Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек [OCR]

Одним словом, идея была принята при полном консенсусе, но цели, естественно, у каждой из договаривающихся сторон были разные. Даже у Новикова с Шульгиным.

Легенду Ларисе придумали для тех времен непробиваемую. Богатая вдова. Не совсем российского подданства. На таких особ полицейские, тем более — провинциальные службы внимания почти не обращали. В петроградских газетах трехлетней давности Андрей нашел несколько подходящих некрологов, выбрал господина Эймонта Дмитрия Густавовича, большую часть жизни проведшего между Финляндией и Швецией, сколотившего миллионное состояние на экспортно-импортных операциях и безвременно скончавшегося, не оставив прямых наследников. Вообще не имевшего родственников восточнее Стокгольма… Идеальная фигура, чтобы сделать Ларису именно его вдовой, получившей развод незадолго до смерти г-на Эймонта вместе с порядочной долей его капиталов и не ставшей претендовать на остальное.

Такая тщательность могла показаться излишней, но друзья привыкли закладывать в свои проекты тройной запас прочности. Сама Лариса числилась русской, но уроженкой Швеции, и все исходные документы хранились где-то там, в Стокгольме или Мальме. Даже в советское время она выдержала бы проверку стандартного уровня, а в этой России и паспорта у людей спрашивали только при оформлении выезда за пределы ТАОС.

К самостоятельной работе вкус и привычку Лариса имела, надменно отвергла предложение Шульгина и Новикова помочь ей с обустройством.

— Вдова — значит, вдова. Три года как-то управлялась со своим состоянием и делами, здесь тоже разберусь. Все сделаю — приглашу в гости.

Она приехала в Кисловодск, подобрала роскошную некогда, но пришедшую в почти полное запустение виллу на холме над вокзалом. Связана была с этим строением какая-то полузабытая, но с мистическим оттенком история. Нынешние владельцы много лет уже мечтали продать ее за хорошие деньги исходя из архитектурных достоинств и местоположения, при этом не имея средств на предпродажный ремонт. А местные жители не покупали, кто из принципа, кто из суеверий. Так что Лариса подвернулась очень кстати. Заплатила не торгуясь, за месяц провела ремонт с реставрацией. Вилла засияла, словно перенесенная сюда прямо с литографии любимого друзьями художника Билибина. Они и валгалльский форт под его рисунки строили.

Оставалось войти в местный «свет» и очень аккуратно, ненавязчиво сблизиться с Эвелин Лихаревой. Стать в идеале ближайшей подругой и наперсницей.

Глава 32

Замысел Лихарева позволить Маштакову изготовить на базе своего генератора хронобомбу под коммерческим названием «Гнев Аллаха» поначалу показался друзьям странным. Отчего-то они воображали себе, что эксперименты с «расширением текущего времени» будут проводиться лабораторно. Так оно поначалу и было. Контролирующая аппаратура Левашова своевременно засекла момент, когда у профессора начало получаться.

Сама по себе идея вроде бы не выходила за рамки заключенной конвенции. И ее физический смысл Левашова заинтересовал. «Растянутое настоящее», которое умели формировать аггры с помощью своих блок-универсалов, — это не совсем то.

Обычное настоящее — это сколько-то микросекунд, в течение которых случившееся событие не успевает запустить очередной каскад причин и следствий, остается замкнутым само на себя.

Растянутое может длиться в предельном случае до десяти минут, но при этом извлекает из окружающего вакуума-хаоса громадное количество «темной энергии», что часто проявляется в нарушении причинно-следственных связей совсем в другом месте и с непредсказуемым разбросом по времени. Опасная, в общем, игрушка, благо, за последнюю полсотню лет аггрианские агенты использовали ее считаное число раз и не на полную мощность. Как Сильвия, когда на горной базе отыграла назад смерть своего помощника Джорджа от очереди в упор из шульгинского «томпсона».

Расширение же всего потока «текущего времени» сулило совершенно новые, интересные открытия, ну и парадоксы, само собой, куда же от них денешься? Олег бы с удовольствием навестил Лихарева и предложил поэкспериментировать вместе, но не успел.

Лариса сообщила, что Валентин несколько раз вел достаточно странные по смыслу переговоры с очередной делегацией «восточных людей» и параллельно обсуждал с Маштаковым проблему изготовления переносного образца генератора, настроенного на одноразовое использование с боевым радиусом сто километров.

— Оно самое? — спросил Новиков у Олега.

— Похоже на то. Берем клиента под плотный колпак.

