Владислав Конюшевский - Попытка возврата – 3
– Да, мы действительно собирали сведения о многих, в том числе и о вас. Поэтому я знаю и о генерале Дорнбергере и о Гельмуте Греттрупе и о других участниках вашего проекта. Работа, понимаете ли, обязывает знать.
– Тогда позвольте уточнить – моих сотрудников Советы хотят использовать для продолжения дальнейших исследований?
– Ты что – тупой? Я ведь уже сказал, что именно для этого и была разработана Гемпфельская операция. И всех, кто согласится продолжать работу, СССР обеспечит этой самой работой.
Браун, на оскорбление никак не отреагировал и пожевав губами, задумчиво пробормотал:
– Такое впечатление – вы знаете что-то такое, о чем я еще не догадываюсь. И для выполнения этого "чего-то", вам понадобился весь техсостав ракетного исследовательского центра... Хм, еще вы сказали, что в России были проведены запуски баллистических ракет. Наверняка, не очень успешные запуски так как у вас хоть и хорошая школа, но мало грамотных рабочих. И оборудование сильно устаревшее. Но Советы готовы вкладывать деньги в то, что фюрер называл – "фейерверком-переростком"... даже сейчас, готовы вкладывать...
Слушая бормотание Брауна я постепенно фигел. Вот ведь, что значит человек, занимающийся наукой! Будь на его месте вояка, который четко знает, что его может ждать в результате пленения разведруппой противника, я бы его моментом обломал. А этот... Похоже у эсэсовца просто включилась защитная реакция мозга и поэтому сейчас, получив пищу для размышлений, он с радостью отвлекся от мыслей о вечном и тут же занялся привычным делом, начав выстраивать логические цепочки. Надо это прекращать, пока он в своих рассуждениях не выдал готовую версию о ракете Р-36М, которую америкосы прозвали "Сатана". Поэтому, слегка пнув шибко умного фрица ногой, я нарочито громко спросил:
– Что ты там бормочешь?
– Я просто пытаюсь понять, почему исследования считавшиеся малоперспективными в Рейхе, в России вызывают такой интерес...
И тут, увидев совершенно трезвый взгляд Брауна, я понял, что нифига ни от каких мыслей о вечном он и не прятался. Нет, просто человек действительно, заинтересовался возникшим вопросом.
Мда, как-то он слишком быстро очухался от стресса. И это очухивание, может нам вылезти боком. Потому что нет никакой гарантии, что возродившийся к жизни пленный не выкинет какой-нибудь фортель, во время транспортировки до консульства. И тем самым не подведет под монастырь как разведчиков так и дипломатов. И все я виноват – слишком рано с ним по-хорошему говорить начал. Теперь он, во мне видит нормального человека и угрозам, просто не поверит. Значит, надо не угрожать, а действовать!
С трудом удержавшись от начала немедленной обработки "языка" экспресс методом, я, скрипучим голосом, спросил:
– И что, понял?
Браун покачал головой:
– Слишком мало исходной информации, но кое-какие выводы я для себя сделал. Поэтому, господин Петров, я хотел бы поинтересоваться – наш побег никак не повлияет на первоначальные планы советского командования, относительно продолжения работы меня и моих инженеров в СССР? – И словно бы извиняясь, добавил – Поймите, для нас русский десант, воспринимался как угроза немедленного расстрела, поэтому мы и сбежали. Если бы я знал заранее, чего нас ожидает, то ни о каком побеге и речи бы не было.
Так, так, так... Похоже, "экспресс метод" не понадобится. Похоже – "невеста согласна". Поэтому кашлянув, ответил:
– Нет, не повлияет. В случае вашего согласия работать на Советский Союз, вы будете переправлены к остальным своим бывшим подчиненным.
– Тогда, разрешите вас официально заверить, что я готов к сотрудничеству с русскими властями. Условия этого сотрудничества, как я понял, обговаривать придется не с вами?
– Правильно поняли.
– В таком случае, я и мои люди готовы.
Глянув на замотанные тушки, которые как по команде, начали кивать головами, я усмехнулся:
– Только хочу вас предупредить – не надо по пути делать глупости. Вы для нас конечно ценны, но не настолько чтобы я позволил вам бежать.
– О, понимаю – барон улыбнулся – для вас, как для военного человека, дело чести не допустить побега пленных, представив их своему командованию. И вы, невзирая на всю нашу нужность, просто будете стрелять. Но поверьте, я уже принял решение и никаких глупостей не сделаю. Мне самому, интересно побыстрее встретится с новым работодателем и обсудив условия, приступить к работе!
Как он про условия-то печется! Хотя, человек неглупый и понимает, что ему молочные реки в кисельные берега наливать не станут. Максимум, что для начала дадут – место в шарашке да гарантированный кусок хлеба. Но "Зевс" к этому готов так как понимает, что военнопленному (а он ведь, как ни крути – штурмбанфюрер СС), особых льгот ждать не приходится. Только уверенность в нем тоже чувствуется – наверняка рассчитывает за пару лет себя показать и изменить первоначальный статус.
