоте четыре тысячи метров было необычно многолюдно. Тысячи кочевников съехались сюда, в отроги Гиндукуша на праздник ашуры, и кульминацией праздника было состязание в поло. Именно в этом краю зеленых пастбищ и студеных озер, в краю скотоводов и кочевников зародилось поло, настоящее поло, затем заимствованное и окультуренное англичанами. И это поло действительно мало походило на любимое зрелище английских аристократов, в красных пиджаках и жокейских фуражках гоняющих по огромному полю длинными клюшками небольшой деревянный мяч.
Кое-что имело явное сходство: лошади, клюшки, мяч, синие и красные свитера. В остальном правила резко отличались. Вот к мячу подлетел всадник в красном свитере, он уже занес клюшку для удара, но скакавший сзади соперник сильно ударил его лошадь клюшкой по хребту, и та, взбрыкнув, едва не выбросила своего седока из седла. В ту же секунду всадник в синем свитере проскочил вперед и изо всех сил ударил по мячу клюшкой, запустив его в противоположную сторону. Зрители природного амфитеатра ответили на это единым дружным ревом.
Всадником был диктатор Пакистана, главнокомандующий объединенными войсками мусульманского мира Якуб Ага уль-Хак. С криками и улюлюканьем лава кавалеристов кинулась вслед за мячом. Не существовало никаких ограничений, игроки толкали друг друга локтями, откровенно пытались сбросить соперника с лошади, хватались руками за шею и за руки. Правило здесь было одно — победит тот, кто забьет мяч в ворота противника. Вот одному из команды красных удалось сбросить противника с лошади, и сразу вокруг них закрутился водоворот из всадников, все пытались достать клюшкой свободный мяч. Наконец, тот отлетел в сторону, и кто-то из синих успел его поддать клюшкой, сам тут же расставшись с седлом из-за толчка в спину. Мяч отскочил как раз под левую, рабочую руку генерала, и тот ловким ударом запустил его дальше, в сторону ворот противника. Той же клюшкой Диктатор отмахнулся от кулака противника. С гиканьем разогнав своего жеребца, Ага уль-Хак понесся вперед, правой рукой отшвырнув в сторону одного из надоедливых защитников. Наперерез мчался капитан команды противника, но генерал пришпорил коня, и обезумевший от азарта и боли вороной жеребец ударил грудью солового коня соперника и отбросил в сторону. Его хозяин вылетел из седла как раз под ноги несшейся лаве игроков. Тут же образовался завал из лошадей и людей, как минимум десяток человек оказались на земле, и пока они с руганью и криками поднимались на ноги, Ага уль-Хак прорвался к воротам противника. Оглянувшись и убедившись, что преследователи отстали, он сбавил шаг, и, подведя мяч к самим стойкам, картинным ударом забросил его в ворота.
Зрители просто бесновались от счастья. Половина из них сделала нешуточные ставки на синих, половина на красных, но в этот миг азарт и красота любимого зрелища заставили всю многотысячную толпу реветь и хлопать в ладоши от восторга.
Игра закончилась. Генерал, отпустив поводья, медленно ехал вдоль естественных, образованных самой природой трибун, подняв вверх руки. Крики восторга неслись со всех сторон, за ним бежали вырвавшиеся на поле дети, стремясь прикоснуться хотя бы к стремени победителя. В противоположную от него сторону уносили капитана красных, копыта лошадей проломили ему грудную клетку, и жизнь его висела на волоске. Но на это никто не обращал внимания, все взоры были скрещены на победителе.
В этот миг пакистанский диктатор был счастлив как никогда. Судьба его всегда шла на взлет. И вот он уже властитель своей страны. Пройдет еще пара месяцев, и он поведет в бой войска во славу аллаха. Это будет вершина его карьеры, ибо нет выше звания, чем главнокомандующий джихада. Еще в Америке, во время учебы в Форт-Бреге, ему предложили избрать девиз для своей жизни. Ответ последовал незамедлительно: "Победа, только победа!". И очередной выигрыш в поло был для Уль-Хака счастливым предзнаменованием. Еще перед игрой генерал загадал: если забьет гол, то все в его планах будет хорошо.