Это означало включение сразу двух установок СПВ в режиме «одностороннего окна».

Одно стационарно настраивается на дачу Маштакова, другое должно сопровождать Лихарева при всех его перемещениях. Одностороннее окно, по словам Сильвии, аггрианской техникой не фиксировалось, вдобавок Левашов использовал в первых вариантах своей конструкции совершенно другие волновые и частотные характеристики. Это когда Ирина подарила ему весь комплект своего снаряжения, он перенастроил агрегат под них. А сейчас он вернулся к истокам, и теперь приборы Лихарева реагировали на излучение СПВ примерно как приемник ФМ на длинноволновый передатчик.

Валентин затеял в доставшемся ему мире сложную многоходовую комбинацию, которая, по его расчетам, должна была изменить весь политико-экономический расклад. Не только в России, но и во всем ТАОС.

Видимо, люди его типа физически не в состоянии просто жить, наслаждаясь покоем и неограниченными возможностями. Невзирая на собственные слова, тоже вроде бы произносившиеся «на голубом глазу».

Строго по Чехову, если на стене висит ружье, оно обязательно должно выстрелить. Если есть силы и способы вмешаться в мировую политику, значит, надо это делать. Тем более, что оснований для этого хватает. Достаточно внимательно почитать серьезные газеты и аналитические журналы. И провести экстраполяцию выявленных тенденций хоть на десятилетие вперед.

Прежде всего Валентин счел, что парламентская система в России себя изжила. Чехарда сменяющихся у власти партий, шатких коалиций и формируемых ими кабинетов лишает страну возможностей к динамичному поступательному развитию, вообще хоть сколько-нибудь осмысленной национальной цели.

«Жить не хуже других» — это разве цель? А тут буквально под рукой имеется Великий князь и вполне конституционная возможность восстановления монархии. Лихарев хорошо помнил, как динамично, территориально и экономически, развивалась Империя при двух последних царях. Особенно в прошлой реальности. Если бы не недоразумение Мировой войны и революции, Россия бы сейчас далеко позади оставила не только Францию с Германией, а всю Европу и САСШ вместе взятые.

Вот вам и первая достойная приложения сил цель. Посадить на престол Императора и руководить им так, как он собирался руководить цесаревичем, будущим Алексеем Первым.

А вторая — перенацелить агрессивный потенциал «Черного интернационала» на «свободный мир», исключая Россию. Нанести ему фатальное поражение пассионарии-федаины, конечно, не смогут, силы несопоставимы, но лет на несколько заварушка может затянуться. Тут тоже целая куча плюсов: европейцы жирок подрастрясут, вспомнят былые гордость и мужество, что в предстоящие «темные века» им очень и очень пригодится.

Снизится давление на южные пределы России, потому как «интернационалисты» будут весьма заинтересованы в нашем нейтралитете, а то и негласной помощи. Сама же возрожденная Империя, пользуясь занятостью друзей-соперников проблемами собственного выживания, успеет возвратить себе наиболее подобающий ей статус сильнейшей военной державы, сохраняющей благожелательный нейтралитет ко всем, кто этого заслуживает, готовой в любой момент выступить в качестве мирового арбитра, а если потребуется — и жандарма.

Ничего, кстати, плохого и уничижительного в этой функции нет. Каково придется мирным обывателям, если шпана разгуляется, а ни жандармов, ни полиции поблизости нет?

Таким образом, Валентин себе занятие на обозримый период времени нашел. Главное — спешить не требуется, отчетов писать, в графики укладываться. Делай свое дело, как считаешь нужным, а не хочешь — не делай.

Портативный хроногенератор он придумал изготовить, когда стал окончательно ясен физический смысл феномена «бокового времени». Само по себе оно для Лихарева практического интереса не представляло. Ни в территории, ни в полезных ископаемых, ни в предметах материальной культуры он нужды не испытывал. Все это он в избытке имел и здесь.

Но вот геополитический смысл открытия стал ему ясен почти сразу. Первым делом Валентину пришло в голову, что свободные от короткоживущей активной биомассы пространства можно использовать в качестве надежного и не требующего почти никаких затрат концлагеря. Как англичане использовали Австралию. Потом мысль пошла дальше. Почему только каторга? Можно продавать или сдавать внаем атоллы, острова, да и целые континенты людям, мечтающим об отшельнической жизни, общинам сторонников Генри Торо, да и целым племенам и народностям, не желающим жить там, где они живут, или претендующим на земли своих соседей, но не имеющим сил их отобрать.