Правда еще есть вопрос, как Браун поладит с Королевым, который по слухам отличается весьма своеобразным характером. И возможно благодаря этому характеру, в другой реальности, при прочих равных условиях, оставил этого Брауна далеко за флагом. Но их будущие взаимоотношения ко мне никаким боком не относятся. Как-нибудь да споются. А если и не споются, то даже тот факт, что союзникам не достались ни изделия ни инженеры, затормозит их работу в данной области лет на шесть. Так как они просто не понимают, что это за оружие то и чухаться начнут только тогда, когда наши ракеты будут полноценно летать.
Еще надо учесть, что Верховный, зная о случившейся в моем времени холодной войне, тоже понимает всю важность этой программы и всячески будет ее форсировать. И пусть в этой реальности, послевоенной напряженности мы постараемся избежать, но нельзя сбрасывать со счетов всякие случайные повороты...
Так что если враг и появится, он будет четко знать, что у нас есть оружие способное достать его в любой точке Земного шара. И пропагандистский эффект тоже надо учитывать. Эффект не от оружия, а от выхода человека в космос. Уж кто-кто, а Тверитин это обыграет так, что не то что в веках, в тысячелетиях помнить будут!
От приятных мыслей меня отвлек Кныш, который появившись, доложил:
– Товарищ капитан, снизу поднимается шесть человек. Посмотрите, это ваши? – а потом глянув на так и не пришедшего в себя Ворона и сомлевшего Кота, досадливо крякнул, протянул мне бинокль и добавил – Вы гляньте, а я пока здесь побуду.
Сомнений в том, кто сейчас топает по тропинке у меня не было, но я все-равно, взяв оптику пошел убедится, что это не какие-нибудь нежданные туристы. В принципе бинокль мне оказался вовсе не нужен, так как выйдя к камням я увидел метрах в двухстах, растянувшуюся колонну наших посольских. Возглавлял шествие Иванов, морда которого насыщенно пламенела, хорошо заметная даже на таком расстоянии. Мда, сразу видно кабинетных работников – несколько километров по горам и они дышат так, что аж здесь слышно. А нам ведь еще двоих... отставить – троих на себе выносить нужно. Ну да как-нибудь вытянем: вниз тащить это не вверх топать. Свистнув и помахав рукой, привлекая к себе внимание, я показал куда им подходить, а сам вернулся обратно, объявив Примакову:
– Наши идут. Сейчас ребятам первую помощь окажут и вниз двинем. И еще... Я тут с пленными переговорил и знаешь кем они оказались?
Старшина испуганно глянул на меня:
– Неужели, просто эсэсовцами из охраны?
– Да нет парень. И ваши жертвы и жертвы десантников, которые остались прикрывать ваш отход, считай полностью оправданы. Можно сказать, что вся Гемпфельская операция проводилась из-за этих языков.
Кныш, сначала не понял, а потом потрясенно протянул:
– Вы хотите сказать, что Браун...
– Угу, именно так. Вон тот, с подбитым глазом – я кивнул на сидящего пленного – и является "Зевсом". Так что ребята, крутите дырочки! По совокупности, это на "Ленина" тянет! А если наградной лист толково составить, то бери выше!
– Офуеть! Неужели нам самого Брауна поймать повезло?! Вот кто бы знал, когда мы за беглецами уходили, что это такая шишка окажется...
В общем, пока Примаков восторженно крутил головой и сожалел, что остальные ребята в отрубе и не с кем поделится радостью, до нас таки доползла команда спасателей. Докторша – Вероника Афи... Амфиби...блин, язык сломаешь! В общем папу у нее звали Амфибрахий, поэтому я один раз назвав ее Амфибиевной, решил больше не рисковать и называл посольского медика по имени, но на "вы". Короче, врачиха тут же развела бурную деятельность и принялась ширять бессознательных "невидимок" со скоростью работы "катюши". Благо шприцов в стерильных боксах у нее было с собой несколько штук. Но как она сама сказала, это было в основном обезболивающее и с ранеными надо было что-то решать быстро и кардинально. Услышав ее слова о том, что так ни разу и не пришедший в себя боец с пулевым ранением в живот, может умереть в любую минуту мы решили с переодеваниями не возится вообще, а просто дали немцу и двум диверсантам (Ворон к этому времени пришел в себя и заверил что дойдет до машин своим ходом) брезентовые плащи, наподобие тех, в котором ходил Кузьмич из известного фильма и двинули вниз. По пути Вероника все причитала, что у них нет условий для проведения столь сложных операций, но я, заранее обдумав эту проблему сказал что буду задействовать родственные связи. Карл мужик нормальный, да и сейчас просто кровно заинтересован показать "добрую волю" перед началом крупного сотрудничества с русскими. Поэтому не только раненных в полицию не сдаст, но еще и докторов в своей клинике найдет, которые будут крепко держать язык за зубами. Так что нам сейчас главное, раненого живым до города довезти...