В свой вертолет генерал сел в отличном настроении. Раскурив сигару, — привычка, приобретенная в Штатах, — он махнул рукой адъютанту, и тот принес толстый портфель с документами. Ага уль-Хак не любил бесполезно проводить время. На карте Палестины он начал отмечать кружками цели для бомбардировок исламской авиации: нефтебазы, военные склады и казармы. Уйдя в работу, он забыл обо всем, а между тем личный вертолет Диктатора влетел в длинное и узкое ущелье, считавшееся самым опасным участком пути.
Его там давно уже ждали. Группа спецназа ЦРУ две недели добиралась до этого ущелья от границы с Индией, чтобы встретиться с генералом один на один. Их было пятеро, в коричневых с серыми разводами камуфляжных костюмах, с изрядно похудевшими рюкзаками. Накинув на скромные кусты барбариса маскировочную сеть, они расположились на привал. Основную работу эти парни проделали ногами, теперь в бой должны были вступить высокие технологии.
Достав из рюкзака небольшую коробочку ноутбука, командир группы капитан Эдвардс подключил ее к небольшой рации, и простучал на клавиатуре свой личный код. Компьютер признался, что знает такого пользователя, и открыл нужную Эдвардсу программу. На дисплее появилась картинка, снимаемая со спутника-шпиона. Диверсант снова ударил по клавишам, и она изменилась, превратившись в графический чертеж местности. Мигающая точка показывала местонахождение группы.
— Ну что ж, остается ждать, — сказал Эдвардс, расстелил спальный мешок и, положив под голову рюкзак, задремал. Через полчаса его разбудили на обед, затем он заставил всех заняться чисткой оружия. Несколько раз он выходил на связь с Лэнгли, используя не рацию, а все тот же ноутбук. Из штаб-квартиры подтвердили, что личный вертолет Ага уль-Хака находится в нужном им месте, и все идет по плану. Прошло еще два часа.
— Может, он улетел другим маршрутом? — спросил один из подчиненных Эдвардса. Капитан отрицательно покачал головой.
— Этого ущелья ему все равно не миновать, другого пути нет.
Лишь во второй половине дня ноутбук противно, тоненько пискнул, и на экране появилась яркая, двигающаяся точка.
— Все, вот он! Джо — на связи. Том, Бат, — свертываете лагерь. Генри, за мной.
Пока двое расталкивали по рюкзакам вещи, Эдвардс и Генри поднялись повыше, на небольшую скалу. В руках Генри нес метровую трубу с замысловатым квадратным ящичком на боку, «Стингер». Эдвардс приник к биноклю, снизу радист диктовал расстояние:
— Две мили! Полторы… одна миля… девятьсот ярдов, семьсот…
В этот момент из-за поворота вылетела черная стрекоза вертолета. Эдвардс мгновенно определил: «Белл», модель 412, как раз та марка, что им надо. Именно на таком вертолете летал пакистанский правитель. Генри приложил «Стингер» к плечу, замер в ожидании команды. Но Эдвардс чего-то ждал, почему-то тянул.
— Командир, — напомнил о себе Генри, у которого от напряжения начали слезиться глаза.
— Подожди, — сквозь зубы сказал Эдвардс. Капитан до последнего тянул, и когда вертолет поравнялся с ними, неожиданно скомандовал: — Отставить!
Винтокрылая машина скрылась за поворотом, Эдвардс поднялся и спустился вниз. За ним шел недоумевающий Генри, да и в глазах всех остальных капитан прочитал явно напрашивающийся вопрос:
— Это был не тот вертолет, — пояснил Эдвардс. — Какой-то санитарный, с красным крестом на боку.
— А они не могли использовать его для того, чтобы обмануть нас?
— Нет. Из Пешевара генерал вылетел на своем обычном вертолете. Вряд ли он где-то пересел на другой. Отбой.
